Везунчик Джим - Кингсли Эмис

— Да, — сознался Диксон. Ему стало страшновато, будто Кэчпоул затевал ссору.

— Естественная реакция. Итак. Я познакомился с Маргарет в рамках моей работы и, сам не пойму каким образом, обнаружил, что меня постоянно видят с ней, что я вожу ее в театр, на концерты и тому подобные мероприятия. Замечали ли вы, что некоторые люди — в основном женщины — обеспечивают свое существование за счет эмоционального напряжения? Так вот, очень скоро я понял: Маргарет из таких. Мы ссорились на пустом месте — подчеркиваю, на пустом. Поверьте, я не преувеличиваю. У меня, конечно, хватало ума не начинать с ней никаких сексуальных отношений, однако я глазом моргнуть не успел, как она стала вести себя так, будто я их начал. Я выслушивал бесконечные обвинения в том, что обижаю ее, не обращаю на нее внимания, стремлюсь унизить ее перед другими женщинами, и тому подобное. У вас с ней возникали аналогичные ситуации?

— Да, — отвечал Диксон. — Продолжайте.

— Я смотрю, у нас с вами куда больше общего, чем мы оба думали поначалу. Так вот: после особенно бессмысленного скандала по поводу замечания, отпущенного мной, когда я знакомил с Маргарет свою сестру, я решил, что с меня довольно. Я так и сказал Маргарет. Последовала пренеприятнейшая сцена. — Кэчпоул запустил пальцы в волосы и поежился. — В тот день я освободился пораньше, мы ходили по магазинам, и вдруг Маргарет прямо на улице принялась на меня кричать. Это было ужасно. Мне казалось, еще минута — и я не выдержу, поэтому, исключительно чтобы она замолчала, я согласился прийти к ней вечером, часов в десять. Однако выполнить обещание оказалось выше моих сил. Дня через два, узнав о… о попытке самоубийства, я сообразил, что она… оно случилось именно в тот вечер. Мысль о том, что, найди я в себе мужество явиться, как обещал, несчастье было бы предотвращено, повергла меня в глубочайшее уныние.

— Погодите! — У Диксона пересохло во рту. — В тот вечер она и меня звала. А потом… уже после… сказала, что вы приходили, и сообщили ей…

Последние два глагола Кэчпоул пропустил мимо ушей.

— Вы уверены? Вы точно помните, что это был именно тот вечер?

— На сто процентов. Я все отлично помню. Мы как раз покупали снотворное, когда Маргарет попросила меня зайти вечером, — наверно, это снотворное она и приняла. Поэтому я и запомнил. А что?

— Она купила снотворное при вас?

— Совершенно верно.

— В котором часу?

— В котором часу она купила снотворное? Что-то около полудня. Да в чем дело?

— А дело в том, что двумя часами позже она купила еще один пузырек снотворного. Уже при мне, — с расстановкой произнес Кэчпоул.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Должно быть, она подделала рецепт, — наконец выдавил Диксон.

— То есть она рассчитывала, что мы оба придем — и увидим, до чего ее довели, — с горечью произнес Кэчпоул. — Я знал, что она неврастеничка, но что до такой степени…

— Если бы не сосед снизу, которого раздражало ее радио…

— Что вы! Такому риску она бы себя не подвергла. Теперь все сходится. Все мои подозрения оправдались. Маргарет не собиралась сводить счеты с жизнью ни тогда, ни вообще когда-либо. Наверно, она приняла несколько таблеток перед нашим предполагаемым приходом — разумеется, не смертельную дозу — и легла ждать. Вот, дескать, сейчас прибегут, станут руки заламывать, суетиться, проклинать себя. Согласны, что она именно это планировала? Смертельной опасности не было и в помине.

— Да, но где доказательства? — упирался Диксон. — Это только ваши домыслы, не более.

— А вам не кажется, что я прав? С учетом всего, что вы знаете о Маргарет?

— Если честно, я совсем запутался.

— Да неужели вы не видите? Где ваша логика? Других объяснений и быть не может. Постарайтесь вспомнить: разве Маргарет говорила, сколько именно таблеток приняла, или какова смертельная доза, или что-нибудь в этом роде?

— Кажется, нет. Я только помню, она говорила, что держала в руке пустой пузырек, пока…

— Вот: пустой пузырек! А ведь пузырьков было два. Ну, я выяснил что хотел. Я не ошибся.

— Давайте выпьем, — предложил Диксон. Ему хотелось несколько минут побыть без Кэчпоула, но, дожидаясь у барной стойки, он понял, что не может думать. Все силы уходили на бесплодные попытки выстроить мысли. Диксон еще не оправился от основного потрясения — что чужой ему человек прекрасно знает человека ему не чужого; Диксону казалось, одна тесная связь должна полностью исключать все остальные. Диксон не мог поверить Кэчпоулу. Или мог? В общем, его теория определенно была не из тех, к которым применима категория веры или неверия.

