Клин клином - Онгель Таль

пользу.

Когда они, наконец, находят пустое место, Кирилл с интересом спрашивает:

– Ну, давай, рассказывай, как тебе наш выпускной? Хорошо повеселился?

Денис чувствует, как быстро бьется сердце.

– Все тип-топ, организация отличная. Оттянулся как следует в свой день рождения. Спасибо, что пригласил.

Кирилл горделиво сияет.

– О, знаешь, организацией управляли я и мой одноклассник. Как хорошо, что ты не скучал. Этот выпускной запомнится на всю жизнь, скажи же?

Еще бы, думает Денис, тебе так точно. Ни Мурат, ни он сам никогда этого не забудут.

«У кое-кого, видать, действительно большой, раз ты так оттаял ко мне».

– Кстати, я тут слышал, – длинные пальцы как паучьи лапы цепляются за плечо, – ты, оказывается, с Юлькой танцевал? И как оно?

Денис пожимает плечами. Как, как? Приятно, как еще?

– Ой, да не ври! Целовались же, да?

– Чего? Какая разница, целовались мы или нет?

– Многие ребята задаются вопросом, встречаетесь ли вы.

Денис направляет на Кирилла прямой как копье взгляд.

– А что насчет тебя? – спрашивается само собой. На дне зрачков прячется вопрос иного рода. – Ты хорошо… повеселился?

– Само собой. – У Кирилла дрожит кадык.

Денис едва заметно приподнимает уголки губ. Он сейчас задает вектор разговора, в этом нет сомнений.

– Я со многими заобщался там. У вас много клевых ребят. Но один урод толкнул меня в толпе. Такой в черном весь типчик. Низкий. – Кирилл и бровью не ведет. – Короче, неприятно было.

– Люди разные бывают. Есть тут и такие, да. Зато будешь знать, с кем лучше не связываться.

Этот разговор очень похож на вытравливание зверя из норы.

Впереди, у фонтана, толпится народ. Легкий ветерок доносит мелкие капли и запах жареной картошки с рынка. Денис сточил шашлык на раз-два и сейчас не против налечь на что-нибудь еще. Кирилл отказывается, когда он предлагает купить перекус и ему тоже.

Тот молча пьет минералку. Вокруг носятся дети и подростки с шариками, наполненными гелием, с флажками, с разноцветными лентами и бумажными цветами. В их глазах играет лето и беззаботность. У Кирилла в глазах играет нехороший отрешенный огонек.

– Слушай, ты, – Денис придает своему голосу легкую беспечность, – всегда так скромно питаешься?

– Что? – Кирилл закрывает бутылку и убирает в пакет с вещами.

– Или это диета? Хотя если бы я был таким отпадным красавчиком, я бы тоже за фигурой следил.

Тот улыбается в ладонь. Денис совсем не такой реакции ожидал.

– Спасибо за комплимент. Я тут вспомнил, – от его улыбки обещает вспыхнуть диатез, настолько она сахарная, – говорят, тебе на выпуске плохо стало? Сейчас же все в порядке?

Денис в подозрении кивает. Два дня прошло, конечно он в порядке.

– Многие видели, – с каждым произнесенным Кириллом словом в голове Дениса все четче начинают петь сверчки, – как Котов нес тебя на спине. Твое имя теперь у всех на слуху, ты в курсе?

Весь путь обратно они молчат. Кирилл пошел ва-банк, рискнул и победил. Денис смотрит в автобусное окно, ощущая себя последним неудачником. К чему все это было, а? Решил поиграть в тупые шпионские игры? Кирилл, будто соглашаясь с его мыслями, тихо смеется в стороне. Он смотрит в экран айфона, печатая что-то в мессенджере.

На остановке Денис спешит уйти, не попрощавшись, но Кирилл, будто в насмешку, догоняет его, мол, все равно по пути. На развилке он ловит его взгляд на себе и спрашивает:

– Скажи, а Мурат ничего не говорил тебе про меня?

– А ему есть что рассказать? – Денис больше не скрывает накопившегося презрения. – Например, откуда у него синяк на скуле?

Кирилл хмыкает в ответ, затем разворачивается на пятках в сторону своей улицы.

* * *

Денис падает на неприбранную кровать и смачно бьет себя по лбу ладонью. Нет ни малейшего понятия, как все разрулить: сам он еще не разобрался в себе, но Мурат уже отшил его; эта тайна в туалете, свидетелем которой он стал, волнует его так же сильно, как и Кирилл, с которым закрутилась какая-то сомнительная игра. До конца каникул еще далеко, но вся эта мутная история может тянуться вязкой нитью до самого победного, и, даже уехав отсюда, Денис так ни в чем и не разберется. Кирилл уже сделал ответный шаг, и кто знает, на что он способен? Денис прекрасно понимает, какую угрозу для него представляет, но отступить – значит оставить Мурата на произвол судьбы.

Дела в доме встают. Денису следует прополоть грядки и снять сухие вещи с веревки, пока бабушки нет дома. Он планирует весь день валяться в кровати без душа и даже еды, но тут Катя заявляется к нему в желтых резиновых перчатках. Наверное, мыла ванну.

– Телефон звонит! Ответь, не видишь, я занята? И господи! Сегодня же убери свой бардак!

Пружинистый провод обвивает руку, когда Денис спускается спиной по стене. На том конце внезапно оказывается отец. Звонки от него за всю жизнь можно пересчитать по пальцам.

– Сын. – По одному только обращению ясно, что дело серьезное. – Ты как?

– Хорошо. – Тот прижимает колени к груди. – Пап, что-то случилось? Мне обычно мама звонит.

Отец отвечает без тени эмоций:

– Она сейчас в больнице. Поскользнулась в ванной и сломала запястье.

Денис таращится на собственную руку, где среди тонких шнуров-браслетов путается ниточка красной пряжи. Мама завязала ее, когда он уезжал из дома. Чтоб рука не болела.

– Она в порядке? Что говорят врачи?

– Будет ходить с гипсом месяц. Все не настолько плохо. Не переживай. Я взял отпуск за свой счет.

– Хорошо. – Несмотря на убедительный тон отца, несчастье с мамой видится серьезным. Денис мысленно корит себя за то, что не уделял ей должного внимания, часто ругался на почве учебы. Перелом запястья будто ответ свыше на все его косяки. – Передашь ей привет от меня? Скажи, что скучаю.

– Скажу. – Отец почему-то тяжело вздыхает. – И еще. Сын, если она позвонит тебе в ближайшее время, не пугайся, ладно? Ни о чем ее не спрашивай.

– А чего мне пугаться?

– Просто сделай, как я сказал. Все, отключаюсь. Веди себя хорошо.

– Пока. – Денис, полный растерянности, вешает трубку.

* * *

Славу он находит на стадионе. Тот тренируется с Сашкой и поначалу не может понять, зачем Денис пришел сюда с гитарой. Уроки на несколько дней отменяются, говорит он, завтра первая игра с городской командой, и продуть категорически нельзя.

Толик – единственная надежда на сегодня – тоже занят делами и просит заглянуть в другой раз. Из будки надрывает глотку его пес Кыча.

Когда Денис спускается вниз по дороге, лай слышится еще неистовее.