Кластер Верда: Первое правило крови - Алексей Калугин

– Ну, так представьте себе, что все люди обладали бы врожденной способностью рисовать так же, как Пикассо. Чего бы стоила живопись, если бы любой ребенок мог взять карандаш и нарисовать на листе бумаги совершенную картинку?

– Наверное, ничего бы не стоила, – подумав, сказал Валтор.

– Вот именно, – кивнул Александр. – Мы не считаем выдающимся человеком того, кто всего лишь умеет говорить. Этой способностью легко овладевает каждый. Но мы восхищаемся тем, кто умеет говорить красиво, кому удается складывать удивительные словесные конструкции или находить необыкновенные метафоры; мы удивляемся способности того, кто владеет несколькими языками. В принципе, этому ведь тоже может научиться каждый. Однако для этого приходится прилагать куда больше усилий. И каждая новая ступень самосовершенствования требует от нас все больше усилий. Но именно это и заставляет нас двигаться дальше. Общество, в котором каждый легко, не прилагая никаких усилий, может получить любые способности, обречено на застой и стагнацию. Потому что у людей нет стимула для реального самосовершенствования. А значит, нет и движения вперед.

– Я ничего не понял, – покачал головой Валтор. – Но, мне кажется, я мог бы привести миллион доводов в пользу того, что на самом деле все совсем не так, как вы себе это представляете. Однако сейчас не время для споров. Давайте двигаться дальше.

Сказав это, Валтор ни капли не слукавил. Он на самом деле, был абсолютно не согласен с тем, что провозглашал Александр. По его мнению, подобное мог утверждать только тот, кому самому не приходилось корячиться ради того, чтобы не опуститься на самое дно. И вовсе не потому, что он был лентяй или бездарь. Просто жизнь не дала ему подходящий шанс. Иначе бы он непременно им воспользовался. И все бы стало для него совсем иначе. И, может быть, тогда бы он тоже стал говорить красивые слова о том, что всего в этой жизни следует добиваться самому, иначе мышцы одрябнут, взор и слух притупятся, а мысль так и вовсе станет запинаться сама за себя. Он бы мог много чего сказать. Вот только не обладал он способностью красиво и убедительно говорить. Зато прекрасно понимал, в каких ситуациях лучше промолчать.

– Со скарабеями вам лучше не встречаться.

– Почему?

– Они отличаются крайней подозрительностью. Да и вообще не любят чужаков. Кстати, это тоже одно из последствий того, что они с собой сделали. Получив что-то задаром, человек начинает всех вокруг подозревать в том, что они хотят покуситься на его неожиданное приобретение. В целом, конечно, они совсем не плохие люди и уж точно не злодеи. Но станут долго выяснять, кто вы, откуда и зачем к ним явились. Все это может затянуться не на один день.

– Понятно, – кивнул Валтор.

Лукорины тем временем заняли места напротив двух расположенных рядом экранов и занялись составлением программы для создания нужного им узла неопределенности. Они проделывали это уже не в первый раз, а потому роли были расписаны заранее. Основную работу выполняла Татьяна. Лупус занимался проверкой полученных ею данных и время от времени включал переговорник, чтобы дать необходимые указания работающим на пирамидах техникам.

– Поселок скарабеев Борей-4 удобно объехать с запада. Местность позволяет это сделать.

– Можно полюбопытствовать, почему вы называете их скарабеями? – спросил Иона.

– Так они сами себя называют. В Древнем Египте скарабей был символом и олицетворением бога Хепре, чье имя переводится как «возникший из себя самого». Слово «хепре» близко по смыслу к слову «хепер», что значит «превращаться, перерождаться». Таким образом, Хепре, а с ним и скарабей воплощали в себе чудесную способность постоянно изменяться и принимать различные формы.

– Я почти уверена, что эту идею подкинул скарабеям кто-то из гуманитариев, – на секунду оторвавшись от своей работы, заметила Татьяна.

– Зачем вообще как-то себя называть? – непонимающе выпятил нижнюю губу Валтор.

– А почему ты называешь себя рамоном? – спросил Игорь.

– Рамон – это моя специальность.

– Не-а, – не отрывая взгляда от экрана, уверенно мотнул головой Лупус. – Твоя специальность – снабженец. А рамоном ты называешь себя для того, чтобы подчеркнуть свое отличие от остальных.

– Кстати, что это значит – рамон? – спросила Татьяна.

