Время долга (СИ) - Ася Васильева

темы. — Дева — дочь Странника, долгое время путешествовавшая с ним по земле и собиравшая души. Она видела, как легко люди покоряются судьбе, часто даже не пробуя бороться — при болезни, ранении, бедности, еще каких-то обстоятельствах, и однажды взбунтовалась, ушла к людям, чтобы заставить взять судьбу в свои руки. Человек всемогущ, если пожелает сам, говорила Дева, но люди ее не слушали. Со временем она утратила пыл, вышла замуж и жила в отдаленной деревне, постепенно взращивая в жителях приверженность ее собственным убеждениям. Оттуда, кстати, и пошли легенды о колдунах, для которых нет границ реальности… Однажды ее дом сожгли вместе с ней и мужем.

— Поэтому огненная?

— Говорят, она повелевала огнем и в том пожаре не сгорела, но отвернулась от людей, кроме тех, кто тоже одарен. У нас ее почитают как покровительницу ведунов.

— В центральных королевствах обычно не принято говорить о ведьмах и ведунах, если не запрещено, и это вкладывается в голову с детства. Вы не верниец, верно? — почти убежденно предположила Ная.

— Родился и до десяти лет жил в Кратене, — пожал плечами Рилло и широким жестом обвел вокруг себя. — Самое крупное из Вольных княжеств, но размеры его территорий не дотягивают даже до Гетри. Понимаете, идолы — не то же самое, что четыре бога в других королевствах, хотя при желании можно увидеть, что Дева нашла свое отражение в Инге, Странник в Ерене, а Ревнитель в Теодоре. Им не молятся время от времени, когда возникает потребность решить вопрос — люди живут, зная, что покровитель всегда рядом. Ведуны выступают кем-то вроде проводников их воли.

Ная хотела спросить, не близки ли тогда ведуны жрецам, но осеклась, на мгновение выпав из реальности, как будто кто-то в лесной тишине над самым ухом слишком громко и резко хлопнул в ладоши. Всего одна секунду, неуловимый миг, за которым все потекло так же, как и до него, только внутри осталось неприятное ощущение испуга, чего-то неправильного, чего здесь быть не должно.

— Вы ничего не видели? — спросила она, скривившись и пытаясь расправить плечи, на которые словно закинули неподъемный груз. — И не слышали?

Рилло мельком глянул на ее лицо, нахмурился и замер, прислушиваясь. Ничего не изменилось; шумел в кронах ветер, гоняя прячущихся там птиц, за кустами слышались приглушенные голоса сопровождающих, и Ная была уверена — только тех, кто стоял на поляне, на деле их наверняка больше, как и людей принца, но те молчали, не выдавая себя. Где-то в стороне звучно хрустнуло, как будто с силой наступили на сухую ветку.

Хлопок. Рилло подскочил, рука дернулась к застегнутой куртке, и он раздраженно буркнул под нос на незнакомом языке.

— Стреляют, — пояснил он, выдыхая, медленно расстегнул пуговицы и из кобуры, закрепленной на портупее под курткой, достал небольшой револьвер. Ная такие почти не встречала даже в Даргии или Нилье, в которых огнестрельное оружие было куда более развито и популярно не только среди солдат и стражи. — Сидите здесь.

Рилло пошел вдоль дома, держа револьвер в опущенной руке и настороженно посматривая в сторону леса. Когда он скрылся за углом, Ная перевела дыхание и попыталась расслабиться, почувствовать тех, кто находится рядом. Крейг и его собеседник слишком далеко, скрытые каменными стенами; ощутить сопровождение в кустах тоже помешает расстояние, а Рилло напряжен и сосредоточен. Больше никого, полное спокойствие, ни одной посторонней эмоции.

И в этой тишине к спине словно приложили медленно накаляющийся прут; жжение, поначалу слабое, постепенно усиливалось, и происходящее, наконец, выстроилось в линию, прямую и ровную. Спина, навалившаяся тяжесть, движение в кустах… Неведомый бард не оставлял попыток вмешаться в политику, начав с убийства дипломата практически у самой границы. Имел ли он отношение к пожару в Шинте и убийцам лорда Мейсома? Вполне, надежная подстраховка и отвлечение внимания. И что может быть более эффектным, чем следующим шагом сорвать переговоры государственной важности, а то и убить принца?

Мог ли тот же бард охотиться за Роем, искать его в трактирах сразу после того, как в Квинсе поднялся переполох? Он сам сказал, что его пытаются подставить, из-за этого угрожал Дарите, плюс все то, что стало о нем известно, да и сам маршрут барда… Проклятье.

— Рилло! — не выдержав, окликнула Ная мужчину, когда тот только показался из-за угла.

— Вокруг дома никого нет, — хмуро сказал он, подходя к крыльцу, но не спеша снова садиться.

— Вы восприимчивы к воздействию бардов?

— Простите?

— Здесь рядом бард, уверена, что бы ни происходило, в этом замешан он, — без особой надежды пояснила она, снова вспоминая Роя. Он себя контролировал лучше многих, сдерживал эмоции, и все же в том трактире оказался очарован музыкой, как и все прочие.

Рилло промолчал, а потом переложил револьвер в другую руку и молча сдвинул ворот рубашки, показывая небольшую татуировку под ключицей — пять лучей разной длины, выходящие из одной точки, опоясанные тремя кругами и с незнакомыми символами на концах.

— Всегда помогало.

— Надеюсь, иначе… Осторожно!

Он стоял спиной к углу, из-за которого пришел, и подскочившего со спины человека заметил слишком поздно, когда инстинктивно обернулся после окрика Наи. Выстрелить или хотя бы увернуться Рилло не успел — нападавший двигался слишком быстро и словно бы текуче, ускользая от ударов противника и опережая его на несколько секунд. Будь на месте дипломата опытный боец, у него бы еще был шанс, Рилло же заметно не хватало ни навыков, ни скорости.

Ная не успела рассмотреть даже одежду нападавшего — обычные штаны, обычная куртка, которые могли быть у любого сопровождающего любой из сторон или совсем постороннего человека. Нет, со стороны вряд ли кто-то мог узнать так просто и подобраться без участия предателя в одном из отрядов.

Мысль мелькнула и растворилась — для рефлексии было не место и не время. Не слишком рассчитывая на результат и больше от надежды отвлечь от Рилло на пару мгновений, отчетливо понимая, что ей нечего противопоставить даже шпане из подворотни, не говоря уж об опытном бойце, Ная вцепилась в плечо мужчины и попыталась ударить согнутым коленом. Тот уклонился, будто даже не обратив внимания, но хватку ослабил. Этого хватило, чтобы дипломат с неожиданным проворством и шипением вырвался и кувырнулся в сторону, разрывая дистанцию. Жаль только, в противоположную от выпавшего револьвера сторону.

Нападающий же с легкостью оттолкнул от себя Наю — еще и с такой силой, что она не удержалась на ногах и упала на крыльцо, неудачно приложившись щекой о ступеньку. В голове загудело, мир поплыл и раздвоился, а когда вернулся