Сын зари - Дмитрий Казаков

По Ванеева брело всего семь человек во главе с Мустафой Гасановым. Все без оружия. И майора Дериева, главы коммуны не было среди них. Конечно, имелась вероятность, что он зачем-то задержался в «Этажах»… Но куда, черт возьми, они дели автоматы?

— Всем оставаться здесь! — приказал Василич, а сам вышел наружу.

Он должен разобраться с тем, что происходит, и лишь затем обрисовать ситуацию бойцам.

— А, командир, — сказал носатый и плечистый Гасанов совершенно спокойно. — Проиграли мы.

— Где майор? — глухим от ярости голосом спросил Василич. — Что творится? Отвечай! Понял?

— Он погиб, упал с высоты в десяток метров и напоролся на железный штырь. Полагали, что сидим в засаде, но там была еще одна засада, на нас. Сын зари видел все наши замыслы, как на ладони…

— И он творил чудеса! — воскликнул еще один боец, совсем молодой, чьего имени Василич не помнил.

— Тихо, отставить болтовню, — велел он, чувствуя, как холодок ползет уже не только по спине, но и по сердцу. — Гасанов, рассказывай все по порядку. Этот Сын зари что, не пришел на встречу?

Василич слушал, затылком чувствуя любопытные взгляды оставшихся в магазине бойцов — им тоже было интересно знать, что происходит, и куда делся глава коммуны. Чем дальше он слушал, тем меньше волновался, на смену беспокойству приходило холодное спокойствие.

Кирилл Вдовин явился, как условлено, и заманил их в собственную засаду…

Майор погиб, пять человек — тоже, еще пятеро попали в плен…

Оказался ли тот толстяк двойным агентом или произошло нечто иное — несущественно.

— Вот таким тебя люблю я, вот таким тебя хвалю я, — пробормотал Василич, когда Гасанов замолк.

Дериев мертв, и это означает, что коммуна осталась без головы.

— Так, — сказал он, поворачиваясь к магазину, и повысил голос. — Все наружу. Уходим.

Дериев мертв, и это означает, что в ближайшие дни все развалится.

Слишком много майор взял на себя, излишне туго закрутил гайки даже там, где не нужно. Теперь сложная, громоздкая система коммуны перестанет работать, неминуемы восстания в бригадах и прочие проблемы.

«Надо уходить, — подумал Василич. — Взять десяток верных людей и валить…»

Лучше всего куда-нибудь за пределы города, в сельскую местность, где проще будет пережить зиму. Найти какой-нибудь колхоз, взять местных жителей «под защиту» и спокойно переждать холода.

Ведь Дериев мертв, и это значит, что все потеряно. Сын зари победил.

«Хотя почему?» От этой мысли начальник службы безопасности коммуны аж споткнулся и на мгновение выпал из размышлений: они торопливо шагали по Ванеева, и скоро должен был показаться опорный пункт в военкомате.

Начнется борьба за власть, и кто объявит себя преемником?

Александр Александрович, нудный прораб, при одном виде которого сводит скулы? Кто-то из бригадиров, из тех, кто повластнее и пожестче, с собственными людьми в службе безопасности?

А почему тогда не он сам?

— Вот намучаюсь я с ними… — пробормотал Василич, раздумывая, как бы лучше все обставить.

Собрать бригадиров прямо сейчас, непокорных к стенке.

Потом заняться теми последователями «Сына зари», что есть меж работяг и бойцов, теми, на кого указал Стас, и тайными — тоже расстрелять, чтобы не мутили воду. И встретить врага во всеоружии.

В том, что самозваный пророк попытается разрушить коммуну, Василич не сомневался.

— Ну ничего, мы еще повоюем, — сказал он и покрепче стиснул «Калаш».

* * *

Новую проповедь на Сенной назначили на полдень, но тот выдался сумрачным, как иной вечер. В лицо забравшемуся на «трибуну» Кириллу ударил ледяной ветер, и он едва удержался, чтобы не прикрыться рукой.

Сегодня его задача куда проще, чем в первый раз — толпа, побывавшая в руках оратора, склонна попадать под его власть снова и снова, и не нужно прилагать столько усилий, чтобы вести ее в нужном направлении.

— Во имя Отца, Единственного и Несотворенного, да будут ваши уши открыты… — начал Кирилл.

Он говорил, а они слушали, в нужных местах задерживали дыхание, когда надо — начинали кричать. Даже стойкие скептики, не очень верившие в божественную миссию Сына зари, попав в окружение тех, кто в ней не сомневался, заражались общим настроением.

