Кельтские мифы - Коллектив авторов

– Если бы мои братья были со мной, мы бы неплохо сразились, а одному мне с ними не совладать.

Увидав поблизости стадо свиней, Киан ударил себя веткой друида и, в мгновение ока превратившись в свинью, неотличимую от настоящих, принялся рыть землю.

Брайан, один из сыновей Гуиреана, спросил братьев:

– Вы видели воина?

– Видели.

– Куда же он делся?

– Не знаем.

– Надо нам получше охранять равнину, ведь идет война, – сказал Брайан. – Но я знаю, что с ним сталось. Он ударил себя веткой друида и превратился в свинью, которая теперь роет землю так же, как все остальные, а если так, то он нам не друг.

– Плохо дело, – отозвались его братья, – потому что свиньи принадлежат кому-то из сидов, но даже если мы перебьем их всех, он все равно может ускользнуть от нас.

– Плохо тебя учили в городе знаний, – сказал ему Брайан, – если ты не можешь отличить настоящую свинью от ненастоящей.

С этими словами он ударил братьев веткой друида, и они превратились в тощих быстрых псов, которые тотчас начали лаять, учуяв след человека-свиньи.

Вскоре одна свинья отделилась от стада, и остальные не обратили на нее никакого внимания, хотя она побежала к лесу. На опушке Брайан поразил ее копьем.

Свинья вскрикнула, а потом сказала так:

– Не по-доброму ты поступил со мной.

– Похоже, ты знаешь человеческий язык, – удивился Брайан.

– Я и есть человек. Киан я, сын Кинта, и я прошу у тебя защиты.

– Клянусь всеми богами, будь у тебя даже семь жизней, я бы все отобрал одну за другой.

– Пусть так. Все же исполни одну просьбу. Позволь мне вновь принять мой облик.

– Что ж, – проговорил Брайан, – мне легче убить человека, чем свинью.

Киан сбросил с себя обличье свиньи и попросил:

– Будь милостив.

– Нет.

– Ладно. Хорошо уже, что ты позволил мне стать человеком. Если бы я был свиньей, то, убив меня, ты отделался бы платой за свинью. Не было и не будет воина, месть за которого сравнится с местью за меня. Рука, отнявшая жизнь у отца, будет в долгу перед моим сыном. Оружие, поразившее меня, обо всем расскажет ему.

– Ты не будешь убит мечом и не будешь убит копьем. Мы побьем тебя камнями.

И братья принялись с такой силой и ненавистью бросать в воина камни, что вскоре его несчастное изломанное тело перестало подавать признаки жизни. Братья вырыли могилу и похоронили воина, но земля не приняла его. Тогда Брайан сказал, что надо попытаться еще раз, и они вырыли другую могилу, но земля вновь вытолкнула тело наверх. Шесть раз сыновья Туиреана хоронили воина, и шесть раз земля выталкивала его. Но на седьмой раз тело осталось в могиле, и братья поехали дальше, туда, где Луг Длиннорукий собирал войско.

Что до Луга, то, расставшись с отцом, он поскакал на запад от Тары по направлению к горам, которые потом будут звать Гайрех или Илгайрех, в крепость Шаннон, которая теперь называется Атлуайн, к Беарнанах-Эадаргана, «пропасти раздела», через Маг-Луирг, «равнину погони», к Корр Слиав-на-Сегза, что значит «круглая гора песенной весны», на вершину Киан-Слиав, через солнечный Коранн, а оттуда на Маг Моран-Аонай, «великую равнину светловолосых людей», где теперь были фоморы и с ними предатели из Коннахта.

Это там Брес встал со своего места и сказал:

– Не диво ли, что солнце сегодня взошло на западе, когда всегда оно восходит на востоке.

– Уж лучше бы вправду солнце взошло на западе, – вздохнули в ответ друиды.

– Что же это?

– Сияющее лицо Луга, сына Этне.

Луг приблизился к ним и поздоровался.

– Почему ты говоришь с нами как друг?

– Потому что половина меня принадлежит детям богини Дану, а половина – ваша. А теперь отдавайте молочных коров, которых вы отобрали у ирландцев.

– Пусть удача отвернется от тебя и ты никаких коров не получишь, не то что молочных, – со злостью ответил ему один из фоморов.

Три дня и три ночи Луг не отходил от фоморов, а на четвертый день прискакали всадники-сиды. И Бодб Деарг, сын Дагды, привел двадцать девять воинов. Он спросил:

– Почему ты медлишь с битвой?

– Я ждал тебя, – ответил Луг.

Короли и вожди Ирландии подняли над головами копья, выставили перед собой щиты и на Маг Мор-ан-Аонай пошли сомкнутым строем на фоморов, которые тоже пошли им навстречу, забрасывая их свистящими копьями, а когда от копий остались одни обломки, сиды и фоморы вытащили мечи из ножен и с такой силой схватились друг с другом, что издалека казалось, будто вся долина объята огнем.

