Шесть дней в Рено. Гремучая змея. Чарли Чан ведет следствие - Патрик Квентин

— Нет, — ответил Дафф.

— Жаль, — пробормотал Лофтон и поплелся к лифту.

А Дафф направился в свою комнату. Он был в восторге. Одно из самых трудных дел в его практике через несколько часов закончится.

Уже сидя за обеденным столом, инспектор внимательно рассматривал мужчин из группы Лофтона. Который? Кто из них убийца? Лофтон? Доктор как раз путешествовал с группой. Именно «с группой», сказала Сибилла. Да, да, «с группой», а не в группе. Может, это оговорка? Тогда… Тэйт? О, его приступ на пороге гостиной заставляет задуматься. И даже очень! Кеннуэй? Молод, слишком молод. Бенбоу? Дафф покачал головой. Росс? Вивьен? Кин? Почему бы нет? Макс Минчин? Отпадает, почерк не тот. Фенвик? Дафф тихо выругался. Так что? Попробуем разыскать его.

В половине пятого путешественники собрались в поезде. Дафф, никому ничего не сообщивший, нервничал в одиночку. Обойдя все купе, дабы еще раз убедиться, что все в сборе, инспектор вернулся к своим соседям, Тэйту и Кеннуэю.

— Ну вот, — весело начал он, адресуясь к Тэйту, — самая беспокойная часть пути уже закончена.

Тэйт холодно взглянул на него и пробормотал:

— За меня можете не волноваться.

— Такой уж характер: вечно волнуюсь за все и за всех, — улыбнулся Дафф и замолчав, залюбовался мелькавшим за окнами пейзажем: поросшие лесом холмы, зеленые равнины, развалины замков. На горизонте ярко блестело Лазурное море.

— Как здесь красиво, —вздохнул он наконец.

— Театральные декорации, — проворчал Тэйт и уткнулся в газету.

Тогда инспектор обратился к Кеннуэю:

— Вы впервые за границей?

Тот отрицательно покачал головой.

— Нет, студентом мне часто приходилось путешествовать во время каникул. Веселые были деньки. Никаких огорчений, никаких забот, кроме прически, разумеется.

— Такова жизнь, — кивнул Дафф.

— К сожалению, — добавил Кеннуэй.

Немного помолчав, инспектор решился наконец опять заговорить с Тэйтом:

— Да, это правда, я действительно всегда за всех беспокоюсь. И за вас в том числе. Ведь мне пришлось стать свидетелем одного из ваших припадков. Я уж подумал тогда, что вам конец.

— Воображаю, как вы огорчились, когда мне полегчало, — огрызнулся Тэйт. — Подумать только, даже вы все заметили!

— Даже я? — Дафф поднял брови. — Гм… Вы правы. Детектив я никудышний. Почти ничего так и не выяснил. Например, до сегодняшнего дня не знаю, что такое вы увидели в гостиной «Брума», если это даже вызвало сердечный приступ?

— Да ничего, мой дорогой. Ничего, я уже объяснял.

— Верно! Позабыл, — ласково заметил инспектор. — Ну а в ту ночь, когда убили Дрейка… вы никакого шума, никакого крика не слыхали?

— Интересно, как я мог что-то услышать? Ведь между номером Дрейка и моим находилась комната Хейвуда.

— Да, все как будто логично, но здесь возникает одно осложнение. — Глаза инспектора испытующе смотрели в лицо старого адвоката, —Дрейк был убит в комнате Хенвуда.

— Что? — вскричал Кеннуэй. Тэйт промолчал, но инспектору показалось, что он побледнел.

— Вы меня поняли? Дрейка убили у Хенвуда.

Тэйт нетерпеливо скомкал газету.

— Возможно, вы лучший сыщик, чем я думал, —заметил он. — Значит, это вы раскопали!

— Да. И по-моему, в данной ситуации вам бы следовало несколько изменить показания.

Тэйт кивнул головой.

— Пожалуйста, я изложу то, что знаю, хотя вы вряд ли мне поверите. Но уж это не моя забота. Рано утром седьмого февраля меня разбудил какой-то шум в соседней комнате. Комнате Хенвуда. Возня там длилась очень недолго. Собственно говоря, окончательно проснувшись, я уже ничего не слышал. «Какое безобразие, — подумал я. — Уже несколько месяцев ищу покоя и не нахожу». Впутываться в неприятности мне совершенно не хотелось.

Конечно, об убийстве я и не мыслил. Ну а поскольку наступила тишина, решил уснуть и обо всем забыть. Утром я встал рано. Позавтракал в городе, а потом пошел прогуляться в парк Святого Якова. Когда я вернулся в гостиницу, портье сообщил мне, что наверху убит какой-то американец. Фамилии убитого он не знал. И внезапно я все понял. Хенвуд! Ночная возня! Значит, я слышал, как убивали Хенвуда и даже пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. А приблизившись к дверям гостиной, я перенес второе потрясение! Я же уверен был, что тело Хенвуда наверху, а он живехонький первым повстречался мне на пороге. Понятно, мое сердце не выдержало…

— Так, — кивнул головой Дафф. — И вы мне ничего не рассказали! Нехорошо, мистер Тэйт!

— Верно. Но я ужасно себя чувствовал. И единственное, чего желал, не вмешиваться в эту историю. Я мечтал об отдыхе и покое. Хотите верьте, хотите нет, как вам нравится.

