Герберт Уэллс. Жизнь и идеи великого фантаста - Кагарлицкий Юлий Иосифович

В Англии ее сторонником был известный военный теоретик полковник Фуллер, автор книги «Реформация войны» (1923), по мнению которого цель войны состоит в «проведении политики нации с наименьшим ущербом как для себя, так и для противника, а следовательно и для всего мира, ибо интересы культурных государств так тесно переплетаются между собой, что разрушить одно значит поразить все остальные». В Италии теория малых армий разрабатывалась генералом Дуэ, во Франции – полковником Шарлем де Голлем, успевшим еще до войны приобрести репутацию «самого интеллигентного офицера французской армии». И хотя вторая мировая война, как и первая, велась миллионами солдат, теория малых армий сыграла очень большую роль в разработке тактики родов войск. В «Войне в воздухе» Уэллс уже видит – много раньше других – определенные недостатки теории малых армий – ни одной из сторон не удается закрепить свою победу над авиацией противника, потому что у нее нет большой оккупационной армии, – но интерес к военной теории и технике его не оставляет. Если прикинуть, сколько технических прогнозов сделал Уэллс именно в военной области, этот «второй Жюль Верн» может, сравнительно со своим предшественником, показаться совершенным «ястребом». Особенно гордился Уэллс тем, что он изобрел танк. Идея «сухопутного броненосца» возникла не у него, и он отнесся к ней поначалу чрезвычайно скептически. Но в 1903 году его осенила мысль, что «сухопутный броненосец» сделается по-настоящему грозным оружием, если его поставить на гусеничный ход. Этот свой «сухопутный броненосец» он описал в журнале «Стрэнд мэгэзин» за тринадцать лет до первой в мире танковой атаки на Марне (1916) и необычайно раздражался, если кто-нибудь оспаривал его приоритет.

Когда в 1940 году генерал-майор сэр Эрнст Суинтон в своем выступлении по радио заявил, что мысль о танке ему первому пришла в голову, Уэллс немедленно откликнулся заметкой, составленной в таких выражениях, что старик генерал возбудил против него дело о клевете и без труда его выиграл. Правда, Би-би-си предложило заплатить за Уэллса часть штрафа, но это только заставило его разослать широкому кругу лиц свой «меморандум», где поношению подвергался уже не оставшийся где-то в стороне генерал, а само Би-би-си за свою безответственность и нежелание заплатить весь штраф… То, что Уэллс еще за пятнадцать лет до начала первой мировой войны размышлял о возможном ее характере и последствиях, никак не было случайностью. В эти годы все говорило о приближении большой европейской войны. В 1904 году британский флот был выведен из Средиземного моря и сконцентрирован в Северном море, поближе к берегам Германии. Началась гонка вооружений. В 1906 году в Англии был спущен на воду знаменитый «Дредноут» («Бесстрашный»), в три раза превосходивший по огневой мощи любой из существовавших до того кораблей. Он, впрочем, очень недолго оставался непревзойденным. Водоизмещение «Дредноута» составляло около 18 тысяч тонн. За восемь лет, остававшихся до войны, в разных странах появились линейные корабли водоизмещением до 29 тысяч тонн, и соответственно оснащенные более мощным оружием. Армии всех европейских держав ежегодно увеличивались на несколько десятков тысяч человек. После так называемого Агадирского кризиса, когда в июле 1911 года кайзер Вильгельм II направил канонерскую лодку «Пантера» в Агадир (Марокко), чтобы продемонстрировать свои колониальные притязания, мало кто сомневался, что дело идет к войне. И о ней высказывалось немало предположений, причем Уэллс отнюдь не был первым, кто начал строить подобные прогнозы. В 1893–1894 годах пятидесятисемилетний варшавский экономист, председатель правления и главный акционер нескольких железных дорог, Иван Станиславович Блиох напечатал в «Русском вестнике» серию своих статей о будущей войне и в 1894 году выпустил книгу «Экономические затруднения в среднеевропейских государствах в случае войны». В 1898 году исследования Блиоха вылились в огромный пятитомный труд «Будущая война в техническом, политическом и экономическом отношениях», к которому была приложена еще книга «Общие выводы из сочинения «Будущая война…»». Профессиональные военные над Блиохом, разумеется, лишь посмеялись. Ишь куда занесся этот статистик! Но Блиох один только и предугадал в достаточно широком объеме характер и последствия надвигающейся войны. За границей к этой книге проявили больший интерес, чем в России. В 1899 году К. Т. Стед выпустил под заглавием «Возможна ли ныне война?» краткий английский перевод этой книги; французы перевели ее от начала и до конца. Уэллс прочитал сначала перевод Стеда, а потом, хотя, возможно, и не целиком, французское издание. Некоторые мысли Блиоха показались ему особенно близки. Блиох