Дочь кардинала - Филиппа Грегори

Кажется, я превращаюсь в женщину с каменным сердцем. Некогда маленькая девочка, которая панически боялась недовольства своей матери, цеплялась за свою старшую сестру и обожала отца как Бога, теперь достигла восемнадцатилетия, стала герцогиней, и велит содержать собственную мать под своей крышей как пленницу, и проявляет крайнюю осмотрительность в переписке со своей сестрой. Ричард предупреждает меня о том, что Джордж становится опасно несдержанным, критикуя короля прилюдно, а Изабелла так же прилюдно соглашается с ним. Нельзя, чтобы нас заметили в излишне тесном общении с ними.

Ему не приходится долго меня в этом убеждать, потому что я и сама не хочу иметь с ними ничего общего, если они идут навстречу опасности. Когда Изабелла пишет, что она беременна и скоро отправляется в уединение и просит меня присоединиться к ней, я отказываюсь. Кроме того, я не могу встретиться с Изабеллой, помня о том, я сейчас являюсь тюремщиком нашей матери и собираюсь держать ее взаперти всю свою жизнь. Я не могу посмотреть ей в глаза после тех угроз, которые так и не покидают моих мыслей и моих еженощных кошмаров. Изабелла теперь тоже, как и я, знает, что мы объявили мать мертвой, чтобы забрать ее земли и передать их мужьям. Я чувствую себя убийцей с окровавленными руками. И что я отвечу Изабелле, если она спросит у меня, хорошо ли у меня нашей матери? Как она воспринимает свое заточение? Что я скажу ей, если она попросит ее отпустить?

Я никогда не смогу признаться в том, что держу мать в самой высокой и удаленной башне, чтобы она никому не могла рассказать о нашем с Ричардом браке. Я никогда не смогу признаться ей в том, что теперь, когда наши мужья признали ее мертвой, я сама желаю ей смерти. Или чтобы она замолчала навеки.

А теперь я еще боюсь того, что подумает Изабелла. Я пытаюсь угадать, читала ли она акт, провозглашающий смерть нашей матери, с тем же вниманием, что и она. Заподозрила ли Изабелла неладное в положении дел с моим браком, и не настанет ли тот день, когда Джордж начнет говорить всем и каждому, что я – шлюха герцога, равно как и Елизавета Вудвилл шлюха короля, и что в доме Йорков есть только один сын, вступивший в честный законный брак. Я не смею встречаться с Изабеллой, пока меня переполняют подобные мысли, поэтому я пишу ей письмо с отказом и объяснением того, что для нас настали не самые простые времена.

В марте Изабелла присылает мне ответ с сожалениями о том, что я не смогла приехать, и с хорошими известиями о том, что у нее наконец-то родился мальчик. Его тоже назвали Эдуардом, только это имя было посвящено месту его рождения и его наследию от дедушки. Сына Изабеллы должны будут звать Эдуард Уорик, и она просит меня пожелать ей и ее ребенку счастья. Я изо всех сил пытаюсь пожелать ей счастья, но мне никак не удается избавиться от мыслей о том, что если Джордж сейчас предпримет попытку узурпировать трон, то своим последователям он может предложить новую королевскую семью на смену: претендент на корону и его наследник. Я пишу Изабелле, что рада за нее и за ее сына и что желаю им всего самого наилучшего, но не посылаю им подарков и не прошу сделать меня его крестной матерью. Я боюсь того, что Джордж планирует для этого маленького мальчика, новорожденного Уорика, внука Уорика Создателя королей. К тому же, пока я беспокоилась о том, что сказала мне мать, волновалась за сына, наше королевство семимильными шагами приближалось к войне с Францией. Мирная жизнь была забыта, и все в ней было подчинено лишь сбору средств через поднятие налогов, вербовке солдат, изготовлению оружия, подбивания обуви и шитья формы. Ричард не может думать ни о чем, кроме подготовки армии из новобранцев, которых он нанимает на своих землях: землевладельцев, наемных работников, домашних слуг, всех, кто был готов присягнуть ему на верность. Его лорды должны были приводить своих людей с ферм, а города собирать деньги и слать учеников. Ричард торопился собрать войско и присоединиться к обоим своим братьям, которые готовились напасть на Францию, лежавшую перед их глазами как богато накрытый к пиршеству стол.

Трое сыновей Йорка снова собирались вступить в бой во всем своем великолепии. Эдуард уже выразил свое намерение добиться славы Генриха V: он объединит под своей рукой Англию и Францию и позор поражения, которое претерпела Англия при правлении злой королевы и спящего короля, будет забыт. Готовясь к отбытию, Ричард становится холоден ко мне. Он помнит, что король Франции, Людовик, принял активное участие в организации моего первого брака, называл меня своей хорошенькой кузиной и обещал дружбу, когда я приму титул королевы Англии. Ричард проверяет и перепроверяет повозки, в которые было погружено все необходимое для похода, готовит набор для ремонта оружия, два комплекта брони и садится на коня с мостков, готовясь встать во главе тысячного отряда. Остальные присоединятся к нему южнее по дороге. Я иду к нему, чтобы попрощаться.

