Последний срок - Майкл Коннелли

– Не сомневаюсь. Могла устроить тогда, когда сделала тебе предложение. А теперь вообще раз плюнуть. Ты будешь знаменит, Гарри, тебя не захотят отпускать.

– Я не хочу быть знаменитым. Мне нравится расследовать преступления.

– Понимаю. Значит, буду пробивать полные пять лет.

– Спасибо, Киз. А теперь мне нужно возвращаться. Здесь много дел.

– Удачи, Гарри. Держись в рамках.

Это означало: не нарушай правил. Дело слишком большое и важное.

– Ясно.

– И еще, Гарри.

– Слушаю.

– Вот почему мы занимаемся нашим делом. Из-за таких типов – монстров вроде него. Они не остановятся, если их не остановить. Это благородное дело. Запомни. Подумай, сколько людей ты спас.

Босх вспомнил футляр для перевозки клюшек и кивнул. Понимал: этот предмет навсегда останется в его памяти. Харди не солгал, предупредив, что посещение дома 6а изменит его.

– Недостаточно, – ответил он и, разъединившись, задумался.

Два дня назад Босх не знал, как дотянуть оставшиеся тридцать девять месяцев службы. Теперь ему захотелось полные пять. Какие бы у него ни случились провалы во время расследования смерти Ирвинга, Босх понимал, что его миссия не кончена. С ним навсегда останется его миссия и всегда будет работа, которую необходимо делать. Его работа.

«Вот почему мы занимаемся нашим делом».

Гарри снова кивнул. Киз правильно все понимает.

Чтобы подняться, он ухватился за перила. Спустился по лестнице и открыл дверь. Надо поскорее выйти из этого дома на солнце.

37

К полудню судья главного суда первой инстанции Компаньони подписал ордер на обыск, и Босх, Чу и их коллеги из отдела нераскрытых преступлений официально и законно установили, какие страшные вещи находились в доме под номером 6а. Детективы Бейкер и Кехо увезли Чилтона Харди в центр содержания под стражей в «Метрополитен», где предстояло официально оформить его задержание. А Босх и Чу, как основные следователи, продолжали работать на месте преступления.

Вскоре на улице напротив стоящих бок о бок домов, где под именем отца жил Харди и воплощал свои жуткие фантазии, возникла атмосфера цирковой площади. Узнав из сообщений о кошмарных находках, сюда потянулись новые следователи, полицейские и эксперты, а за ними хлынули журналисты двух округов. Пройдет совсем немного времени, и небольшой городок Лос-Аламитос привлечет к себе внимание всего мира, а сообщения о злодеяниях Харди появятся на всех новостных сайтах Интернета и в новостных программах кабельного и эфирного телевидения.

Юридические прения между полицией Лос-Аламитоса и Лос-Анджелеса быстро решились в пользу Лос-Анджелеса, который взял на себя все следственные мероприятия, а Лос-Аламитосу досталась охрана места преступления, надзор за зеваками и журналистами. Это предполагало приостановку движения транспорта и эвакуацию жителей из всех шести блоков жилого комплекса. Обе стороны готовили почву не менее чем для недельного изучения места преступления. И те и другие выделили людей для связи с прессой, чтобы справиться с репортерами, операторами и станциями спутниковой трансляции, которые хлынут в обычно тихий район.

Начальник полиции и руководитель отдела особо тяжких преступлений объединили усилия и составили оперативный план расследования, удивлявший по крайней мере одной неожиданностью. Начальника отдела нераскрытых преступлений лейтенанта Дюваль не включили в число тех, кто участвовал в деле. Расследование, которое должно было стать звездным часом ее подчиненных, передали лейтенанту Ларри Гэндлу, ибо его сочли более опытным и умелым в общении с журналистами. Теперь Гэндл должен был распоряжаться всеми дальнейшими действиями.

Босха это устраивало. Он работал в команде Гэндла до того, как его назначили в отдел нераскрытых преступлений, и они прекрасно ладили. Гэндл был из тех, кто брался за дело закатав рукава, и доверял своим следователям. Он не прятался за закрытыми дверями и непроницаемыми жалюзи.

Посоветовавшись с Босхом и Чу, он прежде всего собрал на совещание всех следователей. Они сгрудились в передней комнате дома 6а после того, как Гэндл временно выставил оттуда судебных экспертов и фотографов.