Они прыгали и орали вместе с остальными.

Да, потом скептикам станет немного стыдно, и они будут удивляться, как же так получилось, почему они поддались, но в то же время начнут сомневаться в собственных сомнениях — а достаточно ли они обоснованы, вдруг посланник и вправду принес истину с небес, не зря же столько народу пошло за ним?

Разум — страшная сила, особенно если обратить его против хозяина.

Ну а искренние поклонники Сына зари уйдут отсюда с ощущением, что они пережили нечто хорошее, унесут в сердцах кусочек радости и благодати, который создадут сами, выплавят внутри своих душ.

Ибо как может даровать благодать тот, кто не верит в собственное учение?

Кирилл говорил, и им владело ни с чем несравнимое чувство. Наслаждение от того, что твои слова ловят десятки, сотни людей, и они готовы по твоему приказу сделать все, что угодно, броситься в пропасть или ринуться возводить из подручных материалов такую пирамиду, что фараоны позавидуют.

«О, мой бог, и как же я без этого обойдусь?» — подумал он, вскидывая руки.

А придется обходиться, и довольно скоро. Когда он уйдет из «верхней» части города, чтобы продолжить поиски дочери.

При этой мысли Кирилл испытал смутный укол недовольства, возникло нежелание что-либо менять… Может быть, отправить за Машенькой группу лучших бойцов во главе с Серегой, а самому остаться?

Нет, не выйдет. Они даже не знают, как она выглядит, и фотографии нет.

Единственная, что была при себе, осталась в машине, в облаке света на Кстовской трассе.

Новость о гибели майора Дериева вызвала в «разогретой» толпе всплеск безумного энтузиазма. Люди плакали и обнимались, словно выиграли войну длиной в несколько лет. Сам Кирилл удивился. Он не ждал такой сильной реакции, но потом сообразил — в новой жизни, наступившей после массового пробуждения и ставшей одной сплошной битвой за выживание, слишком мало встречалось поводов для радости.

А радость — одна из естественных человеческих эмоций, и ей нужно проявляться так же, как и остальным. Первое подходящее событие освободило накопившийся в подсознании заряд.

Закончив речь, Кирилл слез со служившего трибуной автобуса туда, где его ждали федайкины.

— Браво, — сказал подошедший Арсен. — Все прошло великолепно.

Он, наверное, был единственным слушателем, чьи глаза и душа остались холодными.

— Отец наш направлял меня, — с улыбкой ответил бывший журналист.

Вежливые слова не могли скрыть того факта, что перед ним потенциальный соперник. Стоит окончательно пасть коммуне, созданной майором Дериевым, как недавний глава «прибрежной» общины попытается снова влезть на самую вершину, и вряд ли он захочет подчиняться Сыну зари лишь потому, что тот Сын зари.

Вот только люди, скорее всего, за бывшим предводителем не пойдут.

Хотя в будущем всегда есть варианты…

— Да, отлично ты говорил и все такое, — кивнул оказавшийся рядом Серега. — Побеседовать, это, как бы надо о делах…

Кирилл вздохнул. После спуска с трибуны он чувствовал себя выжатым, как лимон, использованный для пунша, и хотя остатки былого экстаза еще бродили внутри, больше всего на свете хотелось прилечь.

— Ну что же, пошли, — сказал он.

Утром обычного совещания не проводили. Посланник, вернувшийся вчера измотанным до предела, а половину ночи отсидевший на бдении над Стасом, спал намного дольше обычного, и времени утром едва осталось, чтобы приготовиться к проповеди.

В штаб-квартире, том самом доме на улице Приволжская Слобода, где Кирилл очнулся после избавления из плена, все было почти так же, как и две с лишним недели назад. Позади дома рубили дрова, из трубы поднимался дым, женщины ведрами таскали воду от колонки.

Все расселись по местам, и Серега подтянул к себе карту города.

— Вот, значит, как все обстоит… — начал он, почесывая затылок.

Вскоре стало ясно, что утром к границам коммуны с разных направлений пошли три разведывательные группы. И они натолкнулись на заслоны, патрули и опорные пункты, причем в тех местах, где ранее все оставалось чисто, так что вынуждены были отойти.

— Вот это номер, да. — Федор покачал головой. — А я-то думал, что они развалились.

— Выходит, что нет. — Кирилл, честно говоря, не почувствовал особого удивления.

Он не сомневался, что Василич, глава службы безопасности, избавившись от майора, попытается подгрести коммуну под себя, сохранить царившие в ней порядки, а то и сделать их еще жестче.