Ошибка Заклинателя (СИ) - Вайнштейн Стелла

— Ты говоришь о суде?

Эмма никогда не забывала о преступлении второго брата, но до сих пор о том давнем деле не говорили прямо, а по намекам ей не удавалось создать полную картину.

— Разведчики привели голодного мальчишку родом из равнин. Лунны в совете подозревали, что он шпион, но Эрихмантур пожалел оборванца и взял его под поручительство. Мальчишка приклеился к нему как репей, а тот и был рад. Знай водил его везде и показывал все секреты горцев. Известно, что самым большим сокровищем ныне являются вовсе не залежи руды и не хитрые поделки, а запасы продовольствия на зиму. Второму брату по статусу были доверены ключи, их-то и украл мальчишка, пробрался в амбары, окатил все горючей жидкостью и поджег. Полыхало так, что сгорело полгорода, погибло девять человек в попытках потушить. Зима настала суровой, старики и дети не пережили голода, включая младшего брата Эрихмантура. Второго брата судили за халатность и предательство, ведь он поручился за малолетнего шпиона из Ра. Кстати, тот сбежал в суматохе. На суде второй брат не промолвил ни слова в свою защиту, даже когда Эльмара отказалась от помолвки. В него кидали протухшей едой, его даже пришлось посадить в клетку, чтобы защитить от людской ярости. Говорят, перед тем, как быть сосланным с гор, он просил Эльмару взять его младшим наложником, если сможет искупить вину. Он до сих пор надеется к ней вернуться, сестренка.

Эмма тяжело вздохнула. Что тут сказать, если Эрик поплатился за свою доверчивость? Притом, он совершенно не изменился, и при первой же возможности бросился спасать неизвестную бродяжку от стражников. Он повторил ошибку, за которую горько расплатился. Она обязана его доброте жизнью.

— Вот так сестренка, — продолжал Урман. — Не лучше ли перенести свое внимание на того, чье сердце свободно? На того, кто готов довольствоваться и толикой чувств?

— Нет, — покачала она головой. — Ты достоин большего, Урман и прилагаешь усилия попусту. Эта сестра никогда не примет ваших обычаев. Я не сумею быть хорошей женой… Если бы ты знал, как фальшиво звучат твои признания! Если бы ты видел меня раньше в моем собственном теле, то не обратил бы внимания. Только потому, что по воле случая у меня появились магические силы. Без них я бы продолжала быть пустым местом. Нет, Урман, поверь, будет лучше, если мы просто останемся братом и сестрой. А по поводу Эрика… Ты был честен со мной, поэтому откроюсь тебе — со вторым братом у нас был похожий разговор. Его сердце занято, и эта сестра отступила.

— Ты не собираешься брать его в мужья? — обрадовался Урман.

— Нет. Он этого не хочет, — честно призналась Эмма.

После разговора Урман заметно оживился. С щек ушел лихорадочный румянец, уголки губ чуть приподнялись. Он мог по праву занимать место самого красивого из братьев, с самыми тонкими чертами лица и большими голубыми глазами. По правде говоря, он вовсе был не плох. Со сложным характером и излишне мнителен, но кто идеален?

В комнату вернулся молчаливый и бледный Бастинар. С тех пор, как появились деньги, Эмма не раз предлагала ему визит к лекарю, но четвертый брат отвечал, что его болезнь наследственная и не поддается лечению.

— Сестренка все еще тут? Ее могут увидеть, — отметил Бастинар безжизненным голосом.

Четвертый брат был прав. Полукруглые окна выходили на внутренний дворик, откуда помещение легко просматривалось. Последние месяцы она провела в тесной маленькой комнатушке, при любых посторонних скрываясь в ящике. На единственном окне ставни всегда были полузакрыты, погружая помещение в полумрак. Она в первый раз оказалась в просторной комнате и чувствовала себя неуютно.

Урман указал на потолок, состоявший из тонких реек. Тут и там висели декоративные перегородки из бамбука с нарисованным распустившимся лотосом.

— Там что-то не так? Ничего не вижу, — пробормотала Эмма.

— Ага! — радостно воскликнул Урман. — Этот брат усердствовал над потолком. Смотри сюда, сестренка.