– Вот что, ребята, – начал он, – я решил, нам негоже совещаться под солнцем на свежем воздухе. Будет лучше, если мы поговорим здесь, в темноте, где разит смертью. Все указывает на то, что в этом доме умерло много людей и конец у них был прямо-таки жуткий. Их замучили и убили, и мы должны почтить их память, выполнив нашу работу на высшем уровне. Не будем срезать углов, не станем нарушать правила. Сделаем все по закону. Пусть этот Харди уже в машине с Бейкером и Кехо начал признаваться и выворачиваться наизнанку. Наша задача – провести расследование так, чтобы никто не подкопался. И чтобы этот тип больше никогда не увидел небо над головой. Его пункт назначения – камера смертника, и никакой больше. Всем ясно?

В комнате закивали головами. Босху еще не приходилось слышать, чтобы лейтенант напутствовал сотрудников, как футбольный тренер команду. Гарри понравилась его речь, он решил, что Гэндл правильно поступил, напомнив всем, как высоки ставки в этом деле.

После вступления лейтенант начал распределять обязанности. Хотя большая часть работы заключалась в сборе улик в обоих домах, квинтэссенцией расследования были, безусловно, найденные в шкафу на втором этаже видеозаписи и расклеенные по стенам фотографии. Следователи отдела нераскрытых преступлений получили задание документировать все, что касалось жертв: кто они, откуда родом, что с ними случилось. Мрачная обязанность. Чуть раньше Чу запустил на компьютере диск ди-ви-ди, чтобы получить представление о том, что представляет собой хранящаяся в шкафу обширная коллекция видеозаписей. Ролик запечатлел, как Харди насиловал и мучил женщину, пока та не взмолилась – он в это время вытащил у нее изо рта кляп, – чтобы он убил и прекратил ее страдания. Запись закончилась тем, что придушенная женщина потеряла сознание, но явно еще дышала. Харди повернулся к камере и улыбнулся – он получил от жертвы все, что хотел.

За все годы работы в полиции Босх не видел ничего более душераздирающего и отвратительного. Некоторые кадры были так омерзительны, что Босх понимал: их надо упрятать в самые глубокие тайники сознания. Но рядом стояли другие диски и кассеты и лежали сотни фотографий. Все следовало просмотреть, описать, запротоколировать и включить в список улик. Болезненное, иссушающее душу занятие, выполнять которое способны только полицейские из отдела тяжких преступлений. Гэндл предупредил, что каждому из команды необходимо обсудить мучительное задание со специалистами из научного бихевиористского отдела. Следователи знают: носить в себе ужасы профессии все равно что жить с умирающим от рака. Однако искать помощи у посторонних, стремясь облегчить свою ношу, многие считают слабостью. Ни один коп не хочет, чтобы его считали слабым ни плохие парни, ни коллеги – хорошие парни.

Затем Гэндл передал слово ведущим следователям Босху и Чу, и они коротко рассказали, какие шаги привели их к Харди и этим домам-близнецам.

Детективы обсудили этапы предстоящего расследования. С одной стороны, требовалась быстрота, с другой – обстоятельность и осмотрительность, чтобы выполнить работу со всей тщательностью. Закон требовал, чтобы управление выдвинуло против Харди обвинение в течение сорока восьми часов после его ареста. В среду утром ему предстояло впервые предстать перед судьей. Если к тому времени обвинение не будет предъявлено, его отпустят на свободу.

– Давайте сформулируем обвинение по одному эпизоду, – предложил Босх. – А по мере того как будем готовы, добавим другие. К среде подготовим дело Лили Прайс. Оно пока сырое, но это наш вернейший шанс. Есть пробы ДНК. И хотя они не совпадают с ДНК Харди, думаю, нам удастся доказать, что в момент убийства он находился рядом с жертвой. Будем надеяться, что до утра среды мы найдем в этом доме изображение самой Лили Прайс.

Чу достал ее фото размером 5 × 7, взятое из уголовного дела. Это был снимок из альбома выпускного класса Лили. Невинная красивая девушка улыбалась в объектив. Если среди сувениров Харди найдется ее изображение, оно не будет похоже на эту фотографию.

– Речь идет о 1989 годе, поэтому ее не будет на ди-ви-ди, если только Харди не отцифровал аналоговую запись на пленке, – заметил Чу. – Но это маловероятно, поскольку в доме нет конвертера, а в лабораторию подобные записи не несут.

– Мы быстро просмотрим фотографии, – сказал Босх. – Те, кому предстоит заниматься пленками, следите, не появится ли на них Прайс. Если удастся найти ее на пленках или на фотографиях, считайте, что в среду мы на коне.

На этом Гарри и Чу закончили, и слово для последнего напутствия снова взял лейтенант:

– Вот так, ребята. Все поняли задачу? Тогда приступайте. Время пошло.