Не успел Диксон вернуться с пивом, Кэчпоул произнес:

— Надеюсь, у вас не осталось сомнений? — Он покачался на стуле, видимо, бессознательно символизируя неустойчивое торжество истины. — Один пустой пузырек. Пузырьков было два, а она прибегла только к одному. С чего я взял, спросите вы? А вот с чего. Как по-вашему, могла Маргарет по определению забыть упомянуть, что приняла содержимое двух пузырьков, если бы она действительно приняла содержимое двух пузырьков? Нет, тут она забыла солгать. Не все мелочи учла. Не сумела предвидеть, что мы с вами войдем в контакт. Я ее не виню: даже величайшим из комбинаторов не дано учесть все мелочи. Наверняка она заранее выяснила, что от одного пузырька вреда не будет. Может, и два пузырька — доза не смертельная, но зачем рисковать? Маргарет не из тех, кто рискует. — Кэчпоул ополовинил свою кружку. — Я чрезвычайно благодарен вам за встречу и предоставленную информацию. Теперь я совершенно свободен от Маргарет. Больше не надо беспокоиться о ее здоровье, хвала Господу. Это дорогого стоит. — Он взглянул на Диксона из-под длинной гривы. — Надеюсь, теперь и вы с ней развяжетесь.

— Вы ведь не обещали на ней жениться?

— Нет, на это у меня ума хватило. А она говорила, что обещал?

— Да. И вы не уезжали в Уэльс с другой девушкой?

— Увы, нет. Я действительно ездил в Уэльс — по делам фирмы. У нас не принято снабжать представителей девушками на время командировок. Тем хуже для представителей. — Кэчпоул допил и поднялся, кажется, почти успокоенный. — Надеюсь, мне удалось развеять ваши подозрения относительно моей особы. Был очень рад познакомиться. Благодарю за все. — Он навис над Диксоном и понизил голос: — Больше не старайтесь ей помочь — это для вас слишком опасно. Я знаю, о чем говорю. Тем более что она вообще в помощи не нуждается. Удачи вам. До свидания.

Они пожали друг другу руки, и Кэчпоул, широко шагая и полоща широким галстуком, вышел. Диксон допил пиво и тоже направился к двери. Служащие, рабочие, продавцы спешили на обед; Диксон двигался к себе на квартиру против течения. Все факты как будто складывались в безупречный пасьянс, однако Маргарет слишком надежно укрепилась в его жизни и эмоциях, простым перечислением фактов ее не выдвинуть. Диксон с тоской предвидел, как, за неимением иного, кроме фактов, средства для очистки, постепенно перестанет верить и фактам.

Для желающих мисс Катлер накрывала обед в час дня. Диксон решил воспользоваться, а домой поехать двухчасовым поездом. В столовой сидел Билл Аткинсон, читал свежий номер журнала о реслинге, который он выписывал. Аткинсон поднял взгляд и, как это периодически с ним бывало, обратился непосредственно к Диксону:

— Только что звонила твоя лапуля.

— Господи! Чего ей надо?

— Не говори «Господи», — нахмурился Аткинсон. — Не та лапуля, которая манипуляторша и от которой меня передергивает, а та, которая, по твоим словам, принадлежит бородатому пижону.

— Кристина?

— Точно. Кристина. — Аткинсон умудрился произнести имя «Кристина» как ругательство.

— Что она сказала, Билл? Это может быть очень важно.

Аткинсон раскрыл журнал на первой странице, на двух сцепившихся Лаокоонах. Чтобы Диксон не подумал, будто разговор окончен, произнес «погоди минуту». С чрезвычайным вниманием прочел записи на полях и добавил оскорбительным тоном:

— Я все не стал записывать, но основная мысль следующая: ее поезд отходит без десяти два.

— Когда — сегодня? Я слышал, она еще несколько дней пробудет.

— За то, что ты слышал, я ответственности не несу. Я передаю то, что слышал я. Она сказала, у нее для тебя новость, которую ей не хочется передавать через вторые руки. Если, говорит, у него есть желание увидеть меня еще раз, пускай подъезжает к без десяти два на станцию. Впрочем, она сказала, подъезжать или не подъезжать — это на твое усмотрение. Кажется, она малость зациклилась на этом «усмотрении». Только не спрашивай, что она имела в виду, — я не телепат. Еще она сказала, если ты не приедешь, она «поймет». Я опять же и не переводчик. — Аткинсон добавил, что требуемый поезд отходит не с главного городского вокзала, а со станции, которая рядом с домом Уэлчей. На этой станции останавливались проходящие поезда до Лондона.