Время долга (СИ) - Ася Васильева

а ее начали впервые выводить в свет. А пять лет назад за помощью в создании кабаре она пришла именно ко мне.

Ная прикрыла глаза. Со стороны это наверняка выглядело так, будто она сражена внезапным откровением, но и пускай, от нее не убудет, если принц запишет на свой счет небольшую победу в разговоре. Куда интереснее спуститься на границу миров и уцепиться за нити воспоминаний, оплетающие Крейга. Люди врут и не договаривают, и только тени с приграничья хранят полную картину.

На этот раз не потребовалось ни снадобья, ни музыки, на которую она опиралась раньше и к которой не могла обратиться сейчас — зеленые полупрозрачные фигуры возникли за спиной принца, двигаясь в такт его словам. Видеть самой было гораздо проще, чем показывать другим.

— Я боюсь, наши разногласия с родителями стали слишком… непримиримыми, — голос мечущейся по кабинету Луизы доносился едва-едва, словно из-за толстой стены. — Боги, да, я понимаю, как глупо бежать в никуда! Но лучше сдохнуть под лангрийским забором, чем превратиться в куклу, которой будут помыкать муж, семья, общество!

— Изящные, однако, для графини выражения… Присядь, — предложил Крейг и, когда Лу даже не остановилась, насильно усадил в появившееся из ниоткуда кресло. — И послушай меня. Лангрия давно превратилась в убежище вольнодумцев и, хм, сдохнуть тебе никто не позволит. В конце концов, даже если не найдем тебе жилье, статус позволит остаться в резиденции. Но чем ты хочешь заняться сама?

— Кабаре.

— Прости?

— Вы не ослышались, ваше высочество, — неожиданно холодно улыбнулась Лу, вздернув подбородок. — Я могу бросить вызов обществу? Значит, я это сделаю.

— Она не хотела, чтобы я ей помогал, и я не вмешивался… открыто, — слова настоящего Крейга едва пробились сквозь шепот теней, заглушивший все звуки реального мира. — Но ничто не мешало мне встретиться с Ульриком и намекнуть на удачную возможность улучшить отношения со мной в обмен на маленькую услугу. Он как раз давно намекал, что готов взять под управление королевскую собственность, оставшуюся бесхозной… Или заглянуть на премьеру и после обмолвиться о ней на одном из приемов.

— И этим вы ее завербовали?

— Она сама предложила. Однажды услышала на представлении занимательный разговор среди зрителей и сочла, что мне может быть интересно — тогда и в дальнейшем.

Тени рассыпались брызгами и собрались снова, сложившись в новую картинку. Теперь принц сидел, склонившись над бумагами, за столом, к которому быстрым шагом подошла разгоряченная Луиза, кажется, только чудом не путавшаяся в подоле платья. Ная даже позавидовала: она сама наверняка тут же запнулась бы и растянулась на полу.

— Ты в курсе, какое трепло работает в твоей резиденции?

— Пока я вижу только, какая здесь бесполезная охрана, — сказал Крейг, хмуро глядя на перчатки, брошенные на столешницу перед ним.

— Было распоряжение пускать графиню в любое время и без доклада… ваше высочество.

Ная вздрогнула и похолодела, когда из-за ее спины вышел Рой, узнать которого удалось только по голосу и неестественному спокойствию. В этом воспоминании он казался ледяной статуей, лишенной жизни и человеческих эмоций, и если бы Ная не видела его своими глазами всего пару дней назад, сама бы не поверила, что хоть что-то способно заставить его оттаять. Неудивительно, что Лу отзывалась о нем так нелестно.

— Давай условимся: в пределах разумного. Точно не тогда, когда мы пытаемся работать, — вздохнул Крейг. — Так что ты хотела?

Луиза поджала губы, неприязненно обернувшись на Роя, и что-то ответила, но Ная уже не услышала.

Кое-что общее у них все-таки было; нечто, недоступное обычному взгляду — та тьма, которую Ная увидела в душе Роя в Шинте, преследовала его всегда, проникая даже к границе миров и оставляя отпечатки в воспоминаниях.

Дышать стало труднее, и Ная подскочила, оперлась руками о подоконник, хватая ртом воздух; тени снова рассыпались, но вместо того, чтобы исчезнуть, вихрем налетели на нее, словно утягивая за собой. Кабинет принца смазался, превратившись в безликий серый фон, и она ощутила, как, лишившись опоры, спиной вперед полетела туда, где должен был быть пол.

Серость сменилась зеленой вспышкой перед глазами, а тело глубоко провалилось в царапнувший щеки рыхлый снег. Ная села, все еще ослепленная светом, и попыталась встать, но руки не находили опоры и только глубже тонули. Сама себе она сейчас напоминала еще слепого котенка, который отбился от мамы и потерялся посреди незнакомого поля.

— Одна ведьма мне недавно сказала, что не слишком талантлива и не знает, как попасть сюда, — кто-то легко подхватил ее под мышки и рывком поставил на ноги, напоследок хорошенько встряхнув. Ная покачнулась, зато сознание прояснилось, исчезли стоявшие перед глазами круги, и она смогла разглядеть все тот же простирающийся к горизонту Аангрем и подозрительно благодушного великана. — Напомни, кто это был?

— Я и не знаю, — выдохнула она, сгибаясь и упираясь ладонями в колени — отчего-то начало мутить, и стоять прямо оказалось тяжело. — Я вообще должна быть сейчас не здесь!

— Кого-то околдовывала? — с раздражающим участием спросил Тольд, наваливаясь на посох. — И от усердия перестаралась? Просто так сюда попадают только мертвые, по тебе так не скажешь.

— Я не колдовала. Спустилась к приграничью посмотреть воспоминания, это не сложно.

— Если бы ты знала, как попасть сюда, я бы счел, что ты на кого-то нарвалась в приграничье и сбежала в Аангрем. Но ты не знаешь. Как тебя могли учить подходить к границе, не показав дороги? — из голоса великана резко пропала шутливость, и он серьезно спросил. — Тебя же учили?

— Мне рассказывали, что это царство воспоминаний, тени, оставшиеся от людей, — осторожно сказала Ная, чувствуя подвох. — Честно говоря, мы не слишком много об этом разговаривали, не сошлись во мнении… Моя наставница была старомодна.

— Молодые рвутся создавать свое, отринув традиции, на которых держится весь миропорядок — старая история. Никогда не слышала про Ингрид Огненную? Сожгла сама себя, пытаясь донести до людей то, о чем не просили — знание, к которому ваш мир оказался не готов. Хотя ее предупреждали.

— Расскажешь? — спросила Ная, но Тольд только поморщился и сделал приглашающий жест к горизонту.

— О ней наверняка сложили сагу. Я же в качестве жеста доброй воли покажу то, до чего не удосужились снизойти другие.

Он подтолкнул ее в спину посохом, задавая направление — легонько, но все же едва не снеся обратно в снег.

Идти пришлось долго, хотя ничего точно сказать Ная не могла — в долине не было ориентиров, только бесконечный снег, и ориентироваться оставалось только на свои ощущения. Великан шел впереди и на счастье молчал, давая возможность подумать. То,