Русский пасодобль - Алеся Кузнецова

пелену я слышала возгласы:

– Девушка упала, позовите доктора!

– Но кто оплатит доктора? Вряд ли у нее есть деньги. Может, вы оплатите? Проходите и не мешайте заходить ученикам мадам. Расступитесь.

– Но так нельзя, она совсем молоденькая и так красиво танцевала! Позовите доктора!

И, наконец, раздался властный женский голос:

– Жорж, немедленно внесите ее в нашу гостинную! Ну же, что вы застыли, как столб! И живо зовите доктора, мы оплатим его услуги! Эх, угораздило же родиться доброй католичкой! Никаких денег так не соберешь. Расступись, шоу окончено! Скоро начнутся занятия, и мне ни к чему, чтобы здесь ошивалась толпа бездельников. Кыш отсюда.

Жорж был не согласен с хозяйкой и пытался взывать к ее разуму.

– Ну на что она вам? Вам бы своих учительниц прокормить.

– Ты видел, как она танцевала одна на улице под звуки нашего роял? Вы все столпились у окна, а когда девушка упала, никто из вас и не подумал ей помочь.

– Мадам Форжерон, просто пообещайте, что, как только она придет в себя, вы отправите ее с Богом и забудете о ней.

– Жорж, это не твое дело, что я делаю и планирую в своей школе. И если я захочу взять еще одну новенькую учительницу, которая падает в голодный обморок на улице, но продолжает танцевать, меня не сможет остановить ни один Жорж в мире!

– Но, мадам, у нас и старым учительницам не хватает работы. Времена тяжелые. Зачем нам еще одна? Скоро в нашей школе учителей будет больше больше, чем учеников.

– Значит, работайте лучше, Жорж, и найдите нам еще больше учениц. Делайте все возможное, чтобы к нам приходили новые девушки, желающие научиться танцевать. Идите по городу и, если надо, хватайте барышень за руку и приводите в школу мадам Форжерон, потому что каждая девушка в Париже должна уметь танцевать. А, если они не умеют, я считаю это вызовом мне, мадам Форжерон!

– Но мадам, сейчас у всех не лучшие времена

– Почему вы все время спорите со мной, Жорж! В трудные времена открываются лучшие возможности! Мы должны увеличить количество наших учениц в два, нет, в три раза! И только попробуйте мне сказать, что вы не знаете как это сделать! Смотрите, девушка пришла в себя. Возможно, доктор нам и не понадобится.

– Простите, здесь была музыка, здесь звучала мазурка.

– Это я играла. И вы мне обязательно покажете снова, как ее танцуете, но сперва живо кухню! Не хватало мне еще здесь новых обмороков!

Так я попала в школу мадам Форжерон. У нее было доброе сердце, и она дала приют многим русским девушкам, умеющим лишь танцевать и играть на фортепиано. А русские девушки научили Европу танцевать, и слова балет и русский в Европе стали практически синонимами. Ведь, чтобы попасть в профессиональную труппу, в то время нужно было или носить русскую фамилию или брать уроки у бывших балерин Императорских театров. Я попала в совершенно новый для меня мир, где лишенные родины и семей девушки создавали свою новую жизнь. Там, на французской улице, родилась новая Анна. Я вдруг осознала, какая цена была уплачена за мою жизнь. В эту минуту я поняла, что буду жить за нас двоих. Я буду танцевать за нас двоих, я буду смеяться за нас двоих, я буду чувствовать за нас двоих. Школа мадам Форжерон вдохнула в меня жизнь, от которой я так настойчиво отказывалась. Мадам занималась с нами, а мы занимались с детьми, которых парижане приводили на занятия. Мы готовы были умереть за мадам и работали на износ. Очень скоро слава о школе разнеслась по всему Парижу и нам даже пришлось взять еще несколько новых девушек на работу. А в свободные минуты мадам садилась за инструмент и начинала играть русскую мазурку, которой научила ее одна из работавших у нее девушек. Эти минуты наполняли меня жизнью и заставляли идти вперед. Ради той жертвы, которую принес он. Я решила, что стану Анной, которую видел и любил во мне он. Андрей не хотел видеть меня слабой. С тех пор я решила, что только один день в году позволю себе плакать.

Эстер перевернула последний лист и подумала, что Анна смогла стать счастливой, там, вдалеке от дома, оказавшись совершенно одна, она осознала свою силу. Анна действительно смогла прожить яркую и наполненную жизнь. И у нее были свои традиции и даты, против которых обожавший ее муж испанец не возражал. Она вышла замуж почти двадцать лет спустя и всю жизнь раз в год носила к морю цветы для своего Андрея Павловича и всегда говорила, что это в память обо всех русских, которых они потеряли. Помнить можно в любом месте.

Эстер вытерла слезу и подумала, что как раз успевает встретиться с Леной возле школы. Мысль о том, что одноклассница Андрея – единственный человек, который действительно его знает, и при этом она не верит в его виновность, не выходила из головы Эстер. И еще ей стоит разобраться, что такого хотела рассказать перед смертью Ольга Петровна о фабрике.

Глава 8. События минувших лет

Затормозив у школы Эстер заглушила машину и набрала Ингу.

– Эстер, целый день не могу тебе дозвониться! Мы с Лерой места себе не находим! Мы же волнуемся!

– Я хотела поговорить с тобой. Инга, а если предположить, что Авакумов не виновен в случившемся, кому еще могла быть выгодна моя смерть или Ольги Петровны?

– Эстер, не обманывай себя. Факты неприятны тебе, но они остаются фактами. Но если тебя это успокоит, я сегодня встречалась с Иваном.

– С кем?

– Эстер, я не узнаю тебя. Пару дней назад, я говорила тебе, что хочу проверить все линии и понять, как связаны события в нашей “Терре” с убийством. Я видела, что ты не согласна с моими выводами и по-прежнему сопротивляешься правде. Но ты же понимаешь, что история началась задолго до аукциона и уже с момента твоего приезда в Москву на нас сыпались неприятности одна за другой. Я попросила Леру, и она дала мне контакты этого Ивана, он работает на брата Алекса. Ну, знаешь, всякие такие неофициальные поручения, парень когда-то в спецслужбах работал и навыки с контактами не растерял.

– И зачем нам этот Иван?

– Я попросила его помочь разобраться во всей истории. Рассказала ему все, начиная с момента пожара при открытия, сорванной пресс-конференции, потом