АнтиМетро - Андрей Бондаренко

Мари шагала первой. Вижу – налетел на неё кто-то: ростом невысокий, натуральный гном, но очень широченный в плечах, тёмный весь какой-то. Секутся Мари с незнакомцем: у неё – мачете, у него – огромный неуклюжий топор. Так отчаянно клинками махали – и в кино такого не увидишь, только разноцветные искры разлетались во все стороны. И не выстрелить было – в этой коловерти… Умудрился-таки низкорослый противник рассечь Мари щёку. Ну, думаю, плохо дело… Тут над моей головой что-то тяжёлое просвистело, и гному – прямо в лобешник. Повязали мерзавца, пока он был без сознания, Мари щеку заклеили пластырем. Интересуюсь, мол: – «Чем гнома-то оглушили?». Оказалось, что это Лёха Никоненко метко метнул гранату. Без запала, ясен пень…

Через некоторое время пленный пришёл в себя. Допросили, как и полагается, он неплохо понимал язык чиго. Выяснилось, что данный субъект происходит из племени подземных ацтеков, которое ушло в Пещерную страну несколько веков назад, испугавшись жестоких испанских конкистадоров… Вот такие, парни, дела!

Потом этот подземный ацтек нас и вывел на земную поверхность. Около месяца шагали по всяким загадочным пещерам и подземельям, но вышли-таки…

– А, вот, эта Мари Вагнер, она была очень красивой? – спросил заметно оживившийся Хантер.

– Очень! У них с Лёхой такая любовь была! Такая! Слов не подобрать… Убили её потом, через пару месяцев, во время славной морской эскапады, на одном из безымянных островов Карибского моря… Да, Никарагуа и Сальвадор – по-настоящему шикарные места! А какая там, братцы, рыбалка! Давно собираюсь туда съездить, тряхнуть стариной. Даже, стишок написал про это:

Иногда, на розовом рассвете,Кажется – всё это – не всерьёз…Солнышко, оно так ярко светит,Солнышко, за окнами – мороз…

Иногда, под заревом заката,Всё мечтается – о южной стороне,Где был счастлив – я порой, когда-то,Как-то – по весне…

Скоро отпуск, вновь я уезжаю.Каждый год – на фоне многих лет,В ту страну, где стаи попугаевРадостно приветствуют рассвет…

В те края, где помнят Че Гевару,Где Калашников – легенда из легенд.А девчонки – красивей не знаю!А вино? Его прекрасней нет…

То вино – из ягод дикой сливы…С кем воюем? Право, всё равно!Мы – повстанцы! Мы – неотвратимы!На привале – терпкое вино…

Каждый отпуск – полчища загадок,По ночам – нездешний веер снов…Главное, без всяких непоняток,Прочих всех – негаданных загадок,С лёгкостью – мочить там очень модноХолуёв – всех местных пидоров…

Из-за решётки раздался неясный шум-бряк, и знакомый хриплый фальцет произнёс – с нескрываемым удивлением:

– Олег Николаевич! Вы-то здесь откуда? Генерал-лейтенант Комаровский ничего не говорили про ваш визит…

– От верблюда! – невежливо прервал дневального голос Омара Хаяма, а вслед за тем раздался характерный, едва слышимый хлопок.

– Пистолет с глушителем, – тут же определил Шмидт. – Интересно, а нам теперь чего ожидать?

Глава шестнадцатая

Разнообразные разности

Мягко загорелись секции дневного света, едва слышно заскрипели дверные петли.

«Одинаково возможны два варианта», – оживился внутренний голос. – «Либо сейчас все узники – без единого исключения – получат по меткой пистолетной пуле в голову, либо… Либо это пришло оно, нежданное спасенье! Помнишь, у незабвенного классика? Только в эту сентенцию глупую – верю я. Громкий стук разрывает картинку из призрачных слов.… Это просто – спешит к нам на помощь – гвардейская кавалерия, из-за синих – покрытых местами цветами – холмов.…Это просто – спешит к нам на помощь – гвардейская кавалерия, из-за синих – покрытых местами цветами – холмов…».

Артём, даже, сперва не узнал вошедшего человека: ладно сидящая полевая офицерская форма, майорские погоны на плечах, гладковыбритое открытое лицо, покрытое следами свежих порезов.

– Что это ты, Белов, таращишься так удивлённо? – весело и непринуждённо спросил незнакомец голосом Омара Хаяма. – Словно узрел Путина Владимира Владимировича, облачённого в затрапезный цирковой костюмчик рыжего клоуна? Да, и серьёзная настороженность присутствует во взоре. Скажи мне честно, как майор майору: наверное, опасаешься, что я начну палить из пистолета – почём зря?

– Опасаюсь, конечно же. Как же иначе? За последние двое суток столько всего произошло, что уже со всех сторон – непроизвольно – ждёшь изощрённого подвоха. То голые старухи бегают по шпалам, то пустынные волки – сотнями – выскакивают из заброшенных туннелей…

– И у вас на «Лесной» – волки? Говоришь, что выскакивают из заброшенных туннелей?

– Один раз было, – подтвердил Артём. – Кучу народа, сволочи кровожадные, тогда покусали. Мы для того и следовали на «Маяковскую», чтобы разжиться дополнительной сывороткой от бешенства. Наших-то запасов на всех нуждающихся не хватило. А у вас на «Выборгской» – много покусанных?

– Слава Богу, нет ни одного! Просто в одном из технологических туннелей обнаружились странные чёрные ворота – с длинной свежей трещиной – за которыми волки воют и подтявкивают – жалобно так, словно бы от сильного голода… А что у вас за голые бабы шастают?

Шмидт, демонстративно кашлянув несколько раз, предложил:

– Я, господа майоры, конечно, дико извиняюсь. Но, может быть, стоит перенести разговоры – про голый прекрасный пол – на более подходящее время? В том смысле, что хватает и других важных дел…

– Конечно, конечно! – смущённо засуетился Омар Хаям (уже – майор Харитонов?). – Я ещё не до конца…, э-э-э, пришёл в себя, извините. Сейчас отопру двери камеры, и отправимся…

– Куда – отправимся? – осторожно уточнил Артём.

– Конечно же, к вам, на «Лесную»! Других вариантов, просто напросто, не существует… Оба туннеля, ведущие к «Площади Ленина», заперты стальными щитами. А здесь оставаться мне совсем не хочется. Очень, уж, непривычно и неприятно ощущать себя подопытным кроликом… Ладно, своими размышлениями и ощущениями я поделюсь позже, уже по дороге. Нам надо торопиться, пока есть такая возможность… Выходите, выходите! Белов, забери у дневального пистолет. То бишь, у трупа дневального… Так, я прихватил с собой два карманных фонарика. Кому отдать один?

– Шмидт, забери! – велел Артём. – Первым пойдёшь. Кстати, принять всем красные горошины! В зависимости от количества совокупных «усыплений», понятное дело. Спасибо доброму дяденьке Геббельсу, оставившему целебное снадобье на столе… Эй, Хантер! Флакончик-то с остатками «гороха» мне отдай, шустрила хренов… А в каком туннеле мы сейчас находимся?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});