– Ну, как мне говорил дед, а он тоже был рамоном, так их прозвали реднеки и прочие жители пампы. Все они мечтали бы получить право жить в Кластере. Кластер был и остается для них олицетворением рая. А те, кто приезжал к ним из Кластера, были людьми из рая. Рай-мэны – так их называли вначале, смешивая при этом два языка. Со временем «раймэн» преобразовалось в «рамон». Так что теперь это слово ничего не обозначает, кроме нас, рамонов.

– То есть это ваше собственное слово? – спросил Лупус.

– Да!

Валтор вскинул подбородок, готовясь дать отпор, когда Лупус отпустит какую-нибудь шутку по этому поводу. Но Лукорин только удовлетворенно кивнул и продолжил свое занятие.

– После Борея-4 дорога заканчивается. И вот здесь, почти у самой вершины треугольника, – Александр обвел жирной линией место, о котором говорил, – начинается самый неприятный участок вашего пути. Это те самые Усопшие земли, которые вы то и дело поминаете. Только мы называем это место Лунным Карантином. Сокращенно – Лункар. Там были захоронены опасные химические и радиоактивные вещества, а также потенциально опасные биоматериалы, выбросы которых после разрушения объектов, на территории которых они использовались, едва не стоили всем нам жизни. Все делалось в дикой спешке, поэтому сейчас невозможно точно сказать, что именно и где было зарыто в землю. Поначалу в Лунном Карантине все умерло. Но затем… Потом там начало происходить нечто непонятное. Жизнь будто начала возрождаться. Но это была уже какая-то другая, чуждая нам жизнь. Странные растения, никем и никогда прежде невиданные существа… Скарабеи заняты тем, что не выпускают их за пределы Лункара. Пару раз они сами пытались вторгнуться на территорию Лунного Карантина, чтобы навести там порядок. Второй раз – при поддержке шинандзаки. Но оба раза они были вынуждены отступить, – Александр сделал паузу и посмотрел на Валтора. – Вам придется ехать через Лунный Карантин.

– Ты это серьезно? – искренне удивился рамон.

– Другого пути нет. На востоке после создания Лунного Карантина образовалась почти непроходимая топь. На машине вы там точно не проедете. На западе… – Александр сделал деликатную паузу. После чего возвестил: – На западе ситуация еще хуже.

– Да ну? – С деланым изумлением Валтор сдвинул акубру на затылок и вскинул брови. – И что же может быть хуже черт знает чего, окруженного непроходимой топью?

– Пузыри.

– Пузыри?

– Пузыри земли.

– Те самые пузыри? – Чтобы дать понять, о каких именно пузырях идет речь, Валтор указал на Лукориных.

– Да, пузыри вероятностей, – подтвердил догадку Валтора Александр. – Там все ими забито. Где вы окажетесь, попав в любой из этих пузырей, и как изменится после этого ваша жизнь, предсказать невозможно.

– Дьявол! – выругался Прей.

– Есть вероятность оказаться вообще где-то за пределами нашего мира, – добавил, как бы между прочим, Лупус.

– А, можно поинтересоваться, как образовались эти… залежи пузырей? – спросил Иона.

– А что тут непонятного? – мрачно усмехнулся Валтор. – Отбросы местного производства!

– Ошибаешься, – холодно глянула на него Татьяна. – Наша установка расположена под искусственным озером, все неиспользованные пузыри улавливаются водой и постепенно разрушаются.

– Откуда же те, что возле Лунного Карантина?

– Да я же говорю тебе – откуда угодно! – повернулся к Валтору Лупус. – Из другого времени, измерения или с другой планеты! Для того чтобы это выяснить, нужно влезть в один из тех пузырей! А лично у меня, знаешь ли, такого желания не возникает.

– Шинандзаки рассказывали мне о таинственных гонщиках, за которыми они охотятся, – вспомнил Валтор.

– Ну, да, – кивнул Лупус. – Они из тех самых пузырей.

– И не только они, – добавил Александр. – Вся та мерзость, что затянула Лунный Карантин, все те твари, что там обитают, они же не самозародились в грязи. Захоронив там все наши нечистоты, мы всего лишь создали для них среду обитания.

– Значит, где-то еще есть такая же установка?

– Ну, а почему нет? То, что придумал один, может придумать и кто-то другой. Тогда получается, что наш Лунный Карантин кто-то решил использовать как отстойник для неиспользованных пузырей. Примерно так же, как мы используем озеро над установкой. Хотя, с другой стороны, не исключено, что при определенных условиях пузыри земли могут образовываться и естественным образом.

– Значит, как ни крути, придется ехать через Лункар?

– Для вас это единственная возможность оказаться на месте вовремя.