Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Во сколько обошелся вам полис?
— Газеты об этом писали. Почти в четыре миллиарда долларов, которые я должен буду выплатить за время его действия. В ближайшие пять лет.
— А если за это время страховой случай все же наступит?
— Если он наступит прямо сегодня — я получу почти двадцать шесть миллиардов. Но чем ближе к дате исполнения контракта, тем заметнее сумма будет уменьшаться. Через три года я смогу рассчитывать всего лишь на одиннадцать. Если через пять лет все останется как есть — я не получу ничего. Но этому обстоятельству я буду только рад — потому что оно откроет мне возможность продлить действующие договоренности еще на пять лет.
— И страховые компании пошли на это? Кто из них сможет выплатить такую колоссальную сумму? Они же рискуют обанкротиться.
— Не нужно думать, что там работают глупые люди. За всю свою историю они не давали повода для таких мыслей. Они ездили в Москву, разговаривали с русскими. Они довольно долго считали. Даже объединились, чтобы разделить риски. Сделка готовилась не один день и даже не один месяц. Они создали такой специальный пул под этот контракт. Там есть английский Lloyds в виде четырех своих компаньонов, есть итальянская Assicurazioni Generali, есть французская AXA, американские AIG и Allstate Corporation. Кто-то еще в числе перестраховщиков, я не помню. Четыре миллиарда долларов на дороге не валяются.
— Это так. И если Советский Союз, где у меня тоже есть немало хороших знакомых, завтра решит распасться, то вы сразу разбогатеете на двадцать…
— Двадцать шесть.
— Двадцать шесть миллиардов?
— Я бы не стал так явно увязывать одно с другим, ведь в соглашении речь идет о банкротстве некоторых органов внешней торговли. Но если такое событие случится — я имею в виду распад СССР — то, скорее всего, он вызовет и банкротство этих ведомств. В этом ключе можно воспринимать заявления газетчиков как правду. При таком развитии событий — да, теперь забота о целостности моего партнера лежит на страховых компаниях. Сейчас вероятность наступления этого события — не моя проблема. Если они не захотят такого развития событий, не пожелают расставаться со своими деньгами, то сделают все, чтобы этого не случилось. А я буду спокоен. За эти пять лет я заработал бы на русских контрактах пятнадцать-восемнадцать миллиардов долларов. Это не считая тех денег, что пошли бы на содержание обслуживающих бизнес людей. С четырьмя миллиардами из этих денег мне придется расстаться. Итог — мой кошелек пополнится на сумму чуть больше, чем десять миллиардов. Но зато я знаю, что мои риски приняли на себя очень солидные структуры. По-моему — неплохая сделка, не так ли? Я не смогу раскрыть перед вами всех тонкостей просто потому, что моя здесь была только идея, а дальше технической частью занимались юристы и агенты, но то, что из этого получилось — я рассказал.
— Что вы сделаете с этими деньгами, если Советский Союз все-таки распадется?
— Не знаю. Мне сказали, что в прошлом году вы открыли благотворительный фонд для нуждающихся в кардиологическом лечении?
— Да, Зак. После того как у меня был инфаркт, я учредил такой фонд для тех, кто сам не может оплатить операцию.
— Пожертвую в ваш фонд. Сто миллионов. Если Советский Союз перестанет существовать, в ближайшие пять лет — ваш фонд получит не менее ста миллионов. И десять из них он получит уже завтра.
— Я потрясен, это очень неожиданно. Насколько я знаю, букмекеры начали принимать ставки на это событие?
Я пожал плечами:
— Не знаю. Я сам не азартный игрок и никому не советую играть на деньги.
Кинг улыбнулся и покивал головой:
— Хорошо, так мы и поступим. Вы знакомы с Горбачевым?
— Нет. Так высоко залетать мне еще не приходилось. Но я еще молод, и надеюсь, что у меня все впереди.
— Тяжело вести дела с коммунистами?
— Нет. Не сказал бы. С ними тяжело договариваться. Но если договорился — они стараются выполнять все точно. Но у меня пока еще не очень большой опыт работы с ними. Мне кажется, об этом вам лучше рассказал бы мистер Хаммер.
— Арман Хаммер?
— Да, Арман Хаммер. Его там помнят до сих пор. Он ведь едва не единственный человек из живущих сейчас и пребывающих в здравом уме современников их Ленина? Про него даже рассказывают анекдоты.
— Смешные?
— Что-то вроде того, что однажды ночью господин Хаммер решил посетить Мавзолей, в котором лежит тело их Ленина, а часовые — знаете, у русских перед Кремлем стоят часовые? Как в Лондоне гвардейцы? Часовые ему говорят, что ночью Мавзолей не работает. На что мистер Хаммер протягивает им пропуск, в котором написано: "предъявителя сего пропускать ко мне в любое время дня и ночи незамедлительно!". И подпись — "Ульянов-Ленин".
Кинг сдержанно засмеялся:
— Смешно. Расскажете нам о своих ближайших планах?
