Поколение победителей - Павел Дмитриев

Что делать с экономическими реформами? Эта мысль не давала покоя Косыгину уже почти месяц. Будь неладен гость из будущего, все планы вывернул наизнанку. И ведь как был прав, шельмец, когда рассказывал о провале преобразований из-за противодействия Брежнева. Вот оно, очередное доказательство, прямо перед глазами.

Уже второй раз Леонид Ильич направил членам Президиума записки с просьбой внести изменения в доклад мартовского Пленума ЦК КПСС тысяча девятьсот шестьдесят пятого года[178]. Это после того, как Дима Полянский[179] едва ли не чудом отстоял возможность опубликовать его в «Правде». Уже полностью убрали термины «прибыль», «кредит». Что же там останется от первоначального смысла? Удивительно, как реформы вообще могли начаться при таком явном саботаже.

Да, в сельском хозяйстве огромная дыра. Вместо семидесятипроцентного увеличения производства сельскохозяйственной продукции, намеченного семилетним планом, ее производство выросло лишь на четырнадцать процентов. По два процента в год!!! Стыдно? Но сколько можно прятаться от своего же народа? Ведь даже при авантюристе Хрущеве публиковались все стенограммы Пленумов по аграрному вопросу. И мартовский по инерции выпустили, но уже тиражом в шесть раз меньше обычного. Все равно пошли паскудные разговоры, зря, нужно было материалы изымать и вешать гриф секретности[180].

Ведь какой мощный комплекс документов был принят, более двух десятков постановлений! И работа по ним уже велась, потому что «комиссия Полянского» умудрилась все вопросы между Совмином и ЦК согласовать заранее. Так что сам Пленум, по сути, был формальностью, лишь визирующей результаты колоссального труда.

Косыгин быстро выписал на листочек основные тезисы, за которые шла борьба полгода назад:

1. Порядок планирования, по сути, в деньгах. А именно, рассчитанные на пятилетку закупки продукции по стабильным ценам. Да любой фермер США будет молиться на такие условия! Тем более что цены существенно повышены на некоторые культуры в полтора-два раза.

2. Уменьшена ставка подоходного налога на крестьян. Взиматься она будет не с валового, а с «прибыли», тьфу, с чистого дохода колхоза. Более того, изменена форма оплаты труда, вместо трудодня вводятся прямые денежные расценки. Заодно и с надоевшим всем руководителям натуральным хозяйством покончим.

3. Снижение цен на запчасти и технику, усиленное оснащение села машинами и механизмами. Вот тут как раз должно быть слово «кредит»… Но в Советском Союзе таких терминов нет. Как и самой сути кредитов, которые, по идее, можно было вообще никогда не отдавать без особых последствий для предприятия.

4. Снятие ограничений в развитии личного подсобного хозяйства. Плохая мера, вредная для крупного товарного хозяйства. Но это хоть как-то заткнет зияющую дыру в продовольственной проблеме. И на случай большой войны подстрахует. Вот только в США смеяться начали: «СССР прежде всего должен накормить своих крестьян». Ну и черт с ними, буржуями!

5. Получение колхозниками права на пенсию, социальное страхование и гражданский паспорт. Это легко объяснить: заводам очень нужны рабочие руки, а в деревне их все еще слишком много.

В руку сам собой лег красный карандаш, и яркая черта выделила слова «снижение цен», «повышение цен». Вот где под реформу подложена большая и жирная свинья. Можно сколько угодно писать про принцип эквивалентности, уверять, что все рассчитано и спланировано… Не надо обманывать себя – цифры взяты с потолка и на практике породят вал диспропорций. Как же по-другому обойтись без рыночных механизмов?

Как там говорил Петр про пример из учебника… Где-то в середине восьмидесятых СССР в пять раз обгонял США в выпуске тракторов и в пятнадцать раз – по комбайнам. А зерна собирали чуть не в два раза меньше. Поверить в такую бессмыслицу космического масштаба невозможно, но… Не сам же он придумал. Да и зачем ему это?

ЭВМ, ОГАС – нашли панацею! Видели мы их уже… Пришелец показывал рекламный буклет германской системы автоматизации управления две тысячи десятого года. И то особо предупреждал: девять из десяти предприятий в две тысячи десятом не готовы к внедрению подобного. Но Глушкову до такой проработанности деталей еще минимум лет тридцать ковыряться. И то, если в коридорах ЦК поменьше языком будет трепать. Своим идеализмом и двадцатью миллиардами затрат на систему всех сначала напугал, а теперь уже смешить начал. Тоже мне, Шурик нашелся[181].

