Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

Толемей не ответил. Иган нервно заерзал, стараясь не встречаться с Файстом глазами. Энхорт скрестил руки на груди и прокантировал:

<Так примерно и будет>.

<Но мы-то знаем>, — произнес Файст.

— Вот поэтому им придется нас убить, — ответил Имануал.

Он отпустил руку Файста, но за секунду до этого Файст почувствовал, как манипуляторы отстучали незаметную гаптическую дробь:

Будь готов, мой мальчик.

— Хочу еще кое-что сказать напоследок, — заявил Соломан Имануал, подбирая свои одежды и поворачиваясь лицом к троице и скитариям. Он раскрыл аугмиттеры, встроенные в нижнюю часть лица, и выдал короткий и резкий поток кода.

Это был управляющий сигнал: блокировка команд высочайшего приоритета и четкости. Имануал терпеливо составлял ее во время всего разговора. Это была самая прекрасная и совершенная кодовая композиция, какую когда-либо слышал Файст, — работа истинного гения Механикус.

Она временно отменила широкие полномочия Толемея над четырьмя скитариями и заменила его кодированные приказы новой командой.

Скитарии развернулись друг к другу и открыли огонь. С такого близкого расстояния их мощное оружие разрывало тела на куски, забрызгивая помещение кровью, ошметками плоти и биомеханическим ихором. Файст прикрыл лицо, а Калиен вскрикнула от внезапного грохота. Случайный выстрел пробил Игану левое бедро, и тот, скуля, распростерся на полу.

<Беги!> — велел Имануал Файсту, вложив в приказ самый серьезный и выразительный бинарный тон, а сам, несмотря на возраст и дряхлость, он ринулся вперед, размахивая и хлеща дендритами, на Толемея и Энхорта.

<Ты, старый дурак!> — кантировал Энхорт, отбиваясь.

Манипуляторы Имануала хлестнули по нему, оставив резаные раны на щеке и лбу.

Толемею мелькнувшими манипуляторами распороло глотку. Из раны хлынуло содержимое жидкостной системы, и глава архивов рухнул на пол.

Файст, лицо и руки которого заляпали брызги крови и биожидкости, схватил Калиен за руку.

<За мной! — яростно выдал он. — Пошли!>

Он вытащил ее из переговорной в коридор. Они бежали сломя голову, по-прежнему держась за руки.

— Файст!.. — крикнула Калиен, прибавляя ходу, чтобы не отставать. Топот их ног разносился по огромному коридору.

<Заткнись и беги, адепт!>

Несмотря на то что основными функциями экзекутора-фециала являлись церемонии и дипломатия, его модификации делали его вполне подходящим для боя. Тело Энхорта было переделано и усовершенствовано до уровня любого высокопоставленного скитария. Распахнув черные как смоль одежды, Энхорт срубил пару хлещущих механодендритов Имануала ударами армированных ладоней и ногой с разворота отправил адепта сеньорус в другой конец комнаты.

Имануал грохнулся о дальнюю стену. От удара у него захрустели кости, полопались органы и треснула скелетная аугментика. С коротким выдохом он сполз по стене и съежился на полу. Тяжело дыша, Энхорт стоял и смотрел на разбитое тело адепта сеньорус, затем вытер кровь с лица.

<Тупая скотина!> — прокантировал он.

Толемей поднялся на ноги. Иган все еще стонал и корчился на полу, зажимая бедро. Перед облачения Толемея был насквозь пропитан кровью и биожидкостью. Он свел края раны на горле двумя манипуляторами и отвел жидкостной поток через запасные сосуды в обход порванных артерий.

<Все еще со мной?> — вопросил Энхорт.

<Файст и девчонка. Их нужно остановить>, — прокантировал Толемей.

Энхорт кивнул и направился к выходу, созывая скитариев с близлежащих постов.

Зажав горло, Толемей уставился на трепещущее и стонущее тело старого адепта сеньорус. Он подошел к разорванному выстрелами телу одного из скитариев и вытащил пистолет у того с пояса. Оружие было скользким от крови.

<Ты стоишь на пути, — сказал Толемей старому, смертельно раненному адепту, — ты стоишь на пути будущего. Будущее — это мы>.

— Значит, б-будущее, — выдохнул Имануал неразборчиво, коверкая слова непослушным языком, — это не то, что я х-хотел бы ув-видеть.

Толемей поднял пистолет и всадил в грудь адепту сеньорус шесть выстрелов. Первый раздробил позвоночник, следующие два разорвали полостные камеры древнего пластекового сердца. Остальные три были уже лишними.

Соломан Имануал содрогнулся и медленно осел в быстро растекающуюся блестящую лужу крови. Толемей наклонился и закрыл мертвые, мерцающие помехами глаза Имануала мокрыми пальцами.

