Отделённые. Книга 2 - Нико Кнави

Мильхэ, — у тех взрослых в крови какой-то яд. Они могут умереть от него за пару минут.

Взгляд женщины снова стал рассеянным.

— Я передала милорду, — кивнула она через мгновение. — Раненые уже в Главных Палатах.

А потом Одрин отправилась в центральную камеру дольмена. Фаргрен отправился было за ней, но Мильхэ остановила его и сунула в руки клочок бумаги.

— Что это?

— Это для целителей, — прошептала Мильхэ. — На всякий случай.

Одрин, осмотрев камеру с Араной, решила забрать всё, что там было: волчицу, писклявку, баки с непонятной жидкостью, пирамидки. Сделать это за один раз Одрин не смогла, понадобилось три переноса.

Фаргрен наблюдал за всем, находясь будто в тумане. В его голове билась только одна мысль: ему не пришлось бросать котёнка, писклявку и… И мать.

Это слово казалось горьким на вкус. Он почти не вспоминал его, считая себя недостойным, но… Как ему ещё называть Арану? А Илайну?

* * *

Ледяная ведьма в очередной раз начудила. Когда Одрин переносила всех, та взяла… И не перенеслась. Рыцарь с круглыми глазами отправилась обратно, обыскала всё рядом с дольменом, но эльфийку не нашла.

Переполох поднялся неслабый. А Фаргрену было плевать. Ну их, эти генасские штучки. Всё равно ему не понять большую часть. А то, что ледяная ведьма — уникальная ледяная ведьма, это он уяснил давно.

— Так не бывает, Фар, — пытался ему объяснить Геррет. — Перенос рыцаря — окончателен и бесповоротен. По крайней мере, всегда так считалось. Сраный пепел, у меня так много вопросов к ней осталось.

Что ж, задать их лорд Геррет Тэрин, девятнадцатый в очереди на эйсстурмский престол, теперь не мог. Мерзопакостным бородатым дедом, которого он упоминал, оказался сам легендарный рыцарь воды первого ранга, владыка Северных земель. Его Геррет и называл дядей. Чудила. Предок в каком-то там колене, а не дядя.

Коротышка пришёл навестить всех на второй день, как отряд перенесли в Эйсстурм.

Сейчас Фаргрен и Геррет сидели напротив палат близнецов и Араны. Писклявку положили к матери. По просьбе Геррета и приказу Эйгейра им предоставили лучших врачей. Впрочем, лучшие врачи сами были не прочь заниматься ими. Такое они видели впервые: оборотня, превращённого в Тварь, и оборотня, превращённого в… в нечто, существующее без крови.

Лечить Арану собирались, взяв за основу идею, описанную в бумажке, которую им отдал Фаргрен. И у лучших врачей было много вопросов к автору этого гениального медицинского трактата, написанного на коленке за минуту, но автор пожелал остаться неизвестным. Вопросы касались и Рейта с Лорином. Всё, что с ними сделала Мильхэ, не поддавалось простому объяснению.

Лорин действительно оказался живее брата — пришёл в себя раньше, попытался встать, но целители запретили ему двигаться и даже держали на снотворных, решив, что так кровь быстрее заменится. Или, скорее, что так неугомонный больной не навредит сам себе.

Фар и Геррет увидели, как Ирма тонкими пальчиками сжала ладонь Рейта.

— Фар, матерью прошу, не мешай им.

— Сколько ему лет, Гер?

— Двадцать семь или двадцать девять. Я точно не помню.

— Хочешь сказать, он её старше или на восемь, или на десять лет?

— Если им будет неважно, то какая разница?

Фаргрен не ответил. Факт, что Ирме понравился безбашенный блондин, его удивил. Но разве Фар может чему-то мешать? Право быть братом в полном смысле этого слова он потерял много лет назад, став ар-вахану. Но если котёнок будет плакать, он просто голову Рейту оторвёт и всё.

— Знаешь, почему он такой безбашенный? — тихо спросил Геррет и продолжил, не дожидаясь ответа: — Даже Лорин не такой, он Рейту в основном мозги на место и вкручивает. — Геррет помолчал. — У него была жена и ребёнок. Погибли. Ночной грабитель. Рейт, наверное, сам себя убил бы, если бы Лорин не уговорил его пойти в Гильдию наёмников зарабатывать младшей сестре на Королевскую академию. Она у них аироген. Они накопили денег на полный срок обучения контракт назад. Так что… Может, в твоей сестре он снова найдёт счастье? Сраный пепел, Фар, пусть попытаются.

— А если он ей сердце разобьёт?

— Думаешь, можно уберечь от разбитого сердца?

Фаргрен молчал, глядя, как сестра оправляет одеяло на постели Рейта.

Сейчас Ирма отлучалась из палат только по нужде. Она ухаживала и за близнецами, и за Араной с писклявкой.

Последнее казалось Фару почти невозможным. Дочь женщины, которую он убил, ухаживала за женщиной, которая его родила. Самого Фаргрена девушка всё ещё сторонилась. Но ненавидящий взгляд куда-то исчез.

— Что сказал лорд Эйсгейр о наших находках? — спросил Фар, решив сменить тему.

— Он будет разбираться. Тут такое творится. И тоже Общество Знающих пригорело к этому. Только сначала одну проблему решат. Не опоздать бы.

Об этой проблеме Фаргрен слышал вполуха. Искали, вроде как, едкую воду и гремучую соль. Он подумал, что сможет быть полезным. Едкая вода не пахнет, но соль… А здесь о его родных позаботятся.

— Слушай, Гер, может, смогу помочь?

Он встал и хотел было идти за Герретом, но взгляд его снова упал на Ирму.

Та ушла от близнецов в палату к Аране. Что-то ей сказала, проверила медицинские трубки, поправила кровать, улыбнулась писклявке, хотя та вряд ли что-то понимала и вообще рычала на всех.

У Фара в горле вспух ком. Он медленно сделал два шага к сестре, а потом не выдержал и бросился перед ней на колени. Обнял её ноги. Ирма тихо ойкнула. И провела рукой по его волосам.

Уже идя вслед за Герретом, Фаргрен подумал, что у него полжизни не было родных. А вот теперь есть.

Глава 9. Рыцарь первого ранга

11 день 4 месяца 524 года новой эпохи

Эйсгейр плохо спал. Да и как можно спокойно спать, если даже Ортхирский Мясник сказал: дело дрянь! Малкир, конечно, добавил сразу, что лучше подождать полного перевода, но…

Рыцарю казалось, будто весь Эйсстурм превратился в гору гремучей соли, политой едкой водой. Осталось ткнуть факелом. И ведь не только факелами можно тыкать во взрывчатку! Жаль, все источники огня в Эйсстурме не изъять.

Под утро рыцарь оставил жалкие попытки уснуть и вернулся в кабинет. Не высидев там и минуты, он перелился в архив. Вчера главному архивариусу наказали работать перво-наперво с записями, в которых имелась «жгучая вода». И рыцарь попросил известить, как только всё будет готово, или станет ясно, о чём речь. Хелгар пока ещё никого не присылал.

В архиве было тихо. Слишком рано для писцов. И темно. Сердце рыцаря утекло в пятки. Хелгар не мог