Психология коммуникаций - Алла Болотова

Во второй части «Я-замечания» представлено то, как именно на взрослого действует поведение ученика. Нам необходимо четко и ясно сформулировать, в чем, собственно, состоит зло, чем плохо поведение ребенка. «Я-замечание» до тех пор не будет иметь успеха, пока последствия неприемлемого поведения не предстанут в глазах нарушителя реальными и значительными. Например: «Когда ты оставляешь дверь незапертой (бесстрастное описание), мои вещи иногда пропадают (ощутимый эффект)».

Большинство детей не думают и не догадываются о последствиях своего поведения: они сосредоточены на том, что им нужно здесь и сейчас. Если ребенок осознает, что его поведение действительно имеет отрицательные последствия, у него появится желание измениться. Вставить вторую часть «Я-замечания» не так-то просто. Во-первых, трудно в нескольких словах сформулировать негативный эффект поведения ребенка и изложить его коротко и ясно. Во-вторых, мы часто склонны исправлять поведение, которое в действительности не очень-то и мешает, является само по себе вполне приемлемым. Т. Гордон советует разделить поведение детей на две категории: то, которое действительно имеет ощутимый негативный эффект, и то, которое такового не имеет. «Я-замечание» необходимо использовать только для первой категории. Если мы не сможем коротко и ясно дать понять ребенку, как и чем его поведение вредит другому человеку, ребенок не поверит нам. И не изменится.

Третья часть «Я-замечания» должна содержать информацию о чувствах, переживаемых взрослым из-за поведения ребенка. Например: «Когда ты вытягиваешь ноги (описание поведения), я могу наступить на них (ощутимый эффект), и я боюсь, что упаду и ушибусь (чувство)». Услышав такое, ребенок поймет, что его поведение может иметь ощутимые последствия, которые вызывают опасения. Согласование смысловых частей высказывания (поведение – эффект – чувство) указывает, что опасения вызваны возможными последствиями, а не самим поведением. Таким образом, ребенок защищен от унижения и чувства вины. Это логическое согласование важно, но не абсолютно. «Я-замечание» в любом порядке или даже без какой-то одной части воспринимается как честное, открытое сообщение о том, что происходит в настоящий момент и что может случиться.

Сделав «Я-замечание», мы изменяем ситуацию. Теперь проблема возникла у нашего партнера. Если при этом и появятся какие-то эмоции (ребенок все равно почувствует себя неловко: ведь взрослый громко объявил, что из-за его поведения возникли трудности), Т. Гордон советует оставить их без внимания и переключиться с конфронтации на активное слушание. Это поможет ребенку самому справиться с теперь уже его проблемой. Главное, он получает обратную связь [Петровская, 1996; Соловьева, 1992].

Таким образом, многие проблемы в социальных коммуникациях межличностных отношений ребенка и взрослого во многом могут быть разрешены уместным и корректным употреблением вербальных формулировок, минуя обвинительные и уничижительные формы высказывания, что защищает от возможных негативных последствий формирования чувства вины или унижения со стороны другого.

Завершая знакомство с подходом американского психотерапевта Т. Гордона, подчеркнем: предлагаемые технологии помогают овладевать продуктивными стилями межличностного взаимодействия в социальных коммуникациях, преодолеть затруднения в понимании смыслов вербальных высказываний и формулировок, шаг за шагом помогают научиться устанавливать доверительный контакт с ребенком, стимулировать его социальную активность.

3.3. Пространство и время в социальных коммуникациях

Время и межличностное взаимодействие. Межличностные взаимодействия, или коммуникативная деятельность, выступает как одна из специфических форм совместной деятельности людей. С одной стороны, это неотъемлемый компонент общения, с другой стороны, ни одна предметная деятельность человека немыслима без обслуживающей ее коммуникативной деятельности людей, которые в процессе создания материального продукта непременно вступают во взаимодействие. Люди не просто общаются в процессе выполнения ими различных профессиональных и общественных функций, но они всегда общаются в некоторой деятельности, по поводу нее. Это и создает определенные отношения деятельного человека, личности не только к предмету своей деятельности, но и к людям, и которые принято называть межличностными отношениями. Именно межличностные взаимодействия и общение индивидов, выполняющих совместную деятельность, составляют коммуникативную деятельность. Таким образом, факт связи общения и коммуникативной деятельности с деятельностью собственно профессиональной, производственной не вызывает сомнений, хотя характер этой связи понимается психологами по-разному.