— Тогда не смотри, — предложил он.

Файст и Калиен бежали. Все еще держась за руки, они проскочили широкий коридор 1823-го уровня Кузницы, свернули на перекрестке и ринулись дальше.

<Почему ты меня просто не бросил?> — крикнула Калиен.

<Возвращайся, если хочешь быть с ними!>

<Не хочу! Клянусь! Я понятия не имела!>

<Тогда пошли, поможешь мне все исправить!>

<Как ты можешь доверять мне после?..>

<Никто не любит, когда его используют>, — ответил он.

Они метнулись в сторону, когда коридор у них за спиной обожгли лазерные выстрелы. Энхорт восстановил контроль над скитариями, и несколько воинов ворвались в коридор позади них. Скитарии пробежали вперед, остановились и навели оружие на бегущую парочку, выхватывая данные целеуказания из ноосферы, которые могли помочь подстрелить Файста и Калиен.

Калиен и Файст ощутили, как по ним скользят призрачные ноосферные прицелы. Спрятаться было некуда.

<Нам конец, Файст! — заверещала Калиен инфоговоркой. — Нам конец!>

Мощный залп пропорол коридор. Скитарии Энхорта выгибались, закручивались и падали, разорванные на части.

<Какой шестерни?> — прокантировал Файст, остановившись и оглядывая дымящиеся тела.

Из сумрака впереди возник Зонне в сопровождении своих воинов. Над оружейными конечностями Карша, Люкса-88 и Тефлара струилось горячее марево.

— Привет, Файст, — поздоровался Зонне. — Тебе лучше пойти с нами, если хочешь остаться в живых.

>

В воздухе чувствовались первые признаки надвигающегося дождя. Калли ощущала его запах. Далекий край Астроблемы стал расплывчатым и туманным. Слышен был едва заметный царапающий звук, похожий на шелест насекомых или статического электричества, — на самом краю слышимости, почти заглушаемый ветерком.

Мобилизованная двадцать шестая торопливо покинула Торный След, катя с собой подводу. Их скорость в основном зависела от того, как быстро Робор сможет идти рядом с раненым принцепсом на подводе. Антик, в минуту неуважительного вдохновения, за которое отчитать его у Калли не было ни времени, ни желания, нацарапал на боку подводы название: «Тератос Титаникус».

— Это типа шутка, — заявил он.

— Только меньше, — добавила Голла Улдана.

Вопреки своей воле, Калли нашла шутку смешной. Разбитая деревянная подвода, умирающий принцепс и одиннадцать испуганных солдат СПО, у которых практически отсутствовали боевые навыки и которые все до единого отчаянно желали оказаться где-нибудь в совершенно другом месте… И подвода под названием «Титаникус».

Они покинули границы Торного Следа, прошли развалины Не Торопись и Города Дальше. Полил дождь, становясь все сильнее. Они не сбавляли хода, протаскивая подводу через грязь.

— Давайте быстрее! — торопила Калли.

— Ох, Калли-детка, попробуй сама потолкай! — пожаловалась Голла.

— Калли обратила внимание, что Дженни помогает катить шаткую повозку, не жалея сил.

Молодец, девочка!

По синюшному, налившемуся злобой небу прокатился раскат грома.

— Это же гром, правда? — спросил Ларс Вульк, налегая на веревки, перекинутые через его могучие плечи.

— Да, Ларс, это гром, — ответила Калли. — Идем, идем.

— Это не гром, да? — шепнула ей Лив Рейсс.

— Ну конечно гром, — подмигнула ей Калли.

В душе она не была так уверена. Гром звучал слишком похоже на поступь махины; словно за ними кто-то шел, кто-то, предупрежденный сигналом Дженни Вирмак.

Еще хуже был царапающий звук. Даже если остальные его и услышали, то приняли за далекий треск молний. Но Калли знала: такой звук издавали те боевые сервиторы, когда семенили ногами и искали жертву. Это был тот самый узнаваемый звук пресловутых таракатанков Антика, разыскивающих их, чтобы убить.

>

Спокойный и полностью собранный, Вансент Кунг вел «Сикарийца Фаэро» сквозь бурлящие пожары южных улиц Аргентума к району Симфония. Жидкость, поддерживающая его внутри раки, на ощупь была холодной, как талая вода. Его разум был тверд, как слиток железа.

Махины третьей ударной группы следовали за «Фаэро» по плавящимся улицам. От их подавляющего огня целые многоквартирные штабели осыпались лавинами камня. Керамитовые стены рвались, словно мокрая бумага. Стекло таяло брызжущими ручьями. В соответствии с полученными сигналами принцепс Левин провел головные махины второго фронта через Врата Песнопений на нижние пандусы окраины улья и следовал на соединение с ним.