Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера - Чарльз Уайтинг

И вот в 1946 году ему доверили дело, которому суждено было привлечь внимание всей американской нации, а впоследствии — и всего западного мира, дело, центральной фигурой которого стал полковник Йохен Пейпер, «враг американской армии номер один», как его назовет обвинение.

Как старший по званию из выживших офицеров «Лейбштандарта» (генерал Монке пропал без вести в ходе боев за Берлин) и непосредственный командир солдат, устроивших «бойню в Мальмеди», Йохен Пейпер оказался одним из первых, кого разведка союзников, а позже — комиссия по военным преступлениям потребовали на допрос.

Перекрестные допросы начались в августе 1945-го, в баварском городе Фрайзинге, под руководством капитана Фелтона. В сентябре Пейпера перевели в Оберурзель. По отношению к нему не применялось физического насилия, но держали его в одиночном заключении на протяжении семи недель, лишь один раз вызвав на допрос к чиновнику армейского корпуса криминальных расследований. Американского офицера (теперь это были уже «американцы», а не «янки», как год назад) совершенно не интересовали ни действия Пейпера в Арденнах, ни события в Мальмеди. Единственным предметом его беспокойства оказались несколько сотен пленных, побывавших в руках у Пейпера. Как они себя вели в целом? Соглашались ли сотрудничать? Сообщали ли сведения о расположении своих частей и т. п.? Пейпер честно отвечал на все вопросы, удивляясь интересу американца.

Потом вопросы общего характера закончились. А вот конкретный майор Мак-Каун? Как он вел себя в те четыре дня, что пребывал пленником Пейпера в Ла-Глез? Пейпер рассказал все, что помнил, — в немецком плену майор вел себя безукоризненно. Следователь записал в блокнот несколько строк и ушел, оставив Пейпера в полном недоумении. Впрочем, скоро все стало ясно.

Ближе к концу своего одиночного заключения в Оберурзеле Пейпер впервые встретил человека, который вскоре назовет его военным преступником и потребует для него смертной казни, — подполковника Эллиса. Знакомство проходило кратко и безличностно. Для Пейпера это была типичная «тыловая крыса», но последние несколько месяцев научили полковника с опаской относиться к таким людям. Их чувства не походили на чувства тех солдат-фронтовиков, с которыми он привык иметь дело за последние шесть лет. Их мир не так черно-бел, как мир солдат, жизнь которых зависит от быстрых прямых действий, и подход таких людей не столь прямолинеен и диктовался другими чувствами, более мелкими, по мнению Пейпера.

В тот день его впервые с момента прибытия в Оберурзель вывели на дневной свет. Щурясь и моргая, он вышел во двор, под внимательными взглядами вооруженных до зубов военных полицейских его провели в машину вслед за Эллисом и переводчиками. На хорошем английском Пейпер спросил одного из охранников, куда они направляются, но в ответ услышал только неразборчивое мычание. Машины выехали из ворот. Пейпер узнал дорогу, по которой они ехали, — дорога вела в Бенцхайм.

Там его ждали выжившие жертвы «бойни в Мальмеди» — Аренс, Вирджил Лэри, Форд и остальные. Они уже оправились от ран, но лица их были бледны, поскольку лето им пришлось провести на больничных койках, куда лучи солнца не попадали. Но хотя по ожидавшим и было видно, что их совсем недавно выписали из больницы, но сомнений в их способности опознать Пейпера не оставалось. Пейпер не знал подоплеки происходящего, его английского было недостаточно, чтобы понять быстрый американский сленг, но этого и не требовалось, чтобы оценить степень ненависти в глазах Вирджила Лэри, когда тот выскочил вперед, гневно указывая на Пейпера пальцем с криком:

— Это он! Он дважды выстрелил в меня из пистолета с пяти метров!

Пейпер с ужасом посмотрел на молодого человека, которого раньше никогда в жизни не видел, и сердце у него екнуло. Так вот как оно все будет! Через несколько минут его уже вели обратно в машину.

Через пару дней Пейпера поместили в «парную». Сначала он не понял, куда его привели, было даже приятно после того ледяного помещения, где он находился последние несколько недель. Но когда прошел час, а температура все продолжала повышаться, ему стало немножко не по себе. Заключенный расстегнул воротник тюремной куртки, на бровях и на голове стали выступать капельки пота. Под мышками и на спине начали расплываться темные пятна. Пейпер почувствовал, что ему не хватает воздуха.

Только теперь он понял, что с ним хотят сделать. Узник стал лихорадочно оглядывать камеру в поисках спасения. Вот зарешеченное окно со стеклом. А вот — труба отопительной батареи. Жар идет именно от нее! Весь в поту, заключенный схватил трехногий табурет и бросил в окно — стекло не разбилось. Тогда он переключил внимание на трубу, уперся ногой в стену, ухватился за трубу обеими руками и стал тянуть, пока та не лопнула, рухнув на пол. Комнату стал наполнять раскаленный пар. Из последних сил Пейпер снова бросился к окну и нанес по нему сокрушительный удар. Окно подалось, и в камеру хлынул ледяной воздух с улицы. Узник торопливо высунул лицо в окно и стал судорожно глотать свежий воздух, а по коридору уже раздавались тяжелые шаги.

Перл впервые встретился с Пейпером в октябре и сразу заявил, что готов выложить все карты на стол. В отношении такого человека, как Пейпер, насилие бесполезно. К тому же до сих пор о действиях полковника в Арденнах удавалось выяснить только хорошее. Но, к несчастью для Пейпера, начиная с декабря 1945 года в Америке ему создана репутация самого ненавидимого человека. Почему-то заранее решили, что он — главный виновник расстрелов в Мальмеди, и двое из отцов убитых — сенатор и видный промышленник — настроили против него общественное мнение. Дело перешло в разряд политических, и это приходится признать и армии, и Вашингтону. На этих словах Перл сделал паузу.

В общем, газеты уже успели заранее вздернуть Пейпера, и он, Перл, хоть и знает, что полковник — прекрасный солдат, боготворимый своими подчиненными, никак не может игнорировать требования ситуации. Время Пейпера прошло. Главной виной всех немцев является проигранная война, и вопрос персональной ответственности каждого является уже второстепенным. И наконец Перл перешел к причине, побудившей его вызвать Пейпера к себе. Он открыто заявил Пейперу, что тот не увидит более дневного света, и прямо предложил ему сохранить репутацию солдата и офицера и просто смириться с неизбежным.

Пейпер не понял и переспросил, что это значит, и Перл пояснил: это значит принять на себя ответственность за действия своих солдат в ходе битвы.

Поразмыслив, Пейпер согласился, но потребовал присутствия одного немецкого и одного американского адвоката при написании им заявления о личной ответственности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});