Надо признать, что проблема общения, межличностного взаимодействия в нашей философской, психологической и социологической литературе дебатируется давно. Единства взглядов, однако, до сих пор не наблюдается в вопросе о том, как рассматривать общение: общение как деятельность или общение и деятельность?

М. Каган [1982], занимаясь философской теорией деятельности, пришел к выводу, что общение лежит в ее пределах, являясь одним из четырех ее основных видов (имеется в виду игровая, учебная, профессиональная и собственно коммуникативная деятельность). Л. Буева [1985] трактует общение как нечто принципиально иное, чем деятельность («человек есть субъект деятельности и отношений»). А. Мудрик [1981] утверждает, что с точки зрения педагогики выделение свободного общения как особого вида деятельности может быть признано весьма целесообразным. А. Леонтьев [1997] полагает, что общение можно считать одним из видов деятельности, оговорив, что это отнюдь не означает, будто общение выступает как самостоятельная деятельность. Б. Ломов [1984] утверждал, что общение нельзя определять как вид человеческой деятельности, что оно есть нечто принципиально отличное от деятельности, ибо связывает субъект не с объектом, а с другим субъектом. Общение он определял как «взаимодействие субъектов».

Односторонность различных трактовок данной проблемы попыталась преодолеть Г. Андреева [2005], обобщив и синтезировав их, она предложила более широкое понимание связей деятельности и общения, «когда общение рассматривается и как сторона совместной деятельности (поскольку сама деятельность не только труд, но и общение в процессе труда), и как ее свое образный дериват».

Близка к этому и точка зрения М. Лисиной [1986], назвавшей один из разделов своей книги об онтогенезе общения «Общение и деятельность. Общение как деятельность». Однако этим различия в проблеме не были сняты. Их примером может быть дискуссия между А. Леонтьевым и Б. Ломовым. А. Леонтьев считает, что субъект деятельности всегда является «совокупным субъектом», что делает общение внутренним моментом деятельности. Контраргументация Б. Ломова [1980] о том, что общение как межсубъектное взаимодействие принципиально отличается от освоения субъектом объектов, которое является деятельностью.

В этой же плоскости лежит вопрос о том, можно ли считать общение конкретным видом человеческой деятельности, существующим наряду с другими ее видами, преобразовательной, познавательной, ценностно-ориентационной, или же его следует считать типом деятельности, противостоящим предметной деятельности в целом, или аспектом деятельности. По-видимому, ответ на этот вопрос не может быть однозначным – общение бывает и аспектом, и типом, и видом деятельности в зависимости от характера деятельности и от угла зрения на нее (общение в трудовом процессе или общение в дружеской беседе). Постоянной остается сама деятельностная природа общения, проявляющаяся в направленности действий субъекта на другого субъекта.

Таким образом, обобщение всего многообразия взглядов и различных точек зрения на проблему взаимосвязи общения и деятельности приводит нас к признанию факта единства общения и деятельности. При этом наша точка зрения признает широкое понимание связи деятельности и общения, когда общение рассматривается как сторона совместной деятельности, как ее своеобразный дериват [Андреева, 2005].

Такое широкое понимание связи общения и деятельности соответствует широкому же пониманию самого общения: как важнейшего условия присвоения индивидом достижений исторического развития человечества, будь то на микроуровне, в непосредственном окружении или на макроуровне, во всей системе социальных связей, развивающихся в пространстве и во времени. При этом именно время становится основополагающим фактором выбора стратегий поведения в разрешении межличностных взаимодействий и в реализации себя в настоящем или будущем. Известно, что каждое событие, замысел должен претворяться через развитие социальных контактов, межличностных взаимодействий и имеет естественный временной период осуществления, варьирующийся в определенных временных пределах от неопределенности и преждевременности до актуальности и своевременности или просто отставания от актуальных запросов сегодняшнего дня.