Нацизм на оккупированных территориях Советского Союза - Егор Николаевич Яковлев

проводилось методичное обследование освобожденных пунктов, а также опрос оставшихся жителей о происходящем на территории населенного пункта в период оккупации. Таким образом, было выявлено большое количество фактов издевательств и преступлений оккупантов над мирным населением. Кроме того, выявлялись пособники и коллаборационисты, потенциальные шпионы. Также шел учет уничтоженного имущества.

Преступления нацистов отражены в нескольких типах документов, из которых следует отметить специальные сообщения уполномоченных УНКВД по Москве и Московской области. Спецсообщения направлялись после обследования освобожденных населенных пунктов с приведением основных данных, отражающих количественный состав оставшегося населения, факты преступных деяний оккупантов, а также первичные меры по восстановлению инфраструктуры и хозяйства. Кроме того, данные о разрушениях и зверствах оккупантов приведены в информационных записках секретарей районных комитетов РКП(б). Важнейшим типом документов при рассмотрении данной проблематики являются акты о зверствах над мирным населением, составляемые представителями органов советской власти или армии, подписываемые свидетелями и участниками событий, отображенных в этих материалах.

Были изучены фонды № П-1870, П-3 Центрального городского архива Москвы (ЦГА Москвы) и № 548 Центрального государственного архива Московской области (ЦГАМО). Основным видом изученных документов стали акты комиссий по установлению и расследованию злодеяний в поселковых, сельских, городских, районных советах.

Хронологический период исследования охватывает сентябрь 1941 г. – апрель 1942 г.

География исследователя охватывает оккупированные территории Московской области.

В ходе работы при аналитике преступлений оккупантов по отношению к детям и подросткам применяется возрастная периодизация Льва Семеновича Выготского (Махова, 2006: 83–88).

Нацистская Германия, развязав войну с Советским Союзом, оккупировала порядка 2 млн км2 советской территории. Примерное количество населения, проживавшего на этих землях, составляло 88 млн человек. Из них порядка 15 млн человек были эвакуированы или призваны в ряды Красной Армии. 37 % населения страны осталось под властью захватчиков (Россия и СССР…, 2001: 229, 231).

Общее число безвозвратно потерянных жизней гражданского населения на оккупированных территориях и на принудительных работах в Германии составляет больше половины людских потерь Советского Союза за период Великой Отечественной войны (13,7 млн и 26,6 млн человек). Потери детей, родившихся в годы войны и тогда же умерших из-за повышенной детской смертности, составили 1,3 млн человек. На оккупированной территории пострадало более 7,4 млн человек мирного населения, в том числе 216 431 ребенок. В том числе по России – 1 млн 800 тыс., из них, по неполным данным, более 15 тыс. детей (Знать и помнить…, 2018: 25).

Несмотря на установку оборонять Москву и Ленинград, советское руководство параллельно проводило меры по эвакуации гражданского населения, в том числе детей: «Неизвестно даже точное количество эвакуированных детей в годы Великой Отечественной войны. Только за первый месяц войны из Москвы и Ленинграда на восток страны были вывезены 800 тыс. ребят» (Кринко, 2006). 800 тыс. – цифра весьма немаленькая, но нужно учитывать, что большое количество детей вывезти не успевали, а в некоторых районах Московской области люди и сами поначалу не хотели эвакуироваться, тем самым неосознанно подвергая потенциальному риску своих детей.

Ряд исследователей, в том числе и Н.К. Петрова, утверждают, что немецкие оккупанты проводили планомерную политику вытеснения славянского населения с оккупированных территорий. Что же касается детей, то необходимо отдельно рассматривать политику «онемечивания» славянских детей – как угнанных, так и на оккупированных территориях. С органами образования на местах оккупанты не церемонились. «В 23 районах Московской области, попавших в зону немецкой оккупации, гитлеровцы сожгли и разрушили 947 школ (из 1220 существовавших в этих районах), 54 детских сада и яслей, 14 детских дома» (Знать и помнить…, 2018: 23). Уничтожение на оккупированных территориях Московской области 77,6 % школ является весьма наглядным показателем реализации нацистами политики по будущему «освоению» советских территорий. Кроме того, отмечается и принудительный угон людей на работы в немецкий тыл. Так, по утверждениям Н.К. Петровой, «Из занимавшихся немцами районов Московской области насильническими мерами были уведены в германский тыл 6080 человек» (Знать и помнить…, 2018: 18). Материалы архива Московской области дают более точные цифры. Нами были изучены свыше 100 актов комиссии при сельских, городских и районных советах по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, находящихся на постоянном хранении в ЦГАМО. Из зафиксированных поименно 335 человек, угнанных в Германию, дети и подростки составляли 40 человек, то есть 12 % от выявленного количества (Без срока давности… Московская область, 2020: 445–468). Из них 90 % являлись детьми подросткового возраста (13–18 лет), однако были случаи угона детей дошкольного (3–7 лет) и младшего школьного (7–12 лет) возрастов. Кроме случаев непосредственного угона людей на территорию Германии массовым и проблематичным для выявления и анализа численности угнанных стали перемещения населения из оккупированных прифронтовых населенных пунктов с целью их эксплуатации в качестве бесплатной рабочей силы на восстановлении тыловых объектов под контролем оккупантов. Нередко подобные случаи сопровождались болезнями и смертями целых семейств: «При отступлении немцы уводят население. Так, из дер. Сватово уведено на Рузу 12 семейств в 47 человек, в том числе два семейства с малыми детьми, в частности Морозов Ермолай Антонович, 75 лет, его дочь Мельникова Ксения, 33 лет, с детьми. Они были ранены, и 21 день им не оказывали медпомощи» (ЦГА Москвы. Ф. П-3. Оп. 52. Д. 93. Л. 33–37).

Основным видом преступлений нацистов против мирного населения, и в частности детей, стали убийства и издевательства над ними непосредственно на оккупированных территориях. Это обуславливается как самим фактом издевательств и лишения жизней невинных детей и подростков, так и массовостью данного явления. Ввиду потребности немецких войск в провианте, теплой еде и крыше над головой, попыток создать своим солдатам комфортные для пребывания условия, немецкое командование мало беспокоилось о жизни и здоровье экономически невыгодного для оккупантов элемента – женщин, стариков, детей. Нами были проанализированы ситуации, касающиеся детей, в 13 актах о зверствах над жителями районов Московской области.

Убийства и насилие над детьми сопровождали не только любую карательную акцию оккупантов, но, в первую очередь, касались бытовых вопросов. В качестве наглядного примера могут послужить несколько докладов УНКВД по Московской области. В спецсообщении уполномоченного УНКВД по г. Москве и Московской области старшего лейтенанта госбезопасности А. Сурского и начальника Звенигородского райотдела УНКВД по г. Москве и Московской области лейтенанта госбезопасности Гореликова о положении в г. Звенигороде и его окрестностях от 14 декабря 1941 г., адресованном начальнику УНКВД по Москве и Московской области старшему майору госбезопасности М.И. Журавлеву, говорится:

«Доношу, что из 22 освобожденных селений от немецких оккупантов оперативно обследовано выездом на место сотрудников 11 селений. При обследовании обнаружено следующее:

В частности, у гр[ажда]нок: Бурченковой Елены Петровны, 1902 г.р., беспартийной, имеющей на иждивении двух детей, и Трофимовой Александры Андреевны, 1897 г.р., имеющей на иждивении трех детей, отобран немцами весь скот и личные домашние