Дафф улыбнулся.

— Предпочитаю верить. Посмотрим, что покажет будущее.

— О, Юпитер! Вы действительно лучший детектив, чем я предполагал! — воскликнул Тэйт.

— Весьма признателен… Но что это? Мы уже в Сан-Ремо?

Еще в автобусе доктор Лофтон предупредил экскурсантов:

— Уезжаем отсюда в полдень. Нам нужно торопиться на теплоход из Генуи.

Через несколько минут группа очутилась в гостинице «Палас». Дафф заказал себе номер на первом этаже возле лестницы, ведущей в холл. Осмотревшись, он отметил, что лифт, защищенный сеткой, расположен рядом с его дверью.

Несмотря на то, что гостиница помещалась в небольшом здании, она производила впечатление просторной и удобной. В холле и коридорах царила абсолютная тишина, характерная для предвечерних часов всех рафинированных отелей, когда их постояльцы переодеваются к ужину. Не медля ни секунды, инспектор поспешил проверить, не покинула ли Сибилла Конвей свои апартаменты на четвертом этаже. Позвонив по телефону, стоящему в его номере, он почти сразу услышал в ответ мелодичный голос, который так очаровывал поклонников театра, и тихо представился:

— Инспектор Дафф из Скотленд-Ярда.

— О, как я рада! Это ожидание было ужасно. Что ж, давайте доведем дело до конца.

— Прекрасно. Мы немедленно должны увидеться. Пока экскурсанты в своих комнатах, но скоро они сойдутся за ужином. У нас с вами будет время побеседовать.

— Хорошо. Я принесу вам письмо мужа из Лондона. Для вас многое станет понятным, а потом…

— А потом вы сможете рассмотреть всех участников экскурсии, спускающихся по лестнице в столовую. Мы сядем за пальмами. На первом этаже, рядом с моей комнатой, находится салон. Предлагаю встретиться там. Ваш номер далеко от лифта?

— В двух шагах…

— Великолепно. Значит, сейчас вы спускаетесь вниз… Нет, лучше я зайду за вами. Номер сорок, да?

— Да. Жду.

Дафф быстро вышел из комнаты, с удовольствием отметив по пути, что коридор утопает в полумраке. Только возле лифта горела лампа. Он вошел в кабину и нажал кнопку четвертого этажа. На его стук дверь сорокового номера открыла высокая полная женщина. Свет, падавший из глубины комнаты, обрисовывал ее фигуру, оставляя лицо в тени. Но женщина эта без сомнения была прекрасна. Даже инспектора, равнодушного к женским чарам, заставили затрепетать золотистые волосы ее и глубокое контральто, когда она заговорила. Совсем иначе, чем по телефону.

— Мистер Дафф, я вам очень рада. — Миссис Конвей вздохнула. — Вот письмо моего мужа.

Он положил конверт в карман.

— Спасибо. Пойдемте. Я задержал лифт.

Дафф пропустил ее в узкую кабину, вошел сам и нажал кнопку первого этажа.

— Я болела, — продолжала Сиббила Конвей. — И как мне сейчас ни тяжело, я должна…

— Тише, — остановил ее детектив. — Через минуту. Не здесь. Внизу вы расскажете мне…

Резкий звук выстрела прервал его слова. Инспектор окаменел. Какой-то небольшой предмет, мелькнув в воздухе, шлепнулся на пол кабины. А следом упала бы и Сибилла Конвей, если бы Дафф не успел подхватить ее на руки. На золотом шелке платья расплылось ярко-красное пятно.

— Это конец, — шепнула женщина.

Дафф хотел закричать, но не смог. Он начал барабанить в дверь лифта, но чудо французской техники упорно продолжало ползти вниз. В сердце инспектора угасла последняя надежда. Воспоминания об этой минуте потом долгие годы угнетали детектива. В его присутствии была убита женщина. А он стоял рядом, запертый в клетке, дверь которой откроется только на первом этаже. Взглянув вверх, в темноту, инспектор отчетливо осознал свою беспомощность. Когда кабина остановится, будет уже поздно… На первом этаже из дверей выглядывали полуодетые жильцы. Дафф перенес Сибиллу Конвей на диван. Она была мертва. Быстро вернувшись к лифту, он поднял упавший предмет: маленький замшевый мешочек. Еще не развязав его, он уже знал, что окажется внутри. Камешки! Собранные на каком-то пляже, ничего не стоящие камешки…

Глава 10

Глухота Дрейка

Выйдя из лифта, Дафф захлопнул за собой дверь. Почти одновременно раздался сигнал вызова, и кабина поползла наверх. Инспектор поднял голову, всматриваясь в ее ярко освещенную клетку. Вот лифт исчез, осталась темнота. Только сейчас Дафф сообразил, какой великолепной мишенью служил каждый его пассажир. Ничем не отличающийся от большинства французских лифтов, этот двигался в открытой шахте, огороженной только редкой сеткой. Кабину тоже защищала сетка высотою до плеч человеку среднего роста. Легче легкого было, встав на колени в коридоре, прострелить этот хилый заслон, пока лифт медленно скользил вниз. Сейчас все казалось инспектору таким очевидным, но подобных вещей не мог бы предугадать даже человек, не лишенный воображения. Дафф в бешенстве изрыгал проклятия, одновременно удивляясь дьявольской ловкости убийцы.