Белая эмиграция в Китае и Монголии - Сергей Владимирович Волков

в Китае. Издавая этот декрет, президент одновременно подчинил всех русских, проживающих в Китае, юрисдикции китайских законов.

В ответ на этот декрет российский посланник князь Кудашев не протестовал против лишения права дипломатического представительства себя и консулов, находя это в соответствии с истинным положением вещей, но настаивал на сохранении за русскими их прав экстерриториальности. В этом он был поддержан дипломатическими представителями других иностранных держав, которые боялись, что одностороннее нарушение договора Китаем в отношении России может создать опасный прецедент и для них.

В результате китайское правительство издало временные правила о применении иностранных законов в китайских судах и учредило Бюро по русским делам, в которых бывшие русские консульские чины были зачислены на службу китайскими чиновниками, но без содержания от китайской казны. Права и обязанности русских консульских чинов были совещательно-исполнительного характера. С этого момента русские начали регистрироваться по китайским законам, они судились в «Смешанном Суде» с участием бывшего русского консульского асессора и китайского судьи. Так продолжалось до мая 1924 г., когда Китай признал СССР.

Советское правительство отказалось от прав экстерриториальности для русских, одновременно объявило всех русских граждан, проживающих на территории Китая и не возбудивших ходатайство о предоставлении им советского подданства, лишенными прав русских граждан и отказалось от какой-либо защиты или представительства их интересов.

Бюро по русским делам были упразднены, и ведение русскими делами полностью перешло к китайским комиссарам по иностранным делам, а там, где их не было, – к китайским губернаторам и полиции. Китайское правительство формально прекратило всякие сношения с бывшими дипломатическими и консульскими чинами России, но, по старой памяти, в силу личных отношений, оно оказывало им те или иные услуги в частном порядке.

Вот поэтому-то, после упразднения Бюро по иностранным делам, по инициативе бывшего императорского генерального консула в Шанхае, Виктора Федоровича Гроссе, в июле 1924 г. был образован Комитет защиты прав и интересов русских эмигрантов в городе Шанхае, во главе которого встал сам Гроссе.

На первых порах Комитет этот был организован по принципу личных приглашений самого Гроссе, но после его конфликта с генералом Ф.Л. Глебовым он был преобразован на началах привлечения представителей общественных организаций, уже образовавшихся к тому времени. Реорганизованный Комитет принял огромное участие в деле поддержания порядка в Шанхае в 1925 г., во время всеобщей забастовки, направленной к ущемлению иностранных интересов города. Иностранцы по заслугам оценили деятельность Комитета, отпустив большую сумму денег на благотворительные нужды, а самого В.Ф. Гроссе пригласили на службу при Шанхайском муниципальном совете заведующим «Добровольческими службами», с крупным окладом содержания.

Разногласия между Гроссе и эмигрантской общественностью продолжались и в 1926 г. вылились в форму полного разрыва, когда Гроссе и всему правлению его Комитета было выражено явное недоверие. В.Ф. Гроссе ушел, организовав Эмигрантский комитет и другое благотворительное общество, тем самым создав параллелизм существования двух организаций, претендующих на представительство и защиту прав и интересов русских эмигрантов в Шанхае. Одна – основанная на принципе преемственности власти от прежнего российского генерального консульства, а другая – на принципе выборной власти, опиравшейся на представителей общественных организаций.

Несмотря, однако, на различие внутреннего их построения, они все же действовали в общеэмигрантских интересах, и трудно сказать, кто из них приносил больше пользы. Обе эти организации несли функции близкие к консульским: ни один из белых русских эмигрантов не мог миновать их при оформлении своих документов. В тех случаях, когда необходимо было объединенное выступление русских, обе организации собирались на совместные заседания и дружно вели общую работу.

Иностранные власти Международного Сеттльмента и Французской Концессии нисколько не стесняли белую русскую эмиграцию и вполне доверчиво относились к ее представительным органам. Факт существования в Шанхае органов представительства русской эмиграции, признанных китайским правительством и иностранными властями, является большим плюсом в эмигрантской жизни.

Правовое положение эмигрантов определялось так: эмигранты могли свободно работать там, где хотели, иметь собственное движимое и недвижимое имущество, собственные школы, храмы, госпитали, имели свободу слова и печати, а равно и право на созыв общих собраний и создание общественных организаций. Все это свободно разрешалось властями в рамках законов страны. Бесправного положения русская эмиграция в Шанхае не знала.

Налог же большинство из эмигрантов платили только квартирный. Необходимо добавить, что каждый русский налогоплательщик, наравне с иностранными налогоплательщиками, участвовал в выборах муниципального совета – фактического правительства иностранного города Шанхая.

После крушения «Белого Приморья», в середине ноября 1922 г., остатки «Приамурской Земской Рати» (так называлась Белая армия Приморья, когда правителем этого края был «Воевода» – генерал М.К. Дитерихс{117}) оставили русскую территорию и ушли в Китай тремя путями: сравнительно небольшая часть войск 1-го{118} и отчасти 2-го{119} корпусов, почти без беженцев, вышли в Северную Маньчжурию через ст. Пограничная и после многих злоключений рассосались по линии Китайской Восточной железной дороги (КВЖД), перейдя на положение «белых русских эмигрантов»; главные силы 2-го и 3-го{120} корпусов отступали с боями походным порядком и перешли границу у г. Хунчун, недалеко от корейской границы. По распоряжению китайского губернатора «Трех Восточных Провинций», маршала Чжан Цзолина, эти остатки белых воинских частей, вместе со следовавшими за ними гражданскими беженцами, общим числом около 7000 человек были расквартированы в районе г. Гирин, где они находились в течение года, а потом постепенно рассосались по всему Северному Китаю, главным образом на той же КВЖД.

Остальные части Дальневосточной Белой армии и главная масса гражданских беженцев, общим числом около 9000 человек, эвакуировались из Владивостока морским путем на борту 30 военных транспортов, пароходов и катеров.

Первой остановкой этой «флотилии» был ближайший от Владивостока порт Гензан, в Корее. Из Гензана часть этой флотилии, под командой адмирала Старка, двинулась на Шанхай. Переход от Владивостока до Шанхая этой флотилии, состоявшей в большей своей части из неприспособленных и негодных к длительному морскому переходу суденышек, был чрезвычайно тяжел. Бурное море, недостаток пресной воды и провианта, а также перегруженность «пассажирами» усугубились еще разразившимся вскоре по выходе из Гензана штормом. Не дойдя до Шанхая сто миль, погибли во время этого шторма тралер «Аякс» и канонерская лодка «Лейтенант Дыдымов», на которой, вместе с командой, погибла и группа мальчиков-кадет.

В конце ноября 1922 г. все же остальные суда флотилии адмирала Старка бросили якоря в Вузунге, близ Шанхая. Контр-адмирал Старк, с таким трудом приведший свою разнокалиберную флотилию в Шанхай, был встречен здесь как иностранными, так и русскими официальными лицами крайне недружелюбно. После долгих переговоров, во время которых на судах был сделан необходимый ремонт и пополнены судовые запасы, шанхайские власти настояли на уходе из Шанхая всех судов флотилии, разрешив скрепя сердце