Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего - Константин Романенко

«25 июня, – рассказывал Я. Чадаев, – Поскребышев срочно вызвал меня в приемную Сталина. Надо было сделать протокольную запись. Я сразу же вошел в кабинет. Кроме Сталина, Тимошенко и Ватутина, никого не было. Ватутин заканчивал доклад.

– Если резюмировать коротко, то положение на фронтах крайне тяжелое. Не исключено, на какое-то время оно станет еще более тяжелым… – сказал Сталин.

После этого Тимошенко спросил Сталина: отправлять ли на передовую его сына Якова, который туда просится.

Реакция Сталина была неожиданной.

– Некоторые, – ответил он, сдерживая гнев, – мягко говоря, чересчур ретивые работники всегда стремятся угодить начальству. Я не причисляю вас к таковым, но советую вам впредь никогда не ставить передо мной подобных вопросов…»

В этот момент Яков Джугашвили уже был в действующей армии. Позже, когда сын Сталина оказался в плену, на вопрос допрашивающего его немецкого офицера: что же сказал ему отец напоследок, прощаясь с ним 22 июня? – он ответил: «Иди, воюй!» Сын Вождя попал с началом войны именно туда, «где царила тогда полная неразбериха – на запад Белоруссии, под Барановичи».

Предпринятые Сталиным усилия стали давать первые результаты. Франц Гальдер записал в дневнике пятого дня войны: «Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери… Противник все время подтягивает из глубины свежие силы против нашего танкового клина…»

В первый день войны на Юго-Западном фронте германская группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Г. Рунштедта нанесла удар с флангов выступа Люблин – Сокаль по двум направлениям. 1-я танковая группа генерала Э. Клейста и 6-я полевая армия по линии Владимир-Волынский – Ровно были нацелены на Киев. Второй клин немецкого наступления, проходивший через Раву-Русскую на Броды, устремлялся на юг Украины.

Группе армий «Юг» в составе 65 дивизий противостояли 5-я, 6, 12, 26-я советские армии, 31-й, 36, 37, 49, 55-й стрелковые корпуса, 8-й, 9, 15, 19, 24-й механизированные корпуса и 5-й кавалерийский корпус. Это была мощнейшая группировка советских вооруженных сил.

В общей сложности в составе Юго-Западного фронта находилось: 11 стрелковых корпусов, 8 – механизированных, 1 – кавалерийский. В их состав входили 32 стрелковые дивизии, 16 – танковых, 8 – механизированных, 2 кавалерийские и 10 авиадивизий.

Но главное даже не это. Если первая немецкая танковая группа Клейста на начало войны имела 799 танков, то Киевский и Одесский военные округа располагали 8069 танками. В Киевском военном округе была сосредоточена и самая многочисленная авиагруппа. Она насчитывала 43 авиаполка, 24 истребительных, 15 бомбардировочных, 2 штурмовых, 2 разведывательных и 11 отдельных корректировочных эскадрилий.

В то время как в составе 4-го немецкого воздушного флота насчитывалось 835 машин, авиация Юго-Западного фронта имела около 5000 самолетов. Считается, что реально это составляло 3720 машин. Причем потери от «внезапного» удара составили лишь 180 самолетов.

Так называемую «субъективную правду» первых дней войны наглядно можно проследить по воспоминаниям командира по политической части 8-го механизированного корпуса Николая Попеля. Свою книгу «В тяжкую пору» он начинает со слов: «Прошли годы и годы, однако в памяти живы события и встречи тех давно минувших дней… Над танкодромом от зари до зари не рассеивается пыль… На поле строятся и перестраиваются в боевые порядки новенькие, недавно поступившие к нам на вооружение Т-34 ».

Да, военным было чем встретить агрессора! Только один 8-й механизированный корпус насчитывал 932 танка, в том числе 89 танков КВ, 100 – Т-34, около пятидесяти новых – Т-35. Кроме того, мехкорпус имел 384 бронеавтомобиля, включая и машины с пушками, 172 орудия калибром от 37 до 152 мм, 186 минометов, 5161 автомобиль, 1679 мотоциклов и около 36 000 человек.

Еще 20 июня 1941 года все танки 8-го мехкорпуса были полностью заправлены горючим и получали боекомплект . То есть только в одном 8-м корпусе танков было больше, чем в трех механизированных корпусах Клейста.

Нападение германских войск не стало неожиданностью и для руководства фронта. После получения директивы № 1 из Москвы командование вовремя подняло войска по тревоге, а оперативный отдел штаба Киевского и Юго-Западного военных округов в 7 часов утра 22 июня 1941 года прибыл в Тернополь.