А недавно прочитал статью штатовского экономиста, говорящую, что простой цветной телевизор находится на грани того, что в принципе может осилить национальная экономика без межгосударственной кооперации. Потому что для создания цветного кинескопа нужно выполнить целых шесть тысяч технологических операций. Для сравнения, для создания легкового автомобиля всего тысячу пятьсот. Экономист явно намекал, что изолированный враждебной идеологией и КОКОМом СССР с такой задачей вообще не справится.

Косыгин не считал себя глубоким экономистом. Практик с огромным опытом, эффективный управляющий, но никак не ученый. Зря экономическую реформу связывали с его именем, ее автор – Либерман[182].

Частная собственность, это, конечно, чушь на постном масле. Стоило ради такого отката строить коммунизм. Не поймут подобного поворота ни народ, ни товарищи по партии. Но вот обратная связь, подобная рыночному ценообразованию, нужна остро. Без нее система никогда не будет сбалансирована. Рассчитать точное потребление, а значит, и цены, невозможно. Премьер не строил таких иллюзий и раньше, а уж теперь вообще относил подобные разговоры к фантастике.

Реальные, корректируемые в зависимости от ситуации цены необходимы. Это обратная связь, основа основ автоматического регулирования. Все равно обмен фондов и ресурсов в экономике СССР есть, и его масштаб огромен. В руках директоров советских предприятий сосредоточена невообразимая власть над овеществленными деньгами. И они ею пользуются с помощью целой армии снабженцев. Иначе все развалилось бы еще в первую пятилетку, ведь Госплан ни разу не попытался свести баланс. Понимают полную безнадежность этого дела. Да и количество параметров управления совершенно недостаточно для стабильного функционирования промышленности.

Самое плохое, что эти люди не несут никакой ответственности за свою работу. Ну, развалит все руководитель – и что? Максимум, переведут в начальники цеха. А то и отправят с повышением на соседний завод, лишь бы избавиться от вредителя. Вот при Сталине… При нем хоть изредка, но все же такие вещи заканчивались расстрельным подвалом. Жалко, что страх быстро прошел.

Еще немного, и директора поймут (или уже поняли?), что планы невыполнимы и ничем не обоснованы. Научатся работать вполовину возможностей, аккуратно добавляя из года в год по одному проценту «в рост». Будут получать все положенное, а остальное набирать «левыми» схемами полунатурального обмена. Фантазии хватит, недавно был свидетелем разговора: «Михалыч, у тебя киловаттные асинхронники есть?» – «А что мне за это будет?» – «Имеются лишние фонды на цемент. Устраивает?» – «Нет…» – «Тогда загранкомандировки в Болгарию. От сердца отрываю, учти!» – «Это уже интереснее…»

И как прикажете с этим бороться? Расследовать и сажать? Прекрасно, но где других-то взять? Тем более что даже путевку директор порой не себе выбивает, а уникальному токарю, которого иначе сманят на соседний завод импортной «стенкой». А без него все предприятие план провалит к чертовой матери. Понятно, что так через десяток лет любой перестанет понимать, кто он – жулик или передовик производства. Грань тонка… Да что там, ее вообще нет!

Коренной вопрос планирования: кто, нет, кто определяет справедливый коэффициент обмена, названный ценой? Уже убедились, его нельзя посчитать с достаточной точностью. Но тогда как добиться достоверности цен без рыночных элементов? Где та социалистическая биржа, которая все уравняет?

Нет, идеологи, конечно, все объяснят. Читал недавно, да вот она, цитата:

«…При капитализме источником прибыли служит прибавочная стоимость, которую создают наемные рабочие, а безвозмездно присваивают капиталисты. В социалистическом обществе природа прибыли совершенно иная. В условиях господства общественной собственности на средства производства прибыль социалистических предприятий потеряла эксплуататорский характер и по своему содержанию является социалистической».

Поубивал бы слововязов, да только легче от этого не будет.

Хотя… Вот для сырьевых продуктов шкала сравнений есть. Зарубежные биржи работают, эффективно задают соотношения… В очень широких пределах, к сожалению. Но как заманчиво выставить туда все товары СССР как изделия одного большого предприятия, разомкнуть внутренний рынок и получить реальную оценку. Перекосы можно легко выправить таможенными или налоговыми коэффициентами, это уже элемент макроуправления. «Внешнеторговая биржа СССР», звучит?