Ограбление; Мафия; Лимоны никогда не лгут - Ричард Старк

— Третье! Никто в клубе «Какаду», от менеджера до уборщицы, и не оказал существенного сопротивления вооруженным грабителям. Их отношение, по–видимому, было следующим:

«У мафии, мол, достаточно денег, чтобы с лихвой покрыть убытки от одного, а то и двух ограблений, поэтому нет смысла рисковать жизнью».

— Четвертое! Все сотрудники клуба «Какаду» ведут себя так, словно состоят в штате заурядной, вполне законной корпорации, а не отлучены от общества, что и должно главным образом определять их поведение…

Бронсон уже не слушал, но на всякий случай кивнул.

Куилл разжал загнутые четыре пальца.

— Вот вам четыре фактора, сыгравшие роковую роль в том, что случилось с клубом, — резюмировал он. — Они не думали, что будут ограблены, они не думали, что будут делать в случае нападения грабителей, никто из них не желал рисковать — быть застреленным ради защиты денег организации, и никто из них не считает себя преступником. Вот, если быть кратким, основные причины…

— Притормози — Бронсон, в свою очередь, вытянул руку, словно коп–регулировщик. — Что ты имеешь в виду, говоря, что пострадавшие не считают себя преступниками?

— Они зарабатывают на жизнь. У них есть работодатель, они платят налоги, подпадают под законы, обеспечивающие социальные права и защиту, являются владельцами домов, автомобилей и официально зарегистрированы как служащие. Им известно, конечно, что корпорация, где они работают, подвизается в нелегальном бизнесе, но они думают: какого дьявола им ломать над этим голову, какая–де корпорация, в наши дни не занимается махинациями — взять хотя бы уклонение от налогов или дачу взяток властям за продажу по завышенным ценам.

— А что, разве это не так, Куилл? — В голосе Бронсона прозвучали нотки предостережения насчет дальнейших возражений. Он подумал сейчас о себе точно так, как только что описал Куилл. Разве он преступник? Конечно, нет! Это такие сволочи, как Паркер, преступники. Бронсон возомнил себя бизнесменом. Ладно, пусть он даже и преступает закон, но у всех, кто занимается бизнесом, рыльце обязательно в пуху.

Но если Куилл и заметил предостережение, прозвучавшее в голосе Бронсона, то решил это проигнорировать.

— Они работают на мафию, мистер Бронсон, на преступный синдикат. Они за чертой закона, за пределами общества. И если они… — Тут он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. И, наконец, решился продолжить: — Давайте предположим… предположим, что в парке через улицу играют на деньги. В игре участвуют два взломщика, душитель, профессиональный киллер и поджигатель. Теперь допустим, что вы… Ну, предположим, что я направляюсь туда с пистолетом, чтобы ограбить их. Что произойдет?

Бронсон мрачно улыбнулся.

— Да они бы выдрали у тебя сердце! — ответил он, представив себе мысленно эту картину.

— Конечно! А почему? Да потому, что они — преступники. Объявленные вне закона негодяи. Они не считают себя членами общества и думают о себе как об индивидуалистах, волках–одиночках в городских джунглях. Следовательно, они всегда начеку, всегда готовы постоять за себя. Эти люди никогда не обратятся в полицию, никогда не застрахуют свое имущество на случай пожара или воровства, никогда не потребуют от общества, чтобы оно защитило их, возместило убытки или отомстило за них… Казалось бы, почему люди, работающие на синдикат, не мыслят подобными категориями? И, тем не менее, они так не думают. Служащие клуба «Какаду» тоже не причисляют себя к преступному клану, считая себя служащими, низшим рабочим звеном. И вот результат: они позволили двум грабителям беспрепятственно проникнуть в клуб, а потом скрыться. В противном случае грабителям бы не сдобровать — их бы растерзали на куски.

— Ты имеешь в виду, что мафиози стали слишком нежными?

Куилл улыбнулся, явно довольный собой:

— Я имею в виду, что мафия становится цивилизованней, так сказать, приобщается к культуре. Ведь синдикат — в высшей степени бюрократическая организация.

— Неужто даже так? — Бронсон уже не был уверен, злится он на Куилла или соглашается с ним. — И что же нам в таком случае делать с этим? У тебя есть какие–нибудь соображения на этот счет?

— Не думаю, что с этим вообще можно что–то поделать. Если вы вознамеритесь убедить работников клуба «Какаду», что они всего–навсего преступники, то девять из десяти тут же оставят работу и найдут себе другие места. Они не хотят быть отторгнутыми от общества. — Куилл улыбнулся и развел руками. — Полагаю, это все результат процветания, во времена депрессии таких проблем не наблюдалось.

