Сын графа Монте-Кристо - Александр Лермин

— Так ли я поняла? Граф Монте-Кристо. хочет отыскать капитана в пустыне?

— Так точно, и я еду с ним. Такие экспедиции по плечу лишь людям храбрым. Я не трус, й потому граф берет меня с собой. Теперь вы знаете, зачем я пришел сюда. Но обидеть вас я не хотел и сейчас ухожу… Прощайте, сударыня!

Зуав махнул рукой, повернулся налево кругом и направился к выходу.

Гувернантка посмотрела ему вслед: она как будто была тронута, и бравый зуав ей понравился. У нее никогда не было детей, но будь у нее сын, он должен был, по ее мнению, походить на этого солдата. То обстоятельство, что сержант пришел к ней проститься, тронуло ее, и она сказала:

— Вернитесь, зуав! Подите сюда!

Кукушка остановился.

— Не бойтесь, я не укушу вас! Дайте мне вашу руку. Кукушка покраснел, как девушка.

— Как же я подам вам свою лапищу, — сказал он смущенно, — прошу прощения.— Ему показалось, что он снова оказался невежлив и он начал извиняться.— Я, значит, только насчет своей лапищи.

— Да полноте, пожалуйста, дайте мне вашу руку и думайте, что я — ваша мать!

— Вы… моя мать? — всхлипнув от радости, пробормотал сержант. — Боже мой, тогда надо совсем на другой манер. Когда я расставался с моей бедной матушкой, она взяла меня за голову и крепко поцеловала. И ее поцелуй сохранил мне жизнь!

Г-жа Караман прослезилась и исполнила просьбу зуава.

— Ура! — вскричал с восторгом Кукушка.— Вы славная женщина. Будьте счастливы и, быть может, до свидания!

— До свидания, голубчик,— дрожащим голосом произнесла гувернантка,— да сохранит вас Бог и да поможет Он вам найти вашего капитана!

— Иначе и быть не может. Прощайте!

Зуав сбежал с лестницы и взобрался на ограду сада. Оттуда он помахал рукой, крикнул «прощайте» и исчез.

— Славный юноша,— тихо сказала гувернантка,— пылкая голова и золотое сердце. Я, право, пожалею, если больше не увижу его.

В эту минуту кто-то тронул ее за плечо, она обернулась: перед ней, улыбаясь, стояла Клари.

— Это вы? — вскричала, то бледнея, то краснея, смущенная гувернантка.— Неужели…

— Да, я видела зуава и слышала весь ваш разговор,— ответила девушка.

— Но, уверяю вас… он пришел… то есть перелез через стену…

— Знаю, все знаю,— перебила ее Клари,— и нимало не упрекаю вас. Итак, Кукушка отправляется в Алжир?

— Да, на розыски капитана Жолиетта, сам граф…

— Знаю, они едут наудачу…

— Да, подумайте только! Самум, пески… кабилы, дикие звери…

— Нет ли у вас под рукой карты Африки?

— Есть, вот она.

Клари долго изучала карту, затем вдруг спросила:

— А как путешествуют в Африке?

— На верблюдах, в сопровождении арабов. Путешествие вообще крайне утомительное…

— Послушайте,— перебила Клари,— сколько у нас есть наличных денег?

Гувернантка взглянула в свою записную книжку:

— Около шести тысяч франков наличными и, кроме того, перевод на марсельский банк на сто тысяч франков.

— Который теперь час?

— Десять часов.

— Прекрасно. Прикажите оседлать лошадей.

— В такую пору? Что с вами, помилуйте?

— Ничего, одевайтесь, я тоже буду готова сейчас, и мы поедем.

— Что вам взбрело в голову?

— Пока сама еще не знаю, дорогой я все вам объясню. Кстати, захватите с собой все наши наличные деньги.

— Неужели вы истратите их сегодня?

— Может быть. На всякий случай захватите и другие ценные бумаги, да поторопитесь!

Клари убежала. Гувернантке оставалось одно — исполнить желание избалованной девушки. Четверть часа спустя Клари и г-жа Караман отбыли в сопровождении грума.

25. В паутине

В Марселе, в конце Тюремной улицы, со стороны площади Вайль-Новь, стоял прежде ветхий грязный домишко. В нем помещался кабачок под вывеской «Большой паук», где собирались матросы и всякие темные личности, столкновение с которыми не всегда обходилось благополучно. В кабачке шло беспрерывное пьянство. Здесь шулеры с помощью женщин легкого поведения обыгрывали доверчивых простаков. Тут ежедневно происходили скандалы и кровопролитные драки, на которые полиция смотрела сквозь пальцы, не желая иметь дело с обитателями «Паутинного квартала». Теперь, впрочем, нет и следа знаменитого в свое время кабачка.

В тот самый вечер, когда зуав Кукушка прощался с г-жой Караман, в кабачке собралась обычная публика. Матросы со всех концов света пьянствовали за столиками, нарумяненные и набеленные красотки толпились вокруг гадальщицы, в углу сидела бродячая арфистка, ожидавшая приглашения спеть. За другими столами шла игра в карты и кости — слышались крики радости и проклятья; густой табачный дым наполнял комнаты, и без того слабо освещенные коптящими лампами.

Около полуночи в кабачок вошел матрос, по виду — англичанин. Сильно развитые мускулы выдавали в нем недюжинную силу. С едва заметным иностранным акцентом матрос потребовал грогу. Хозяин, наружность которого не внушала особого доверия, подал ему жестяную кружку с горячим грогом и тотчас же протянул руку за деньгами — в кабачке «Большой паук» не верили в долг.

Матрос хладнокровно вытащил из кармана кошелек, достал из него золотую монету и бросил на стол.

Звук золота заставил всех встрепенуться, и взоры с жадностью устремились на матроса, которому хозяин между тем отсчитывал сдачу.

— Возьмите себе,— сказал англичанин.

Хозяин, говоривший на всех языках, равнодушно ответил по-английски:

— Мне не нужны ваши деньги, старина, я беру только то, что мне следует.

Англичанин залпом выпил грог, хватил кулаком по столу и спросил:

— Так вы не хотите моих денег?

— Отчего же не взять? — уклончиво ответил хозяин.— Но зачем же вам платить лишнее, пожалуй, завтра еще об этом пожалеете…

— Это мое дело, а не ваше! — с гневом вскричал матрос.— Да или нет — берете вы мои деньги?

— Подите вы к черту с вашими деньгами. Вот хвастун-то явился! Я, пожалуй, побогаче вас!

— Побогаче меня? Кто смеет это сказать? — в бешенстве вскричал англичанин и высыпал на стол деньги из кошелька. Золотые монеты раскатились во все стороны. Посетители с громкими криками вскочили с мест.

Один хозяин оставался равнодушным.

— Вы дурак,— сказал он вполголоса,— вам, видимо, хочется, чтобы вас обокрали?

— Молчать! — вскричал матрос и, обратившись ко всем, громко сказал:— Знаете ли вы, что мне сейчас шепнул хозяин? Он меня предостерег: ему кажется, что вы меня ограбите или убьете.

После этих смелых слов наступила могильная тишина. Взоры всех с нескрываемой жадностью были прикованы к груде золота. Эти негодяи не раз обагряли свои руки кровью, ради денег они готовы были зарезать человека, как цыпленка.