писал, что война подорвет европейскую экономику и, быть может, приведет к гибели существующего порядка. Война окажется затяжной, в ходе ее профессиональное офицерство неизбежно будет перебито, место людей из высшего общества займут выходцы из других слоев населения, и не исключено, что армия по окончании войны не даст себя разоружить. Тогда-то и произойдут события, «даже худшие», чем во времена Парижской коммуны. Уэллс изложил сходную мысль в серии статей «Война и здравый смысл», опубликованных в 1913 году в газете «Дейли мейл», хотя и сделал это в более образной форме. «Каждое современное европейское государство более или менее напоминает плохо построенный, с неверно найденным центром тяжести, пароход, на котором какой-то идиот установил чудовищных размеров заряженную пушку безоткатного механизма, – писал он. – Попадет эта пушка в цель, когда выстрелит, или промахнется, в одном мы можем быть уверены – пароход свой она обязательно отправит на дно морское». Не сомневался Уэллс в колоссальных последствиях войны и потом, когда она была уже в полном разгаре. В феврале 1916 года в гостях у Уэллса побывали три члена приехавшей незадолго перед тем по приглашению английского правительства группы русских журналистов – А. Н. Толстой, К. И. Чуковский и В.Д. Набоков. Одному из них, В. Д. Набокову, удалось перед отъездом из Англии еще раз увидеться с Уэллсом. Говорили прежде всего о войне. «Он, конечно, не сомневается в ее колоссальных последствиях, которые отразятся на всех сторонах жизни, на индивидуальной и общественной психологии, на политическом и общественном строе. И он хочет угадать, какую форму примут грядущие изменения», – рассказывал потом Набоков. «Война в воздухе» была прежде всего предупреждением против надвигающейся опасности, а в известном смысле и спором с Блиохом, вернее, с той безоговорочной формой, в которой мысль Блиоха была изложена в переводе Стеда, подчеркнувшего невозможность войны в современных условиях. По мнению Уэллса, новые виды оружия отнюдь не делают войну невозможной. Они только ставят под угрозу всю современную цивилизацию. Четыре года спустя после «Войны в воздухе» воздушный флот сам по себе уже не казался Уэллсу видом вооруженных сил, способным коренным образом изменить характер войны. Для этого самолеты должны быть оснащены новыми разрушительными средствами. Летом 1912 года он задумал следующий свой роман о войне. С декабря 1913 года роман начал печататься в журнале «Инглиш ревью», а с января 1914 года – в русском журнале «Заветы». В том же году он вышел отдельными изданиями в Англии и в России. Это новое предупреждение человечеству сделано, что называется, в последний момент. Уже через несколько месяцев после опубликования книги Синклер Льюис писал в своей статье «Закат капитализма»: ««Освобожденный мир» – отнюдь не утопический роман… В основе этой книги лежит подлинная жизнь – жизнь такая, какой мы видим ее сейчас, когда в Европе разыгрывается ужасающая трагедия». Прогноз Уэллса подтвердился менее чем через год после того, как попал в типографию его новый роман. Война началась, как он и предсказал, наступлением немецких войск на Францию через Бельгию. Он предвидел войну, знал, что ее недолго ждать, но ему не хотелось верить, что это случится так скоро…

Впрочем, отнюдь не самообманом можно объяснить то, что Уэллс в своем романе отодвигает начало войны на добрых сорок лет. Этот срок он выдает современным порядкам, чтоб тем вернее они рухнули после первого же серьезного удара. Не малоподвижные армии 1914 года решают исход войны и не дирижабли. Главная действующая сила в мировой драме на сей раз – самолеты, вооруженные атомными бомбами. И в результате гибнет нынешний социальный порядок, причем конец его виден еще до начала войны. Новый источник энергии необычайно дешев. Он обладает малым весом, и его легко приспособить к любому двигателю. Золото перестает быть редким металлом – отныне это просто отход при производстве атомного горючего. Казалось бы, открылся невиданный простор для благосостояния всего человечества. Но атомные бомбы еще не сброшены, война еще не объявлена, а мир уже выглядит так, словно его постигло огромное бедствие. Целые отрасли промышленности прекратили существование, десятки миллионов людей потеряли средства к жизни. В Америке бушует эпидемия самоубийств. В Англии дороги забиты толпами голодных людей. Финансовый кризис принимает небывалые размеры. Тогда-то правительства и начинают войну. Голодные и раздетые люди с восторгом идут в армию. Быть солдатом значит все-таки быть сытым, одетым, обутым. И вот к весне 1959 года двести городов уничтожено на земле. Всякий старается первым сбросить бомбу, чтобы опередить возможных противников. Животный страх руководит действиями всего человечества. «Земля перестала быть безопасным