— Да, конечно. Здесь никакой тайны нет. Мой тайваньский партнер Ли Ка-шин на базе нашего совместного предприятия Volemot Union разработал систему электронных платежей с помощью мобильных телефонов. Любой обладатель такого телефона теперь сможет оплатить покупку, не выходя из дома. Охват рынка мобильной связи пока еще невысок по всему миру и полноценную замену карточкам наша система пока что составить не сможет, но я уверен — за ней будущее. Людям не нужны будут десятки этих карточек — их заменит уникальный телефонный номер и система индивидуальных паролей. Будем пытаться выйти на европейский и американский рынки. Вот, пожалуй, и все.
— Сдается мне, что вы лукавите?
— Нет, Ларри, я откровенен как на исповеди.
— Вы верите в Бога?
— Когда это выгодно. Ведь все мы все часто пытаемся заключить с ним сделку? Мы говорим: Господи, дай мне то и вот это и тогда я буду ревностным христианином? Не так ли?
— Это не вера.
— Конечно это вера. Ведь никто не говорит: Великий умывальник, пошли мне удачу! Потому что никто не верит в силу Великого умывальника, но все верят в силу Бога. И пытаются заключить с ним сделку. В этом смысле я верю в Бога со всей возможной ревностью!
Мой собеседник снял очки, некоторое время смотрел на них, а потом неожиданно произнес в камеру:
— Что ж, друзья, с вами были Закария Майнце и ваш Ларри Кинг. Всем — доброй ночи.
В студии погас основной свет и я расслабленно выдохнул: все-таки в формате один-на-один вести беседу с известной акулой пера перед многомиллионной аудиторией — та еще работка. По спине текла тонкая струйка пота и наступила необыкновенная слабость, будто перетаскал пять тонн цемента в мешках.
— Думаю, вы сумели понравится зрителям. Они любят все необычное. Не вызывающее, а просто необычное, что помогает добиться успеха. Понимаете? — Кинг уже освободился от микрофона и встал.
— Не знаю, Ларри, я в этом не разбираюсь. Но мне было приятно с вами поговорить. Вы хорошо спрашивали.
— Это моя работа, Зак. Надеюсь, мы еще увидимся?
— Если Forbes не выбросит меня из своего списка — обязательно.
— О десяти миллионах вы говорили…
— Завтра вы их получите. Пусть ваши распорядители свяжутся с моим Лондонским офисом и отправят реквизиты фонда.
На выходе из студии меня настиг звонок:
— Алле! Слушаю!
— Ты был неподражаем, — Серый давился от смеха. — "Я бы не стал увязывать так явно одно с другим", — процитировал он. — Я плачу! Скупые мужские слезы, каждая размером с полновесный дайм, текут по моим небритым щекам, я размазываю их кулачком по морде и снова плачу!
— Да ну тебя!
— Приезжай, есть что обсудить. В аэропорте тебя встретят. Только сообщи, в каком.
В каждое мое посещение Луисвилла в нем что-то менялось. И этот раз не стал исключением — Серый переехал из старого офиса в только что отстроенный Snail Building.
Об этом мне сообщила Оссия О'Лири, ожидавшая меня в присланной машине. Она выглядела несколько бледноватой на мой вкус, но, скорее всего, это так отражался тусклый свет от ее светлой ирландской кожи.
— Я видела вас в шоу Кинга, мистер Майнце! — заявила она, едва машина тронулась с места. — Это было необыкновенно. Мне всегда казалось, что в Европе у людей очень консервативный взгляд на мир. Оказывается, я ошибалась!
Ее глаза отражали летящие навстречу огни фонарей, стоящих вдоль дороги, а волосы, обрамлявшие ухоженное лицо, слегка дрожали под напором воздуха снаружи, пробившегося сквозь приоткрытую тонкую щель в окне.
— Мы, кажется, договаривались обращаться друг к другу по имени?
Она зачем-то открыла и закрыла сумочку, лежавшую на коленях.
— Разве? Я не помню.
— Я помню. Я настаиваю. Помню так ясно, словно произошло это вчера. Я вам предложил, а вы не стали отказываться.
— Хорошо… Зак, доверимся вашей памяти, — она смущенно улыбнулась.
Я взял ее за руку:
— Она не подведет. Помните наш полет из Оттавы в Кларксвилл? Вот тогда мы об этом и договорились.
- Лицом к себе. Как побеждаются страсти - Игорь Бондарь - Прочее
- Бог есть Свет - Игорь Бондарь - Прочее
- Сердце запада (сборник) - О. Генри - Прочее
- Мистика: загадочное и необъяснимое - разные - Прочее
- Не имей сто идей, а имей сто дpузей - Некто Лукас - Прочее
- Система: Империя нового мира 2 (СИ) - Дмитрий Лим - Прочее
- Теория заговора. Книга вторая - разные - Прочее
- Хамелеон – 4 - Константин Николаевич Буланов - Альтернативная история / Прочее
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман - Прочее