Золотая книга лучших сказок мира - Шарль Перро

постучал в дверь.

— Кто там? — спросила Бабушка.

— Это я, Красная Шапочка,— сказал волк голосом девочки.— Я принесла тебе пирожков и горшочек свежевзбитого масла.

Бабушка лежала в постели, потому что болела.

— Открой дверь и войди,— крикнула она.

Волк ворвался в комнату. Он не ел целых три дня и был поэтому очень голоден. Он тотчас проглотил Бабушку. Потом он натянул на себя бабушкин халат, забрался на постель и стал поджидать Красную Шапочку, которая через некоторое время пришла и постучалась в дверь.

— Кто там? — спросил Волк бабушкиным голосом. Его голос был хриплым, но Красная Шапочка подумала, что у Бабушки болит горло.

— Это я, Красная Шапочка,— сказала она.— Я принесла тебе пирожков и горшочек свежевзбитого масла.

— Открой дверь и войди,— сказал волк таким ласковым голосом, насколько мог.

Он натянул одеяло до самых глаз.

— Поставь свою корзинку на стол и подойди ко мне,— сказал волк.

Красная Шапочка подошла поближе. Она сказала:

— Бабушка, какие у вас длинные руки!

— Это чтобы получше обнимать тебя, моя дорогая,— сказал волк.

— Бабушка, какие у вас длинные уши!

— Это чтобы лучше слышать тебя, моя дорогая.

— Бабушка, какие у вас большие глаза!

— Это чтобы получше видеть тебя, моя дорогая.

— Бабушка, какие у вас большие зубы!

— Это чтобы съесть тебя! — сказал волк и проглотил Красную Шапочку.

Он так громко зарычал своим жутким волчьим голосом, что дровосеки услышали его. Они вбежали в дом с топорами. Они размахнулись своими топорами и убили волка. Из волчьего живота тотчас вылезли Бабушка с Красной Шапочкой, живые и здоровые. Они зарыли волка в лесу и пригласили дровосеков на чай. К чаю были поданы вкусные пирожки со свежевзбитым маслом.

ФЕЯ И КОТЕЛ

Островок Сандрей, один из Внешних Гебридских островов, расположен к югу от острова Барры, и его омывает безбрежный Атлантический океан. Вокруг островка кипят волны с белыми гребешками, а на берегу всегда дует солёный резкий ветер. Над островком, пронзительно крича, проносятся морские птицы: чайки с жалобными голосами и устрицееды, что, выпятив грудь и распластав крылья белым крестом, летают с криком: «Би-глик! Би-глик! Би-глик!» (Осторожней! Осторожней! Осторожней!)

На этом островке когда-то жил один пастух. Жену его звали Мэриред. Она дружила с одной «мирной женщиной», как в старину называли фей. (А ещё племя фей называли: «добрые соседи» и «маленький народец».)

Эта фея была крошечная женщина с остреньким личиком, блестящими глазками и смуглой кожей орехового цвета. Жила она в зелёном, поросшем травой холмике, что возвышался неподалёку от дома пастуха. Каждый день фея семенила по тропинке к его дому, сразу же входила в комнату и, подойдя к очагу, где горел торф, снимала с огня и уносила с собой большой чёрный котёл. Всё это она проделывала молча, а перед самым её уходом Мэриред ей говорила:

В горн кузнец насыплет углей

И чугун раскалит докрасна.

Надо котёл, полный костей,

Ко мне принести дотемна.

Вечером фея возвращалась и оставляла на пороге дома котёл, полный вкусных мозговых косточек.

И вот как-то раз пришлось Мэриред отправиться на остров Барру, в его главный город — Каслбей. Утром перед отъездом она сказала мужу:

— Когда придёт «мирная женщина», скажи ей, что я уехала в Каслбей. А она пусть возьмет котёл, как всегда берёт.

Потом Мэриред уехала, а муж её, оставшись один в доме, принялся крутить жгут из стеблей вереска. Немного погодя он услышал чьи-то лёгкие шаги, поднял голову и увидел, что к дому подходит «мирная женщина». И тут ему почему-то стало жутко. Он вспомнил вдруг все рассказы о том, как феи заколдовывают людей, вскочил с места и, как только «мирная женщина» подошла к порогу, захлопнул дверь.

Надо сказать, что «маленький народец» очень вспыльчив и легко обижается. Блестящие глазки феи засверкали гневом — так её рассердила грубость пастуха. Она ступила ножкой на выступ под окном, а оттуда вскарабкалась на крышу. Потом наклонилась над дымовым отверстием и что-то крикнула. Это был зловещий, пронзительный крик.

Пастух в ужасе прижался к двери и вдруг увидел, как большой чёрный котёл подпрыгнул раз, потом ещё раз и... вылетел в дымоход. Но там его сейчас же ухватила чья-то сухонькая смуглая ручонка.

Не скоро осмелился пастух открыть дверь своего дома, а когда открыл, феи уже не было.

В тот же вечер Мэриред вернулась с корзинкой, полной свежей сельди, и первым долгом спросила мужа, почему котел не вернулся на своё место в очаге.

— Ведь «мирная женщина» всегда возвращала его засветло,— добавила она.— Неужто позабыла? Не похоже это на неё.

Тут муж рассказал ей про всё, что с ним приключилось, пока она была в отъезде, а когда досказал, Мэриред крепко выругала его за глупость.

Потом она встала, взяла фонарь и побежала к зелёному холму, где жила фея. Светила луна, и при её свете Мэриред отыскала свой котёл. Он стоял у подножия холмика и, как всегда, был полон вкусных мозговых костей. Мэриред подняла котёл и уже повернулась, чтобы идти домой, как вдруг чей-то нечеловеческий голос крикнул:

Молчунья-жена, молчунья-жена,

Что к нам пришла из дремучих лесов,

И ты, что стоишь на вершине холма,

Пустите по следу злых, яростных псов!

И тут с вершины холмика донёсся дикий визг. Кто-то тёмный, что там стоял, спустил со своры двух лежащих у его ног заколдованных псов. С громким протяжным лаем псы сбежали с холмика. Хвосты их были закручены над зелёными спинами, языки вывалились и болтались между острыми клыками.

Мэриред услышала, что кто-то за нею гонится, оглянулась и пустилась бежать, не помня себя от страха. Она знала, что псы фей могут догнать и растерзать всё живое, что встретят на своём пути. Но как ни быстро она бежала, зелёные псы стали её нагонять — она уже чувствовала, как их дыхание обжигает ей пятки, и подумала: «Ещё миг, и они схватят меня зубами за щиколотки!»

И тут Мэриред вспомнила про кости в котле и догадалась, как ей спастись. Она сунула руку в котёл и на бегу стала бросать на землю кости, перекидывая их через плечо.

Псы фей жадно хватали кости, и Мэриред обрадовалась, когда они немного отстали.