убежищем для человека», – воскликнул Уэллс на заре своего творчества. Шестнадцать лет спустя он мог уже точно сказать, откуда придет опасность. Роман об атомном веке – это была счастливая находка для Уэллса. Многие туманные догадки дней его юности теперь обретали конкретность. Вряд ли для самого Уэллса «Освобожденный мир» был фантастикой. Это была книга конкретных предсказаний. Мысли Уэллса о широком применении в сравнительно недалеком будущем атомной энергии могут показаться чрезвычайно смелыми, если сравнить их с тем, что говорили ученые двадцать и более лет спустя. Эрнст Резерфорд, который в 1903 году создал совместно с Фредериком Содди теорию радиоактивности, а в 1919 году осуществил первую искусственную ядерную реакцию, осенью 1933 года, выступая на годичном собрании Британской ассоциации, назвал вздором всякие разговоры о возможности получения атомной энергии в больших масштабах. Нильс Бор в 1939 году доказывал, что практическое применение процессов деления невозможно. Правда, были и оптимисты. Лео Силард уже в 1934 году пришел к мысли о возможности цепной реакции, но взять патент на свое открытие, сделав его тем самым общедоступным, отказался. Много позже он рассказал, как пришел к такому решению. В 1932 году в Германии был издан немецкий перевод «Освобожденного мира», и Силард, прочитав у Уэллса о возможных последствиях своего открытия, предпочел его похоронить. Правда, сам Уэллс к этому времени уже не верил в скорую реализацию своих предсказаний. Когда он писал «Освобожденный мир», еще не выяснилась вся сложность проблемы. В 20-е же годы Уэллс в романе «Тайники души» заявил, что атомную энергию удастся получить лишь через четыре тысячелетия. Главным источником Уэллса в работе над «Освобожденным миром» была книга Фредерика Содди (1877–1956) «Разгадка радия» (1908). Это была первая в мире популярная книга о перспективах использования атомной энергии. «Человеческая раса, которая научилась бы превращению энергии, мало нуждалась бы в том, чтобы зарабатывать хлеб свой в поте лица своего, – писал он. – Судя по тому, чего добились наши инженеры, располагая сравнительно ограниченными источниками энергии, она могла бы освоить пустыни, растопить полюса и превратить всю землю в эдемский сад, озаренный улыбкой». Фредерик Содди дожил до хиросимского взрыва. Он умер в 1956 году академиком и Нобелевским лауреатом, но в последние годы занимался уже не только физической химией, но и вопросами социологии и политэкономии. Незадолго до того, как должна была взорваться бомба над Хиросимой, семь чикагских ученых направили петицию военному министру США, в которой пытались убедить его отказаться от атомной бомбардировки Японии. Они писали, что наука уже не способна оградить человечество от атомной опасности. Для этого необходима новая политическая организация мира. Уэллс заявил об этом еще в 1913 году. «Освобожденный мир» задуман как грандиозная история борьбы человечества за энергию, борьбы за знания, открывающие великие кладовые природы. Роман начинается с истории дикаря, возмечтавшего поймать солнце, и кончается историей человека XX века, готовящегося к межпланетным полетам. История краха капитализма, описанная в романе, – необходимый эпизод в движении человечества к счастью. «Величайшим из романов Уэллса» назвал «Освобожденный мир» Фредерик Содди; «книгой, поистине всеобъемлющей» назвал его Синклер Льюис. «Освобожденный мир» действительно был всеобъемлющей книгой. Уэллс высказал в ней все, что думал о будущем человечества, наиболее полно выразил свой взгляд на мир и человека. Понятно, что в нем не могла не отразиться и ограниченность взглядов Уэллса. Многое он угадал верно. Других его мыслей история просто не успела еще подтвердить. Но одно место в его книге она успела уже опровергнуть. Речь идет о том, кто кончит войну и повернет человечество на путь социализма. Когда мировая анархия достигнет предела, рассказывает Уэллс (совсем в духе романа «В дни кометы»), образуется мировое правительство из бывших королей, президентов и просто умных людей, которое сумеет извлечь уроки из случившегося. Сначала они попытаются восстановить общество на старых основаниях, но очень скоро объективный ход событий подтолкнет их к тому, чтобы принять социалистическую доктрину. Их поддержит общественное мнение, потому что люди на собственном горьком опыте поймут, что в социализме – единственный путь к спасению. Создание мирового государства, согласно Уэллсу, натолкнется на активное сопротивление, но вот социализм придет как-то сам собой. Увы, мы уже знаем, что никогда ничего подобного не случалось: создание нового общественного строя – дело труднейшее. «Повесть о человечестве» – назвал Уэллс в подзаголовке «Освобожденный мир». Повесть о человечестве – не о людях. Люди здесь появляются мимоходом.