Мастера секса. Настоящая история Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон, пары, научившей Америку любить - Томас Майер

Как вы справились с этой проблемой?»

«Вы когда-нибудь замечали у вашего мужа трудности с эрекцией или семяизвержением?»

«Каким образом ваш муж пытался доставить вам сексуальное удовольствие? Каков был результат?»

«Как вы себе представляете правильное поведение женщины в супружеской постели? А в других аспектах семейной жизни?»

«Как, по-вашему, ответил бы на эти вопросы ваш супруг?»

В соседнем кабинете доктор Мастерс занимался тем же с мужем этой женщины. Он расспрашивал его о чувствах и опыте касаемо свиданий, брака, развода, воспитания детей, о его религиозных убеждениях, о социальном происхождении и образовании в их паре. Потом он перешел к более деликатным вопросам: был ли у мужчины сексуальный опыт до брака, мастурбирует ли он, фантазирует ли или представляет себе некие образы во время полового акта с женой. Мастерс спрашивал, не случалось ли мужчине в детстве видеть, как родители занимаются сексом, случайно или нарочно. Играл ли он в «сексуальную» игру «в доктора» с другими детьми, просыпался ли по ночам в мокром белье? Был ли у него гомосексуальный опыт? Мастерс просил рассказать, что его изначально привлекало в супруге, каким был их медовый месяц, какие образы, прикосновения, звуки и запахи ассоциировались у него с занятием любовью.

На следующий день Мастерс и Джонсон менялись местами. Она беседовала с мужем, а он – с женой, повторяя те же самые вопросы, что называлось у них «сбором анамнеза». Выяснить потребности и желания каждой пары было первым важным шагом в программе «парной терапии» Мастерса и Джонсон. С информацией от обеих сторон общая картина сексуальной жизни пары складывалась намного быстрее. Мастерс и Джонсон могли приступать к работе над отношениями в паре, чувствуя различия между партнерами. К третьему дню двухнедельной терапевтической программы они сравнивали ответы на самые показательные вопросы:

«Какого результата для вашего мужа (жены) вы ожидаете от этой терапевтической программы?»

«Насколько ваш супруг (супруга) заинтересован(а) в сексуальной составляющей вашего брака?»

«Чего ваш муж (жена) больше всего от вас хочет?»

Ответы давали ключ к загадке, позволяли заглянуть в самое сердце брака, чего, по их мнению, не мог сделать ни один психотерапевт, большинство из которых были мужчинами. В то время как некоторые терапевты повторяли Альфреда Кинси, а другие – Зигмунда Фрейда, парный подход, разработанный Мастерсом и Джонсон, был совершенно уникальным. Они многим подали практические идеи, как сохранить брак, им удавалось изменить чужую жизнь, чего не умели ни обычные психотерапевты, ни духовные наставники. К середине 1960-х, когда их психологическое исследование было почти завершено, оказалось, что самые интимные вещи в клинике Мастерса и Джонсон происходили, когда люди были одеты, а не обнажены.

«Они провели совершенно инновационную работу – модель “парной терапии” поражала», – говорил доктор Александр Н. Левэй, профессор клинической психиатрии из медицинской школы Колумбийского университета, который сперва пришел на терапию вместе с женой, а потом обучался программе. Левэй впервые услышал Мастерса и Джонсон на выступлении в Нью-Йорке вскоре после выхода их революционной книги. Как начинающий медик он не сразу определился, что делать с полученной информацией. Левэй закончил медицинскую школу и находился на третьем году обучения курсу терапии, гордой специальности, позволяющей разбираться во всех функциях человеческого тела. Конечно, официальная медицина казалась плохо подготовленной в сексуальных вопросах, особенно в сравнении с исключительными достижениями Мастерса и Джонсон. «Очевидно, что эти люди были либо шарлатанами, либо действительно стояли на пороге чего-то нового», – вспоминал молодой врач. Левэй со своей женой Матильдой отправился в Сент-Луис в поисках своего собственного чуда, будто совершая паломничество в Лурд. «Все было очень просто – Матильда никогда не испытывала оргазм», – говорил Левэй, который также не мог справиться и со своими сексуальными проблемами. Левэй родился в Венгрии, подростком обучался в бенедиктинском аббатстве и до 18 лет жил там. «Они говорили – отдай свой первый поцелуй матери твоих детей, – вспоминал он ограниченную мудрость своих учителей-священнослужителей относительно супружеской любви. – Матильда была такая же, потому что ее воспитывали монахини-францисканки из Перу. Так что эта терапия открыла нам глаза на многое». Левэю революционная идея разнополой пары терапевтов, работающей с супругами, казалась лучшей в мире.

С самого начала цель понимания науки секса состояла в том, чтобы помочь людям преодолевать трудности в любви – те, которые Мастерс и Джонсон называли сексуальной дисфункцией. Давая разрешение на исследования, Университет Вашингтона согласился с утверждением Мастерса, что «величайшей помехой на пути к эффективному лечению сексуальных нарушений была нехватка знаний о физиологической составляющей человеческих сексуальных реакций». Их стратегия определялась простой логикой – прежде чем исправлять сексуальные нарушения, надо разобраться, как они устроены. В январе 1959 года, после нескольких лет изучения анатомии и физиологии человеческого тела во время секса, Мастерс и Джонсон начали терапевтический эксперимент, призванный улучшить скучную любовную жизнь американских пар. Их методы были настолько неопределенными, что о гонорарах и речи не шло. И коль скоро первое исследование подчеркнуло исследовательскую компетентность Мастерса, второе лишь указало на его несостоятельность. Ни у него, ни у Джонсон не было никакой психотерапевтической подготовки (хотя журнал Time и назвал Джонсон психологом). Самое близкое, что можно считать профессиональной подготовкой Мастерса, – трехмесячный цикл лекций в отделении психиатрии по техникам ведения опросов. У Джонсон и того меньше – обрывочные студенческие курсы по вопросам сердца и разума. Самое любопытное, что именно это отсутствие квалификации – особенно во времена, когда вся клиническая психиатрия строилась на теориях Фрейда, – и позволило им экспериментировать широко, вне существующих установок. «Мы не знали, как действовать, и в этом было наше преимущество», – говорил Мастерс.

Вирджиния Джонсон интуитивно понимала человеческое поведение, и в этом сильно превосходила Мастерса, что оказалось бесценным даром на неизведанных землях сексуальной терапии. Как приветливая и улыбчивая хозяйка клиники она была свидетелем глубочайших влечений, сильнейших желаний, страхов, связанных с сексом, и научилась изо дня в день консультировать, поддерживать и обучать тех, кто искал помощи. Она уже доказала свою компетентность на практике, и это уравнивало ее с Мастерсом, позволяя Джонсон в большей степени считать себя полноценным партнером Мастерса, нежели «компаньоном» или любым другим легко заменимым аксессуаром. Она предложила несколько эффективных методик, которые он посчитал блестящими находками. Вместо поиска корней взрослых неврозов в детстве, она, наблюдая за совокуплениями через одностороннее зеркало, предложила практические решения, как если бы анатомия была чем-то вроде труб, а она – кем-то вроде слесаря. «Терапия на семьдесят процентов состояла из ее идей», – позже рассказывал Мастерс. Джонсон обращалась к чужим теориям, в частности – к идеям психолога Альберта Эллиса, который первым начал консультировать пары еще