Испытание ядом - Мария Снайдер

Я окаменела. Страх заставил меня забыть обо всех способах защиты. В голове у меня вновь начал нарастать вибрирующий звук, но я заглушила его, и он превратился в простую музыкальную гамму. А с ее звуками на меня пролилось ощущение покоя и в моей памяти всплыли необходимые движения самообороны.

Я застонала и принялась покачивать бедрами, раздвигая ноги.

Никс улыбнулся от удовольствия.

– Я так и думал, что ты шлюха. И ты должна быть наказана. – Он налег на меня бедрами и принялся возиться с моим ремнем.

Я пропихнула колено ему между ног и со всей силы ударила в промежность. Никс взвыл и согнулся пополам. И я схватила лезвие обеими руками, чтобы отодвинуть его подальше от своего горла. «Лучше порезать руки, чем оказаться с перерезанным горлом», – раздался в моей голове размеренный голос Ари, когда я вздрогнула от резкой боли. Я оттолкнула от себя нож и Никс попятился назад.

– Сука! – рявкнул он, снова выбрасывая вперед руку с ножом.

Лезвие метнулось ко мне, я сделала шаг в сторону, развернулась и прижалась плечом к его груди, ударив ребрами ладоней его по руке – плечу и предплечью. Сила моего удара, наложившись на силу его выпада, привела к тому, что он разжал кисть, и нож со звоном упал на пол. Я схватила его за руку и заломила ее назад, так что его ладонь оказалась обращенной вверх. Потом развернулась, подставив под его локоть свое правое плечо, и изо всей силы дернула захваченную руку вниз. Раздался громкий хруст, а затем нечеловеческий вопль Никса. Я развернулась к нему лицом и еще дважды врезала ему по носу. Кровь хлынула фонтаном, Никс зашатался, и я напоследок ударила его ногой по колену, раздробив ему чашечку, после чего он рухнул на пол. А я начала плясать вокруг его распростертого тела, колотя его ногами по ребрам. В голове у меня стоял звон, кровь кипела, а его жалкие попытки заслониться от моих ударов лишь еще больше разжигали мою ярость. Я могла бы убить его.

– Давай, давай, Элена, – подбадривал меня призрак Рейяда. – Убей его, и тогда тебе уже будет не избежать виселицы.

Каким-то образом его слова проникли в мое сознание, и я, тяжело дыша, остановилась. Никс не шевелился. Я опустилась рядом с ним на колени и приложила руку к пульсу. Пальцы мои ощутили мощные толчки. Однако облегчение мое длилось недолго, так как Никс схватил меня за локоть.

Я вскрикнула и ударила его по лицу. Хватка его ослабла и мне удалось выдернуть руку. Я подняла с пола нож и решила воспользоваться советом Янко, который не уставал повторять, что главным законом самообороны является своевременное отступление. А потому я пустилась наутек. И на этот раз меня не преследовал страх. Я ощущала за спиной трепетание воображаемых алых крыльев.

Стараясь преодолеть нервную дрожь, я неслась в сторону купален. В это время дня там было пусто, и я спрятала нож Никса под одним из столов, на котором были сложены полотенца, после чего отправилась рассматривать свои раны в зеркале. Порез на шее уже перестал кровоточить. Однако глубокие порезы на ладонях явно требовали медицинской обработки. Глаза у меня мерцали нездоровым блеском, словно я превратилась в дикую кошку. Я оскалила зубы и подумала: «Ну и кто тут теперь крыса?» Мне было необходимо обдумать свой следующий шаг. Меня ждал командор, но я не могла залить его обед кровью. Мало-помалу бурлившая во мне энергия начинала спадать. Голова кружилась, и я поспешно двинулась к лечебнице, надеясь, что мне удастся до нее добраться прежде, чем я лишусь сознания.

Врачиха окинула меня быстрым взглядом и указала на перевязочный стол. Я взгромоздилась на край и протянула ей свои руки.

– Как это тебе… – начала было она.

– Стекло разбилось, – ответила я.

Она кивнула и с задумчивым видом сжала губы.

– Сейчас принесу все необходимое.

Когда она вернулась с металлическим подносом, на котором лежали разные инструменты, я уже опустилась на кровать. Баночка с клеем Ранда казалась детской игрушкой среди атрибутов взрослой жизни. Руки мои уже начали пульсировать, и я страшилась медицинского вмешательства. Я повернула голову в тот самый момент, когда в палату вбежал Валекс. «Только этого мне не хватало», – со вздохом подумала я. День грозил превратиться в один сплошной кошмар.

– Что случилось? – спросил он.

Я кинула взгляд на врача.

Она взяла мою правую руку и начала обрабатывать рану.

– Осколки стекла оставляют рваные края. А здесь прямой разрез, оставленный, скорее всего, ножом. Мне придется сообщить об этом.

После этого Валекс уже не мог уйти, не добившись от меня ответа. Я взглянула на него со смиренным видом, пытаясь отвлечься от боли в руках.

– На меня напали.

– Кто? – резко осведомился он.

Я перевела взгляд на врача, и Валекс понял, что я имею в виду.

– Ты не оставишь нас на минутку? – попросил он.

Врач поджала губы, словно обдумывая его просьбу. В лечебнице она обладала большей властью, чем Валекс.

– Пять минут, – отрезала она, направляясь к своему столу, стоявшем в дальнем конце лечебницы.

– Кто? – повторил Валекс.

– Никс, стражник из отряда Парфета. Сказал, что работает на Брэзелла, и приказал мне прекратить тренировки.

– Я его убью.

Валекс говорил таким напряженным голосом, что меня это напугало.

– Нет, ты не сделаешь этого, – стараясь придать своему голосу твердость, ответила я. – Ты должен воспользоваться им. Это же ниточка к Брэзеллу.

Он испытующе уставился на меня своими голубыми глазами.

– Где он на тебя напал?

– На складе, расположенном рядом с нашим тренировочным залом.

– Наверное, он уже давно ушел. Я пошлю кого-нибудь в казармы.

– Там его нет.

– Почему? – И Валекс наградил меня взглядом, напомнившим мне командора. Брови у него поднялись вверх в ожидании моего ответа.

– Даже если его и нет на складе, далеко уйти он не мог.

– Понятно. – Валекс помолчал. – Значит, ты уже достигла определенных успехов?

– Гораздо более впечатляющих, чем можно было ожидать.

Валекс вышел из палаты. И ко мне вновь приблизилась доносчица-врачиха. «В следующий раз, – с горечью подумала я, – я займусь самолечением». В моей сумке все еще хранилась баночка с клеем Ранда. Неужели я сама не смогу заклеивать порезы?

Пока она чистила и зашивала мне раны, я молчала, сжав зубы. Она туго забинтовала мне руки и велела не мочить их, а также не поднимать вверх и не писать в течение недели, что означало, что я не смогу тренироваться.

В палату, неся Никса, вошли люди, присланные Валексом. Его они опустили на соседний стол. Врачиха бросила на меня вопросительный взгляд и склонилась над стенающим телом Никса, что предоставило мне прекрасную возможность уйти.