Лагорийский гамбит - Александр Сухов

— Примерно в то же самое время, когда рушились Гималаи, — продолжил администратор, над Парижем появилась какая-то странная хрень, похожая на гигантскую медузу. Так вот, на глазах у десятков тысяч очевидцев эта самая «медуза» спи… прошу прощения, умыкнула Эйфелеву башню и скрылась в неизвестном направлении. Хорошо, что на объекте по случаю ремонта не оказалось посетителей. Вскоре эта штуковина объявилась над Байкалом. На этот раз вела себя смирно. Повисела немного над поверхностью озера в районе Усть-Баргузина. Затем переместилась в Западную Сибирь, где в настоящий момент преспокойно висит себе неподалеку от места слияния Иртыша и Оби. Наши спецы не сводят глаз с Медузы Апокалипсиса…

— Как ты сказал? Медуза Апокалипсиса? — неожиданно оживился Хорос.

— Ну да, Так ее кто-то из журналистов окрестил, — улыбнулся Владимир Иванович. — Горазды стервецы на всякие придумки. Типа предвестница грядущего пи… виноват, шеф, Конца Света.

— А теперь кратенько о том, что на данный момент творится в мире.

— Пока что ничего особенного, шеф. Народ занят оказанием помощи пострадавшим районам, да разве всем поможешь. Так что в самое ближайшее время начнется самое страшное: массовая гибель населения от голода и жажды, волна мародерства, толпы беженцев, жаждущих прорваться в благополучные районы. К тому же в Васюганье эта самая «Медуза Апокалипсиса», от которой не знаешь чего ожидать. Но самое страшное, наши спецы отмечают нестабильность в работе Маятника.

— Насчет Маятника, Володя, ты меня не удивил. Прорыв… э… условно назовем, сингулярности третьего рода не может не оказывать влияния на работу Мировых Маятников.

— Я не очень понимаю вашу мудреную терминологию, шеф, — заерзал на своем стуле Чигур, — не могли бы вы мне объяснить, что нам ожидать от этой самой сингулярности?

Казалось бы, вполне закономерный вопрос неожиданно ввел самоуверенного всезнайку Хороса в ступор. Взгляд Верховного Хранителя стал каким-то растерянным, по-детски беззащитным. Впервые за все время их знакомства Чигур видел своего всемогущего шефа в таком состоянии.

— Видишь ли, Володенька, эту, как ты ее называешь «Медузу Апокалипсиса» необходимо закинуть куда-нибудь в район Туманности Андромеды, или вовсе в иную реальность. А лучше всего, сжать в безразмерную точку и заключить в какой-нибудь предмет. В результате появится еще один Великий артефакт с пока что неведомыми возможностями. Можно, конечно, придумать еще сто и один способ утилизации загадочного объекта. Однако, боюсь, что собственными силами с этой задачей нам не справиться. Впрочем, чего гадать? Не откладывая дела в долгий ящик, нам с тобой следует немедленно посетить васюганские хляби для рекогносцировки на месте. Вполне вероятно, эта самая медуза, вовсе не то, что мы думаем. Есть у меня на сей счет кое-какие соображения, но покамест мысля настолько бредовая, что я даже озвучить ее не хочу. Боюсь, показаться смешным хотя бы в собственных глазах.

— Шеф, — Чигур все-таки рискнул задать Хоросу мучивший его вопрос, — а что вы имели в виду, когда сказали, что маги Лагора нам не посмеют отказать?

На что Верховный Хранитель весело ухмыльнулся.

— Книга Атлантов, Володенька, теперь не отвертятся.

Ответ начальника ничуть не прояснил ситуацию. Тем не менее, Чигур не стал активно домогаться истины. Как человек военный (во всяком случае, он продолжал себя считать таковым) он умел не только командовать, но и подчиняться, к тому же, к служебной или военной тайне он всегда относился с пониманием даже определенным пиететом.

Глава 13

Там — сияло ль утро ясно,Вечер ли темнел —В ожиданье, с мукой страстной,Он один сидел. [16]

Ф. Шиллер

После бойни, устроенной мной у стен поселения пеньков, их отношение ко мне ничуть не поменялось. Меня по-прежнему исправно кормили, даже обеспечивали бражкой, но в саму деревню допускать упорно отказывались. Стоило мне только приблизиться к воротам, как туда сбегалось не менее двух десятков аборигенов. Жестами и громким бульканьем мне давали понять, что мое появление внутри огороженного частоколом пространства крайне нежелательно. Ну что же, нежелательно, так нежелательно, я не возражаю. Не очень-то самому хотелось — жлобъё неблагодарное и негостеприимное.

Тут я, конечно, очень даже несправедлив к пенькам. Насчет гостеприимства и хлебосольства, претензий не имею: пещеру выделили, оборудовали со всем возможным для Каменного века комфортом, продуктами питания снабжают каждодневно, глаза не мозолят.

По окончании дождя и удачного спасения деревни от нашествия зубастых тварей, я собирался стразу же податься в путь-дорогу, но, пораскинув мозгами, решил немного задержаться, чтобы понаблюдать за аборигенами. Их убогий быт меня мало интересовал, но с их помощью я планировал расширить круг знаний об этом мире. В частности, что тут можно есть, а чего нельзя, где добыть соль, как в сыром лесу разжиться сухими ветками для костра и так далее в том же духе. Неизвестно, сколько продлится мое путешествие по этому миру, а кушать все-таки хочется каждый божий день, как минимум три раза, а лучше все четыре с перекусами. Да и твари тут не все плотоядные — многие годятся в пищу, а в реке водится рыбка, между прочим, на вкус не хуже осетрины. Вот только как бы не перепутать того «осетра» с местным аналогом смертельно ядовитой фугу. Выловишь невзначай такую, где потом искать японского повара?

Первым делом осмотрел сельскохозяйственные угодья. Ничего интересного для себя не вынес. На одних, огороженных от набегов лесной братии плетнями и вбитыми в землю заостренными кольями, полях произрастали какие-то злаки, не других — корнеплоды и что-то напоминающее земную тыкву. На мое приветственное: «Салют православные!» иже с этим: «Как колосятся огурцы? Не завяли помидоры? Почем нынче навоз?» пеньки, занимавшиеся извлечением из земли каких-то корнеплодов методом копки, никак не отреагировали.

Проходя мимо местного сада, также основательно огороженного, набил карманы знакомыми фруктами и, азартно хрумкая «грушей» направился к реке, понаблюдать за тем, как местные ловят рыбу. Согласитесь, знание полезное. Сам я не ахти какой рыбак и никогда не фанател от этого занятия, но припрет — зафанатеешь.

Технология ловли оказалась на удивление проста, но эффективна. На костяной крючок, привязанный к леске, изготовленной из жил какого-то животного, насаживалась извлеченная из кожаного мешочка личинка. Снасть кидали в воду и тут же тянули. Из пяти попыток две оказывались вполне эффективными. Местные «окушки, голавлики и щурята», кажется, настолько не избалованы пищевым изобилием, что готовы были наброситься даже на пустой крючок. Однако аборигены не злоупотребляли данным обстоятельством, брали рыбы не более необходимого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});