Война шла уже три часа, когда в приграничной зоне образовался разрыв фронта, куда Герд фон Рунштедт готовился ввести подвижные соединения. В 15.00 округ направил первое донесение в Москву: «В районе Любомеля наступает одна пехотная дивизия; в направлении Владимир-Волынского – одна пехотная и одна танковая; южнее до границы с 6-й армией – две дивизии». О том, что немцы «рвутся» от Сокаля на Радзехов и от Устюга на Луцк, штаб фронта и руководство – Баграмян, Пуркаев и Кирпонос не знали.

В это время, выполняя приказ, полученный в 10 часов утра, оставляя за собой полосу зависшего в горячем воздухе облака отработанных выхлопных газов и клубы пыли, один из крупнейших на этом участке фронта 8-й механизированный корпус по узкому шоссе мчался на запад – к Перемышлю. Корпусу предстоял марш в 80 километров, чтобы к исходу дня сосредоточиться в лесу в районе Самбора.

То был маневр, предусмотренный по плану «Жукова – Тухачевского» как «Операция вторжения». Навстречу этой армаде танков и машин, мотоциклов, броневиков и пушек, мешая ее движению , от Самбора к Дрогобычу двигались части 13-го стрелкового корпуса генерал-майора Н.К. Кириллова.

Однако вплоть до вечера 22 июня штаб Юго-Западного фронта так и не смог определить направление главного удара немцев. Немецкие мотоциклисты-разведчики принимались за парашютистов, и «в результате штабы оказались завалены сообщениями о воздушных десантах».

Для уничтожения этих несуществующих «парашютистов» стали вырываться подразделения из состава механизированных частей. После полудня командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос приказал командующему 6-й армией генерал-лейтенанту Музыченко уничтожить танковые части противника, прорвавшиеся к Радзехову. Однако информация о прорыве немцев оказалась ложной.

К вечеру 22 июня свыше 900 танков 8-го механизированного корпуса прибыли в район сосредоточения. Здесь в лесу располагался штаб армии и можно было готовиться к сражению с противником. Но прибывших командиров корпуса встретил мотоцикл с коляской. Из нее выскочил полковник.

Врученный им командующему корпусом генерал-лейтенанту Д.И. Рябышеву приказ командующего фронтом генерал-полковника М.П. Кирпоноса гласил: «К 12 часам 23 июня сосредоточиться в районе 25 километров восточнее Львова и поступить в распоряжение командарма Музыченко». Предстояло, не отдохнув, повернуть назад. 80-километровый марш терял всякий смысл.

Дело состояло в том, что вечером 22 июня руководство Юго-Западного фронта получило директиву № 3. Генштаб требовал: «Силами 5-й и 6-й армий, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский – Крыстынополь, к исходу 24 июня овладеть районом Люблина».

На обратном пути дивизии корпуса обнаружила авиация противника. Развесив вдоль дороги осветительные авиабомбы, истребители пролетали над головами колонн. Машины останавливались, бойцы разбегались, прячась в хлеба, появились раненые и убитые. У водителей, сидевших за рулем и не спавших уже вторую ночь слипались глаза. На привал остановились утром, в болотистых перелесках восточнее Львова, но кухни не появились, и завтрака не было.

Командный пункт Музыченко укрывался в роще северо-западнее Львова. В блиндаже генерала лежала карта. Приказ командарма снова менял направление всех трех дивизий корпуса. И еще как менял! К 19.00 им надлежало сосредоточиться западнее Львова, в лесу к югу от Яворова.

В дальнейшей дороге появились признаки отступления; среди машин с ранеными какое-то имущество; люди с повязками бредут и вдоль дороги. К пробке у переезда из леса в галопе выскакивают артиллерийские упряжки без пушек. Постромки обрублены, красноармейцы верхом. На вопросы: куда и откуда? – тот, что впереди, без ремня и пилотки, выпучив глаза, нервно оправдывается:

«– Товарищ комиссар, всех танками передавило. Мы одни остались. …У него танков тыщи. Что тут сорокапяткой сделаешь… Надо к старой границе тикать!»

В Яворове комиссар Попель немцев не обнаружил. Зато нашел на опушке среди танков комкора Рябышева. Тот ознакомил комиссара с новым приказом. Точнее, приказ был «старым» – сосредоточиться восточнее Львова, в районе Броды.

Жуков с Хрущевым прибыли в Тернополь, в штаб Юго-Западного, 23 июня. И это по прямой и косвенной вине начальника Генерального штаба 8-й механизированный корпус (пять дней войны!) суетливо метался в районе границы на маршрутах Самбор – Львов – Яворов – Броды. Теперь даже самолеты противника уже равнодушно пролетали над его колоннами. Люди не спали несколько суток. За время бессмысленного, почти 500-километрового марша 8-го мехкорпуса вышла из строя и осталась на дорогах значительная часть легких танков, было потеряно большое количество артиллерии, автомобилей, мотоциклов.