Перед лицом закона - А РЕКУНКОВ

При полном молчании он покинул комнату. Галина догнала его у выходной двери, где Володя задержался, возясь с незнакомым замком. На лестничной площадке он сказал:

— Ты что, остаешься?

Она придерживала дверь, чтобы не захлопнулась.

— Не могу же я его бросить.

— Учти, это не бутафория. Это не «союз меча и орала» из «Двенадцати стульев». Гораздо хуже.

— Я же к ним записываться не собираюсь.

— Ладно. Будь здорова. — Он сбежал на один марш.

— Володя, но при чем здесь я?

— Не маленькая. Звони.

Галина вернулась в гостиную, а Владимир Яковлев сел в троллейбус и поехал домой. Ни номера дома, ни номера квартиры он не запомнил — не до того было. Он ругательски ругал себя...

Учредительное заседание клуба «Дискуссия», испорченное столь грубо, скомкалось. Ричард налил девицам виски, бросил в стаканы по два кубика подтаявшего льда и разбавил содовой.

Мистер Дей, поблагодарив за доставленное удовольствие, объявил о своем уходе. В машине он сказал Галине возмущенным тоном:

— Черт знает что! Действительно, как это сказал ваш Володя? Шантрапа... Я думал, все это несколько солиднее. — И неожиданно рассмеялся. — Впрочем, все довольно невинно.

— Нет, мистер Дей, это не так невинно, как вы думаете. По-моему, все это омерзительно.

— Ну не будьте так нетерпимы к инакомыслию. Как же тогда говорить о разрядке?

— При чем здесь разрядка?

— Джордж очень верно заметил: одной торговли мало.

— В таком случае почему же ваш Джордж не захотел отвечать на вопросы?

— Ах, оставим эту чепуху, — примирительно сказал мистер Дей. — Есть вещи поинтереснее.

— Изучаете жизнь советских людей? — петушиным своим тенором спросил шофер Коля.

— Некоторым образом. Пытаюсь.

— Я, между прочим, тоже советский человек, — сказал Коля.

Это был прямой намек, и мистер Дей его понял. Галина подумала: ну вот, этого еще не хватало.

— Что вы предлагаете, дорогой Коля? — заинтересовался мистер Дей.

— Могу в гости пригласить. Посмотрите, как живет рабочий класс.

— А что? — Мистер Дей посмотрел на Галину, ища ее одобрения. — Мне эта идея нравится.

— Какой же вы рабочий класс, Коля? — сказала она.

— А кто ж мы? Хлопкоробы, что ли? — завелся с пол-оборота Коля. — Если хотите знать, мы, шоферы, — самая распространенная профессия. Нас в стране больше десяти миллионов.

— Да я ничего не имею против вашей профессии. Не волнуйтесь, пожалуйста.

Коля повернул голову, подмигнул ей.

— Я волнуюсь, только когда с тещей капусту на зиму рубим. Зимой под капустку хорошо идет.

— Смотрите вперед.

— Ничего, мы милиционера и макушкой увидим. Так что, мистер Дей, печь блины?

— Вы хотите позвать меня на блины?

— А что? Теща утром поставит, к вечеру напечет. Правда, икры у меня нет. С селедочкой.

— Завтра?

— Да. Я как раз выходной. Мой напарник вас привезет, адрес знает.

— Во сколько?

— Хоть в шесть, хоть в семь.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, дорогой Коля. Я сам подумывал о чем-то подобном.

Таким образом у мистера Дея возникло мероприятие сверх программы.

...Ложась спать, Галина подумала, что следовало бы позвонить Володе. Но ей не хотелось звонить. Так, наверное, избегают встреч и разговоров сразу после неудачи сообщники по неблаговидному делу. Ей было неприятно после сцены в квартире Ричарда.

Следующий день был отдан Третьяковской галерее, а вечером они отправились к Коле. Он жил в коммунальной квартире, с одним соседом. Большая, метров двадцать с лишним, светлая комната была тесно заставлена. И не мудрено: широкая кровать, диван, шкаф для платья, шкаф для книг, обеденный стол, письменный стол, телевизор, холодильник. И все нужно, ничего не выбросишь. Жена и теща хлопотали на кухне. Сам Коля встретил их в фартуке поверх костюма. Галстук у него был завязан неумело и висел криво, но это его, кажется, не смущало. Пахло блинами.

— А-а! — громко, на всю лестничную клетку заорал он, открыв дверь. — Привет акулам капитализма. — Глаза его горели отчаянным гостеприимством. — Прошу, прошу.

— Колька, идол. С ума сошел? — послышался из кухни низкий женский голос.

— Я же шучу, они же понимают.

