Иная реальность - Алек Майкл Экзалтер

— Лучше не бывает. Смотри!

Кирилл позвал Леона и тщеславно продемонстрировал кинологу Хатежину чудеса своей дрессировки, когда мановением руки и мысли, ни говоря ни слова, кроме чуть слышного "Хорошо", весело руководил боевым псом. В свою очередь, Леон охотно принял игру в беззвучное служебное собаководство: лежал, сидел, стоял, ползал, по-собачьи прыгал через барьеры и ходил по буму. При этом не забывал показывать, что он тоже из семейства псовых: задирал ногу на деревья и столбы, чесался левой задней лапой и щелкал челюстями, выкусывая воображаемых блох, а потом в сторонке присел в собачьей раскорячке и навалил солидную кучу.

— Ну, класс! Давненько не видел, чтобы кто-то из любителей ультразвуковым свистком пользовался. Это не мне, а тебе надо учебник по дрессировке писать.

— Я, господин кинолог, не совсем любитель, сам знаешь. Кобель мне для дела понадобился, то есть меня охранять. А насчет учебника стоит подумать. Одевай кого-нибудь в дресскостюм. Еще кое-что покажу.

* * *

Когда они проходили мимо вольеров с рабочими собаками, служебные животные при виде Кирилла с Леоном на поводке поначалу заволновались; одни молча оскалили клыки, показывая, что готовы к бою не на жизнь, а на смерть, другие для порядка взрыкнув, поджав хвосты отступили вглубь своих клеток. Но и первые, и вторые, скоро разобрались в ситуации, почуяв, что боевой пес Леон с композитными клыками и микропроцессором на борту не из их числа неразумных слуг, а разумное существо-хозяин. Двуногие и четвероногие бывают всяких пород и разного экстерьера. Древние животные инстинкты и природное собачье чутье обмануть невозможно. И животные сразу вернулись к доброжелательному собачьему поведению. Они стали приветствовать незнакомых разумных существ радостным лаем, просясь на выгул и выпрашивая мясное лакомство-подачку в обмен на исполнение команд. Тем более все было в порядке, если четвероногое разумное существо поощрял Федор Хатежин — самый главный вожак человеческой и собачьей стаи питомника, которого все слушались и все ему подчинялись.

Что бы там ни говорили невежественные приверженцы антропоморфизма, по-иному собаки себя не ведут: отлично усвоенные условные и генетически вшитые безусловные рефлексы им обойти не дано. Лишь разумное существо способно преступить свои пределы, перепрошив все и вся либо осознанно остаться в предписанных рамках социального поведения.

* * *

Шкафоообразного инструктора в дресскостюме, вооруженного пистолетом с холостыми патронами, Леону было сказано не калечить. Безмолвное "Фас!" Кирилла, и противник успевает сделать только два выстрела, прежде чем Леон сшибает его с ног в мощном прыжке ударом в голову, прикрытую капюшоном. Своим инфразвуковым резонатором пес его только коснулся, затем слегка прикусил запястье в толстом ватном рукаве. Двухметрового роста здоровенный сержант-инструктор в положении лежа только крякнул, и пальцы его немедленно разжались. А Леон, подобрав оружие, вернулся к Кириллу и Федору, располагавшимся метрах в двадцати от места схватки. Положив пистолет у ног Кирилл, он по-собачьи сел, высунул язык, показывая, что ему жарко и стал ждать, когда можно будет взять лакомство с ладони у хозяина.

— Все, Дербан, зачет по спецдрессировке ты сдал. Не знаю, как тебе это удалось, но за неделю из рохли Дона ты сделал настоящего рабочего кобеля.

— Его теперь зовут Лев-Леон-Леонид. Для краткости — Леон. Хорошо, Леон! Вот еще что, Толстый, подбери-ка ты что-нибудь для моего братца Мефодия, на твой вкус. Он меня просил похлопотать перед тобой за него. В гости к тебе он завтра тоже собирался. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Помилуй меня Бог! Всегда рад видеть тебя да еще с братом. И с гебистами мне надо жить дружно. К тому же твой капитан Дербанов сам звонил и просил о встрече. Милости просим завтра и его пожаловать к обеду в полдень. Не обессудьте, гости дорогие, обедаем мы раненько, по сельскому времени.

— Да я сам тоже теперь живу в селе, Царском, у тебя по соседству. Домик там снимаю. Как-нибудь в гости заглянешь.

— Понимаем-с, твоей мадаме только там и жить. Мадаму свою, секс-бомбу, завтра непременно захвати, если она не будет против и не погнушается фермерской еды отведать. А к вам в гости всенепременно загляну. Но не сейчас. Вот уберем зерновые, потом картошку выкопаем, а там можно и по гостям, и на печи полежать.