Откинув светлую прядь со лба, Урман вскочил на ноги и ловко достал из-за ширмы узкую лестницу. Затем ткнул в одну из перекладин и она сдвинулась в сторону, открывая круглый лаз, совершенно не заметный прежде из-за плотно пригнанных реек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Эмма залезла первой и ахнула от восхищения.

В ее распоряжении был целый чердак, незаметный снизу, размером с целую квартиру. Во всем чувствовалось внимательность братьев — стол для работы был выше обычных, точно, как она мечтала, чтобы сидеть за стулом привычной высоты. Широкая кровать, стол, этажерка для многочисленных документов. И мерцание звезд за окном, как она соскучилась за внешним миром!

Эмма подошла к окну, всмотрелась в даль. Тут и там россыпь сверкающих звезд закрывали черные очертания деревьев и изогнутые линии крыш. Эмме хотелось пронзить взглядом темноту до самой центральной площади, где решалась судьба Адама. Сердце пронзило острое сожаление о том, как мала сумма на его спасение. Эмма прикоснулась лбом к рейке и взмолилась местным богам, чтобы те пожалели жизнь заклинателя. Ей показалось, что ветер донес рев встревоженной толпы и все внутри сжалось от нехорошего предчувствия.

Урман устал ждал похвалы за тщательно и с любовью собранный стол. Он подошел и захлопнул ставню перед носом Эммы.

— Ночью дует холодный ветер, сестренке нужно поостеречься.

Эмма, так погрузилась в переживания, что вздрогнула от испуга.

Она вновь напомнила себе, что третий брат не желал плохого, всего лишь притягивал к себе немного внимания, но что-то в ней сломалась и Эмма осела на пол, горько разрыдавшись.

— Я ничтожество, полное ничтожество, — горько повторяла она.

Урман замер рядом, не зная, чем помочь. В редком приступе озарения, ему удалось правильно угадать причину слез.

— Сестренка переживает из-за смазливого заклинателя?

И тут же вновь ляпнул совершенно черствое:

— Лучше забыть о нем. Поклонницы больше всего любят губить прошлых кумиров.

19.9

Эмма спрятала лицо в ладони и повернулась спиной к Урману.

Рядом на пол мягко опустился Бастинар. Он безмолвно протянул белый шелковый платок, который Эмма приняла с благодарностью. Четвертый брат сухо сказал:

— Ничего еще не решилось, следует ждать новостей. Сестренке нужно набраться терпения. Третий брат, принеси персиковых пирожных с розовыми лепестками. Ты лучше печешь, чем владеешь словами.

Эмма глубоко вздохнула и понятливо кивнула, показывая Бастинару, что услышала его доводы.

Урман в ответ упрекнул Бастинара в том, что тот не прикрыл ставни перед тем, как подниматься наверх к Эмме. Им необходимо быть осторожными и охранять безопасность сестры. Эмме следует привыкнуть поднимать бамбуковую лестницу и держать лаз на второй этаж закрытым и невидимым снизу.

Таким образом третий брат выражал свое сожаление тем, что довел ее до слез.

На первом этаже послышались громкие топающие шаги. Эмма хорошо различала походки братьев, это вернулся Дагеран. Эмма встрепенулась, и зашарила руками по полу, в поисках щели, чтобы убедиться своими глазами. Бастинар показал Эмме хитро спрятанные оконца, позволяющие видеть все, что происходит внизу. Дагеран стоял внизу задрав голову, рассматривая потолок с взволнованным лицом.

— Скорей! — Эмма метнулась к лестнице. — Какие новости?

Дагеран взлетел вверх, все еще задыхаясь от бега.

— Этот брат исполнил поручение сестренки, еще добавив сверху десять тысяч от меня и четвертого брата. Если сестренке важно спасти этого заклинателя так и будет! Его чуть не растерзали, но в последнее мгновение удалось заменить вердикт на заточение. Он жив!

— Жив? — переспросила Эмма, и прошептала как заклинание: — Он жив.

Урман поднялся следом, держа в одной руке поднос с пирожными.

— О нас сестренка будет так же переживать?

Эмма тут же испугалась:

— У нас же нет такой суммы, все вложено в фабрики и магазины! Как тебе удалось достать столько серебра?