Мистер Дей не был испуган таким приемом. Он улыбался, когда Коля тряс его руку, улыбался и в комнате, когда его усаживали на диван и знакомили с женой и тещей. Вскоре пришел друг Коли, широкоплечий, медлительный мужчина с сильно загорелым лицом. Ладонь у него была жесткая, как доска, руку мистеру Дею и Галине он пожимал очень осторожно. Мистер Дей при начале застолья объявил, что не пьет крепкого. Коля сказал, что есть вино, но и от вина гость отказался. Тогда Коля приказал жене налить мистеру Дею клюквенного сока.

— Но мы немножко выпьем, если вы разрешите, — обратился он к мистеру Дею. — А потом поговорим.

— О, вы не обращайте на меня внимания. Я свою порцию давно выпил.

— У нас говорят: свою цистерну. Верно, Леха?

Друг Коли покашлял в кулак.

— Верно.

— Ну, за здоровье дорогого гостя. И за нашу товарища Галю.

Стол был забит закусками. Жена Коли положила гостям блинов и придвинула поближе тарелку с семгой. Закусив, Коля держал краткую речь.

— Дорогой мистер Дей. Мы, конечно, не дипломаты, но мы все рады приветствовать вас в нашей тесной комнате. Разрешите сказать, кто жует за этим столом. — Он обвел сидящих взглядом, и при этом жена его, не сдержав смеха, поперхнулась. — Вот это моя супружница, Мария Петровна, год рождения — сорок третий. Дитя войны.

— Что ты мелешь, — перебила теща, дородная пожилая женщина добродушного вида.

— Нет, нет, законное дитя. Не мешай, теща, я все скажу. Значит, Мария Петровна — передовой труженик, не выпускает вымпел из рук. Она ткачиха. А это ее мать, почетный пенсионер, тридцать пять лет проработала тоже ткачихой, — Анна Афанасьевна.

— Прядильщицей, — поправила теща.

— Все равно. А это мой друг Алексей, безбожный человек, работает прокатчиком, мнет металл. Женат, двое детей. В настоящее время холост, жена в деревне. И вот я, известный вам водитель Коля, лучший друг автоинспекции и гроза собственной жены, когда приходим с именин.

— Угомонись, — сказала теща.

— Ничего подобного, я только начал. Что я хочу сказать, дорогой мистер Дей? Вот вы капиталист, правда?

Мистер Дей уже освоился с манерой Коли вести разговор и был готов ко всему.

— До некоторой степени.

— Вы живете богато?

— Не жалуюсь.

— Мы тоже не жалуемся. Вот посмотрите. Что вы видите? Комната. А что в этой комнате? Холодильник? Вот холодильник. Телевизор? Вот телевизор. Стиральная машина? На кухне. Автомобиль? Можем, но не будем. Мне зеленый глазок во как надоел. Теще могу купить велосипед, но она ездить не будет.

— Понесло, — сказала теща.

Галина рассмеялась. Коля махнул рукой, требуя тишины.

— Я говорю не по писаному, мы на бумажке только заявление на отпуск рисуем. Но что я хочу сказать? Жить троим в одной комнате — конечно, никакой театр не нужен. Но мы скоро получим квартиру. Мне лично будет хуже. Почему? Придется во все горло орать.

— Ты и так орешь, — сказала теща.

— У меня всё. Извините за внимание, — закончил свою речь Коля.

Весь вечер Коля не дал никому рта раскрыть. Он был набит мыслями и различными историями. Гостям скучать не приходилось. Поговорить самим им удалось лишь в тот момент, когда Коля вышел на улицу, чтобы позвать своего напарника, сидевшего в машине. Его накормили, а выпить не предлагали.

Провожали гостей до машины всей компанией...

Откровенно сказать, Галина, отправляясь к Коле, немного побаивалась. От Коли можно было ждать каких угодно выходок. Но все прошло как нельзя лучше, и она осталась очень довольна.

— Веселый человек, — сказал мистер Дей, когда они отъехали.

— Вы про Колю? — спросил шофер.

— Да.

— Он у нас стенгазету делает. Карикатуры рисует, как в «Крокодиле».

...Через два дня московская программа была выполнена. Мистер Дей и Галина отправились на «Красной стреле» в Ленинград. Там задержались на пять дней. После Ленинграда — Таллин. Два дня. После Таллина — Рига. Три дня. Галине маршрут этот был уже давно известен, так же как все обычные объекты туристского внимания. От других туристов мистер Дей отличался только особым пристрастием к морским портам. Он много снимал кинокамерой и фотоаппаратом.

Во всех трех городах у мистера Дея были какие-то встречи — он говорил, что навещал торговых представителей своей страны, — на которые он Галину не брал. Ее это не интересовало. Скорее она была рада отдохнуть полдня от обязанностей гида.

Из Риги они перелетели на юг, а 12 сентября вышли из самолета в аэропорту того благословенного города, где жил и страдал Евгений Петрович Храмов. Машина, заказанная Галиной заранее, ждала их.