— У меня есть к тебе еще одна просьба, командир. Сына полка возьмешь?

— Сколько лет?

— Шестнадцать, но парнишка крепкий, накачанный.

Здесь необходимо отметить, что гендиректор питомника и фермер Федор Хатежин не только поставлял служебных собак для армии и погранвойск, но сам он числился командиром, а его инструкторы — бойцами полувоенного формирования МЧС. На самом деле, Хатежин командовал спецгруппой, использующейся городскими властями для негласных силовых акций в пригородной зоне. Иногда и в самом городе. Воинского звания Федор Хатежин официально не имел, хотя получал денежное и вещевое довольствие майора в региональном управлении МЧС. Туда же были приписаны и его бойцы в званиях сержантов и рядовых.

В составе иррегулярного формирования МЧС под командованием Федора Хатежина было пять отделений: караульное, разведывательное, минно-разыскной службы, тыловое и спасательное. Последнее в данный момент находилось вне расположения, поскольку вместе со своими розыскными собаками участвовало в разборе завалов и поиске погибших после недавних взрывов в городе. Остальные занимались караульной службой, боевой и кинологической подготовкой согласно распорядку.

На вооружении хатежинского усиленного взвода спасателей были пять старых БТР-70 и два БРДМ-1, один БРДМ-2 радиационно-химической разведки, шесть автомобилей УАЗ-469, ГАЗ-66, не считая личного стрелкового оружия: АКМ, АК, пистолетов ТТ. А также легкое оружие — гранатометы и ручные пулеметы. Станковые пулеметы, гранатометы и кое-какая другая боевая техника в Хатежине тоже были, но находились на складах на консервации.

Был еще у командира Хатежина личный взвод охраны, куда он набирал бойцов по собственному усмотрению и вооружал их чем Бог пошлет и превратности опасной сельской жизни, иногда грозящие потерей здоровья, стойкой утратой работоспособности или еще чем-нибудь похуже. Сколько единиц стрелкового вооружения у дополнительных хатежинских бойцов и какое оно, городское и эмчээсовское начальство, вооружившее спецгруппу спасателей со старых армейских складов, нисколько не волновало. Главное — боеготовность спасательных служб поддерживается на должном уровне, а в окрестностях Царского Села, где местожительствуют бывшие и нынешние высокопоставленные городские чиновники, относительно тихо: никто с гранатами и минами не шалит и без нужды из автоматического оружия не шмаляет. И вся эта тишь да гладь во многом благодаря охранному подразделению Федора Хатежина и его народным дружинникам, по мере необходимости созываемым им из окрестных фермерских хозяйств.

Все хатежинские бойцы и ополченцы считались людьми серьезными и заслуживающими доверия органов правопорядка, закрывавших глаза на мелкие нарушения законов о хранении и использовании огнестрельного оружия данным иррегулярным воинским формированием. Закон — тайга, медведь — хозяин, если он может поставить под ружье две-три сотни опытных бойцов и не вмешивается в городскую политику.

— Говоришь, крепкий парнишка Василий Буздыкин… Из дворовых хулиганов самый главный хулиган?

— Так точно, товарищ командир. В точности как мы с тобой, Бурый.

— То дело давнее, давно закрытое. Твой Васька у кого-нибудь из сильных на подхвате был?

— Насколько я знаю, он и его пацанва сами по себе, хотя предложения ему и его квартальным были. Но по мелочам, домушничать там, по форточкам шарить. Политики тоже никакой.

— Если без балды и без политики, то беру, если сумеет сюда добраться и представиться по всей форме.

* * *

Фермер Федор Хатежин, хоть и внимательно следил за всем происходящим в городе и окрестностях, все же был принципиально вне политики и априорно вне борьбы за политическую власть влиятельных финансово-промышленных кланов вкупе с группами интереса, контролировавших город вместе с прилегающими территориями, сменяя друг друга у губернского кормила самым демократическим путем. Чаще всего без большой стрельбы и многочисленных жертв среди нонкомбатантов и прочего мирного народа, не желающего воевать, но по умолчанию не возражающего против того, что кто-то добровольно взвалит на себя тяжкую обязанность служить народу и защищать мирное население. И отнюдь не всегда мирным народам удается спокойно пастись на рыночных и торговых пажитях или тихо ходить под ярмом на фабриках и заводах, а также безмятежно горбатиться на службе в казенных и частных конторах. Пацифистов, инстинктивно приверженных мирной жизни, частенько бьют. Иногда очень больно бьют ногами и дубинками. Бывает не только по корпусу, но и по голове.