Луг тем временем искал на поле битвы Бреса, сына Элата, а когда нашел его, то стал биться с его стражниками, и они не могли устоять перед ним. Двести воинов полегли от его меча.

Увидел это Брес и попросил у Луга защиты.

– Если ты пощадишь меня, – сказал он, – я приведу всех фоморов на великую битву. Клянусь солнцем и луной, морем и сушей.

Луг пощадил его, и тогда друиды, приплывшие с Бресом, тоже запросили пощады.

– Клянусь, если все фоморы будут просить у меня защиты, ни один не погибнет от моего меча.

С этим Брес и друиды отправились восвояси.

А теперь расскажем, что случилось между Лугом и сыновьями Туиреана. Когда закончилась битва на Маг Мор-ан-Аонай, Луг встретился со своими братьями и спросил, не видели ли они отца.

– Не видели, – отвечали они.

– Чудится мне, что нет его в живых. Клянусь, не выпить мне ни глотка воды, не съесть ни крошки хлеба, пока не узнаю, где и как он сложил голову.

Луг отправился на поиски отца, живого или мертвого, и всадники-сиды следом. Они прискакали на то место, где Луг простился с отцом, а потом на то место, где его отец, завидев сыновей Туиреана, принял облик свиньи.

И на том месте земля заговорила с Лугом:

– Слушай, Луг. Великая беда подстерегла здесь твоего отца. Завидев сыновей Туиреана, обернулся он свиньей, но убили они его в его собственном обличье.

Луг обо всем рассказал своим воинам, а потом отыскал место, где был зарыт его отец, и приказал откопать его, чтобы узнать, какую смерть принял он от сыновей Туиреана.

Когда подняли тело из земли, то увидели, что оно все в синяках и подтеках.

И Луг сказал так:

– Сыновья Туиреана убили моего отца, как злого врага. – Трижды поцеловал он его. – Худо мне теперь. Ничего не слышат мои уши, ничего не видят мои глаза, и кровь не бежит в моем сердце, потому что умер мой отец. Почему меня не было здесь, когда тебе грозила беда? Великое зло совершили дети богини Дану, подняв руку на своих соплеменников. Много потеряют они могучих воинов! Обессилеют они от своего предательства! Не быть Ирландии свободной ни на востоке, ни на западе!

Вновь Луг предал тело Киана земле, потом оплакал его и, водрузив на могилу камень, письменами огама выбил на нем его имя. Он сказал так:

– Отныне этот холм будет называться именем Киана. Сыновья Туиреана убили его, так пусть горе и ненависть станут уделом их и их детей. Я говорю правду. Горе разбило мне сердце, ибо нет больше в живых храброго Киана.

Луг повелел воинам скакать в Тару, но наказал им ничего никому не говорить.

В Таре Луг сел на высокий королевский трон и, оглядевшись, увидел трех сыновей Туиреана, которые в то время были первые из первых, самые быстрые, самые искусные, самые доблестные, самые красивые и самые прославленные.

Луг приказал слугам потрясти цепь молчания, а потом сказал так:

– О чем вы думаете, сиды?

– О тебе.

– Тогда я спрошу вас. Какую месть измыслили бы вы за смерть своего отца?

Воины не знали, что сказать. Но один из вождей все-таки спросил:

– Не твой ли отец убит?

– Ты прав, – ответил ему Луг. – И здесь я вижу воинов, которые убили его, а как они его убили, им лучше знать. – Он помолчал. – Будь это в моей власти, я бы не дал им умереть в одночасье, а день за днем отрубал бы им сначала руки, потом ноги.

Вожди согласились с ним, и сыновья Туиреана тоже.

– Три воина, убившие моего отца, дали ответ. Так пусть они заплатят за его смерть теперь же, пока они все здесь. А если они не хотят, то пусть убираются отсюда, потому что этот дом под моей защитой.

– Если бы я убил твоего отца, – сказал король, – я был бы рад, когда бы ты взял с меня дань.

– Луг все знает, – зашептали друг другу сыновья Туиреана.

– Надо признаться, – сказали Айухар и Айухарба.

– Боюсь, как раз этого он хочет, – сказал Брайан, – чтобы мы признались перед всеми, и тогда он не выпустит нас из рук ни за какие богатства.

– Ничего не поделаешь, – возразили ему братья. – Не избежать нам признания. Говори! Ты старший.

И Брайан, сын Туиреана, сказал так:

– Ты о нас говоришь, Луг, потому что знаешь о нашей вражде с сыновьями Кинта. Мы не убивали твоего отца, но мы заплатим тебе, как если бы мы его убили.

– Вы заплатите мне так, как не помышляли. Если же плата будет высокой, я уступлю.

– Говори.

– Три яблока, шкура свиньи, копье, два коня, семь свиней, один щенок, вертел и три крика на горе. Вот ваша плата, и если для вас это слишком дорого, я уступлю, а если нет, то платите.