– Береги себя, муж мой. – Мои глаза заполнились слезами, и я пытаюсь их сморгнуть.

– Я еду на войну. – Он улыбается как-то отстраненно, уже полностью погрузившись мыслями в предстоящее ему дело. – Сомневаюсь, что мне удастся там поберечь себя.

Я качаю головой. Мне так хочется ему сказать, как сильно я боюсь за него, что я не могу избавиться от воспоминаний об отце, который едва говорил скупые слова прощания, торопясь сесть на свои корабли, отправлявшиеся на войну. Я не могу перестать думать о моем первом муже, жизнь которого оборвалась в такой кровавой бойне, что даже сейчас никто не говорит о его смерти.

– Я только лишь хочу сказать: надеюсь, что ты вернешься ко мне и к своему сыну Эдуарду, – тихо говорю я. Подойдя ближе к его коню, я кладу руку ему на колено. – Я твоя жена и даю тебе свое женское благословение. Сердце мое будет с тобой на каждом шаге твоего пути. Я буду молиться за тебя каждый день.

– Я вернусь домой живым, – ободряюще говорит он. – Я буду сражаться на одной стороне с моим братом Эдуардом, а он никогда не знал поражений в бою, разве только из-за предательства. И если он сможет вернуть Англии ее земли, захваченные французами, то эта победа будет воспеваться во многих грядущих поколениях.

– Да, – отзываюсь я.

Он низко наклоняется в седле и целует меня в губы.

– Будь смелой, – говорит он. – Ты – жена главнокомандующего Англии. Может быть, я вернусь к тебе с новыми замками и обширными землями во Франции. Сохрани пока мои владения тут и присмотри за сыном, и я вернусь к тебе, домой.

Я делаю шаг назад, и он пускает коня вскачь. Его знаменосец поднимает древко со стягом, который тут же раскрывается на ветру. При виде кабана, знака Ричарда, в рядах солдат слышатся одобрительные крики, и он отдает сигнал к выступлению. Когда Ричард отпускает поводья, его конь радостно рвется вперед, и следом за ним движутся все остальные всадники, под широкую сводчатую арку, умножающую стук проходящих под ней копыт, на перекидной мост через ров, от которого в разные стороны рвутся переполошенные утки, и на дорогу, ведущую мимо Миддлема на юг. Туда, где они встретятся с королем, и еще дальше на юг, к проливу, затем во Францию, чтобы восстановить границы Англии такими, какими они были, когда английские короли правили Францией, а английские земледельцы выращивали оливки и виноград.

Лондон Лето, 1475 год

Я переезжаю из замка Миддлем в наш семейный лондонский дом, замок Бейнардс, чтобы быть ближе к двору и быстрее узнавать о том, что происходит с мужем и его братьями на французском берегу.

Королева Елизавета со всем двором пребывает в Вестминстерском дворце. Ее сын, принц Эдуард, назван правителем Англии на время отъезда его отца, и она наслаждается своим высоким положением жены короля, отправившегося завоевывать для королевства новые земли, и матери принца. Ее брат, Энтони Вудвилл, попечитель принца, уехал вместе с королем во Францию, поэтому принц перешел под полное покровительство королевы. Она стала его главным советником и наставником, и именно она определяет, кто будет учить и наставлять ее сына. Власть и право управлять королевством должны были бы перейти совету, но во главе его стоит недавно поставленный на это место кардинал Буршье, а поскольку он был обязан своим назначением королю, то королева никогда и ни в чем не знала у него отказа. В отсутствие мужчин во главе дома Йорков встала Елизавета Вудвилл. Она – величественный правитель. Она женщина, которая создала себя сама, поднявшись из жен сквайра до статуса королевы регента.

Как и добрая половина страны, я даже представить не могу, какая катастрофа разразится в стране, если король погибнет в своем французском походе, а страна перейдет в руки его маленького наследника. И вместе с доброй половиной страны я внезапно осознаю, какая колоссальная власть оказалась в руках одной семьи из Нортгемптоншира. Если король погибнет во время своей кампании, как некогда Генрих V, то Англия навсегда попадет в руки Риверсов. Они подомнут под себя принца Уэльского и с каждым днем все больше будут укреплять свою власть над страной, ставя своих родственников и сторонников на все ключевые посты. Наставником и советником принца так и останется возлюбленный брат королевы, Энтони Вудвилл лорд Риверс, а совет будет слушать ее и подчиняться ему. Принц обладает поразительным количеством родственников, как братьями и сестрами, так и дядями и тетями: Елизавета Вудвилл и ее мать, Жакетта, обладали поразительной, если не сказать ведьмовской, плодовитостью. Даже кровные родственники короля практически не видели маленьких принцев и принцесс, потому что они всегда были окружены Риверсами или их друзьями или слугами. Сын королевы – племянник моего мужа, но мы ни разу его не видели. Он живет один в Ладлоу с Энтони, лордом Риверсом, и даже когда он приезжает ко двору на Рождество или Пасху, над ним сразу начинает хлопотать королева или ее сестры, которые окружают его с превеликой радостью и не отпускают от себя все время его пребывания тут.