Пламя и Пыль - Джеймс Гарднер

— Без семьи, без друзей?

— Без друзей и в плохой семье. Моя мать умерла. Мой старший брат — он тоже умер, но не так скоро. — Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Я внимательно посмотрел на нее. Может быть, я делаю слишком поспешные выводы, проводя параллели между историями моей матери и другой женщины, но ее тон, когда она заговорила о своем брате, был таким… неприятным. Этот мир полон неприятных и отвратительных вещей. Что ни говори, а при всем моем ворчании, я слишком избалован жизнью.

Я взял Ясмин за руку.

— Хорошо. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

На ее лице мелькнула тень улыбки.

— Например?

— Давай обманем это место. Скажем, этот клочок земли — вовсе не Карцери, а совсем другой план. Какой бы ты хотела?

— План Пыли, — ответила она тут же.

— Пыли? — фыркнул я. — Извини, но я был там несколько часов назад, и он меня совершенно не впечатлил.

— То был Стеклянный Паук, а не настоящий План Пыли, — сказала она. — Я посещала этот план несколько лет назад, когда только начала жизнь Служительницы. Он был таким спокойным. Таким тихим и исцеляющим.

— Но там же нет воздуха!

— Нас научили заклинаниям, чтобы обходиться без него.

— Но сейчас ты не можешь ими воспользоваться, — напомнил я.

— Да? — Ясмин положила руку мне на плечо. — Представь, что мы на Плане Пыли, — сказала она тихо. — Ни умбралов. Ни болот. Ни звука, ни запахов…

— Ни воздуха.

— Тсс, — она приложила палец к моим губам. — Мы на Плане Пыли, и я накрыла нас заклинаниями, внутри которых мы в полной безопасности. В полном уединении. Никого на миллионы миль вокруг, только ты… и я…

Следующий час с лишним мы были не очень бдительными часовыми.

* * *

В самом начале второго "дня" на Отрисе нашу деревню посетил один из перевозчиков Стикса. Мы с Ясмин в это время сидели на островке мха, наблюдая, как скульптор умбрал вылепляет из тени нечто похожее на носорога без головы. Этот процесс ничем не отличался от обычной лепки из глины: тут замесить, там придать форму, здесь шлепнуть и придавить; однако, попытавшись коснуться комка темноты, я обнаружил, что он абсолютно бесплотен. Возможно, материал-тень существовал на некоем сдвиге нашего плана бытия, и обращаться с ним могли только умбралы… а может все это чушь, поскольку я не мог придумать разумного объяснения.

Ясмин, конечно, не волновало, "как" создается скульптура из тени. Она то и дело ахала в изумлении, когда рука демона отщипывала кусок темноты или сглаживала неровность на левой ляжке носорога. Несомненно, моя возлюбленная была бы рада мне объяснить, что эта фигура символизирует Дух Иронии, Космическую Насмешку или что-нибудь в этом роде; но я не желал спрашивать. Более того, я даже обрадовался, когда вдоль берега, истерически бормоча, пронеслась группа умбралов — это дало мне повод откланяться. Вскочив на ноги, я побежал к реке, Ясмин поспешила за мной.

Когда перед нами открылся вид Стикса, лодка как раз приставала к берегу. Чуть в отдалении, ритмично пощелкивая зубами, толпились умбралы. Подобным образом они, похоже, выражали дружеское приветствие; демоны продолжали стучать зубами все время, пока перевозчик привязывал лодку к пеньку и взбирался на берег. Ясмин схватила меня за руку и прошептала:

— Кажется, нам пора убираться.

Я все еще колебался. Честно сказать, при взгляде на скелетоподобного перевозчика меня знобило почище, чем во время пробежки в туалет в январе; однако этот тип пока не показывал явной враждебности. Умбралы, похоже, были рады его прибытию… что до меня, то я никогда не встречал подобного существа. Вдруг он разрешит мне пожать свою костлявую руку? Или даже позаимствовать пару кусочков кожи? Хотя нет, сейчас я не рискнул бы его об этом просить. Но и бежать я тоже не собирался. Я просто смотрел, как его безжизненный взгляд пренебрежительно скользнул по нам, будто мы с Ясмин не заслуживали внимания.

Шагнув в кольцо демонов, лодочник поклонился в направлении деревенского костра, затем еще раз в сторону Стикса. Умбралы склонились в ответ, причем, как я заметил, намного ниже — словно крестьяне, гнущие спину перед своим господином. Лодочник принял их приветствие небрежным взмахом руки и громко прочистил горло, словно ему не приходилось разговаривать в течение долгих недель. Когда он, наконец, прокашлялся и открыл рот, голос его зазвучал, как скрежет наждака.

— Приветствую, — сухо произнес он. — Я принес свет в унылый сумрак ваших лачуг… ибо испытываю потребность в художнике.

Ясмин еще сильнее сжала мне руку. Надо бы сказать ей, что у нее слишком длинные ногти.

* * *

Спустя пять минут, лодку вытащили на берег, чтобы ее могли осмотреть демоны, считавшие себя художниками. Ее правый борт покрывали те же рисунки, что мы видели раньше на другой лодке: лица представителей разных народов, омраченные глубокой печалью. Они не выглядели заплаканными, не было даже намека на слезы. Напротив, на них лежало выражение давнего, беспрестанного горя, слишком гнетущего, чтобы вылиться в слезы. Нельзя было не признать мастерство неизвестного художника — каждое лицо, изображенное в мягких коричневатых тонах, было с пугающей точностью прорисовано до мельчайших деталей.

В отличие от расписанного правого борта, левый был девственно чист и демонстрировал голое, ошкуренное дерево. Я провел рукой по поверхности — гладкие доски казались недавно выструганными. Перевозчик шагнул в мою сторону.

— Как видите, она только что отремонтирована, — произнес он своим дребезжащим голосом. — Моя лодка пострадала в ходе… финансовых разногласий с одними из пассажиров.

Я сочувствующе хмыкнул.

— Иногда клиентов трудно удовлетворить.

— Воистину. И порой они дурно держатся. — Он улыбнулся. Вид его грязно-желтых зубов навел меня на неприятные мысли. — Однако, теперь, когда моя лодка обновлена, — продолжил лодочник, — я желаю восстановить ее прежний… декор. — Он вновь обратился к толпе умбралов: — Слава о вашем мастерстве разлетелась по всей реке. Я буду рад уплатить справедливое вознаграждение любому, кто сможет скопировать изображения с правого борта лодки на левый.

Собрание разразилось громким шелестом. Каждое перепончатое крыло затрепетало мелкой дрожью.

— Ссскопировать? — зашептались голоса. — Ссскопировать?

— Да, — ответил лодочник. — Эти лица — мой отличительный знак. Мне нужно, чтобы они присутствовали по обе стороны лодки, дабы меня легко узнавали мои… клиенты.

— Ссскопировать? — продолжался шепот. — Ссскопировать лицсса…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});