Бронсона так и подмывало спросить его: «Да ты–то откуда знаешь?» — но он сдержался и вместо этого задал вопрос:

— Что же тогда остается? Неужели ты так ничего и не можешь предложить конкретного?

— Нет, могу! — Лекция, судя по всему, закончилась, и Куилл заметно оживился. — Вы, очевидно, заметили, как и я, пристально взглянув на зияющую брешь в системе защиты клуба «Какаду»: это дверь из мужской комнаты, ведущая в клетку к кассирам.

— Но если им приспичит, они же должны пользоваться туалетом?!

— Конечно. Но не в одиночку, а парами! И при этом всегда должен присутствовать вооруженный человек у двери со стороны кассиров.

Бронсон опять посмотрел на лист кальки:

— Точно. Так почему же никто вовремя до этого не додумался?

— Потому что раньше так и было. Пятнадцать или двадцать лет назад на сей счет существовало неукоснительное правило: кассиры ходили в мужскую комнату парами, и у них в закутке всегда был пост охранника. Но ничего никогда не случалось, и за последние годы бдительность подкачала. На работе не могло не сказываться одновременное отсутствие сразу двух кассиров, а охранник был переведен в офис, где находился сейф и где он мог коротать время, болтая с управляющим.

— Чертовы дураки! — в сердцах бросил Бронсон.

— Конечно! Но раз ограблений не случалось долгие годы, то постепенно даже такая возможность вообще уже не представлялась реальной. — Куилл пожал плечами. — Полагаю, что теперь все мы извлекли необходимые уроки из этого печального факта в клубе.

— А из остальных?

— Ну… — замялся Куилл, — я слышал, будто имели место и другие случаи.

— Целых одиннадцать! И я хотел бы, чтобы ты разобрался с ними со всеми досконально, как и с этим.

— Сдается мне, что и тут я столкнусь с подобными проблемами.

— И что, у тебя уже есть готовые ответы?

— Нет, пока только предложения, мистер Бронсон. Первое. Каждая операция организации, которая постоянно или время от времени сопряжена с оборотом больших сумм денег, должна проводиться в обстановке полной информированности: то есть люди, отвечающие за нее, непременно должны быть в деталях осведомлены обо всех имевших место ограблениях и предупреждены о том, что и с ними может случиться нечто подобное. Второе. Все, кто проводит такие операции, должны знать, кому звонить в том случае, если случилось что–то непредвиденное, чтобы вызвать специальных людей, которые немедленно прибудут на место в случае ограбления. Третье. Если ограбление случилось из–за нерасторопности и халатности сотрудников, то эти сотрудники должны быть наказаны по заслугам: может быть, им будет снижена заработная плата, которая пойдет на возмещение убытков.

— «Снижена заработная плата»?! Да ты что думаешь — у нас тут детский сад?

Куилл печально улыбнулся:

— Да, мистер Бронсон, боюсь, вы привели сейчас очень точное определение. Если то, чему я стал свидетелем в клубе «Какаду», присуще всей организации в целом, то даже наиболее квалифицированные работники столь же индифферентны к вопросам закона и порядка, как и их ближайшие коллеги по работе. Если бы «Дженерал электрик» начала угрожать убийством каждому своему плохо работающему сотруднику, то они наверняка решили бы, что их начальство попросту спятило. Они бы просто в такое не поверили! А вот в то, что им урежут зарплату, они бы поверили и задумались бы! Я не говорю сейчас о каре более жестокой, нет, я о наказаниях эффективных и общепринятых.

Бронсон потер рукой лицо, чувствуя себя слегка смущенным и даже отчасти потерянным: он слишком высоко взлетел по лестнице карьеры, и ему никогда не приходило в голову, что в основании пирамиды находятся обычные люди, просто зарабатывающие себе на жизнь. В какую же преисподнюю катится его мир?! Следующее, чего им захочется, — это профсоюза. Или же гильдии. Они, пожалуй, и впрямь возомнят себя «белыми воротничками»! О, Иисусе!

— Ладно, — произнес он. — Ладно, Куилл, хорошо! Ты справился с работой!

— Но у меня еще не все, мистер Бронсон.

— Готов биться об заклад, что ты не все выложил. Но знаешь, прибереги на потом! До завтрашнего утра. Мы обсудим остальное завтра, и я дам тебе список других мест, где мы потерпели урон.