Имперский граф - Серг Усов

бобы с салом, но и жадно глазами ел Агленду.

— Правда? Спасибо, Малыш…

— Не зови меня Малышом. Поняла? Я просто Гнус. Запомни.

— Хорошо, запомню, просто Гнус. Ну, не злись, — засмеялась Агленда, увидев его возмущение, — Я же знаю, что ты хороший и добрый. Я закажу тоже себе бобов и сидра? Сидр тут, правда, уже скисший, но на большее-то у тебя не хватит.

Она вскочила и, провожаемая неотрывным взглядом Собика, направленным чуть ниже её поясницы, и завистливыми взглядами троих своих товарок, сидевших за столиком в углу, побежала к стойке делать себе заказ.

— Смотрю, дела у вас тут идут неважнецки, клиентов совсем нет. Что, разучились работать? — подколол он Агленду, когда та с жадностью, не уступающей собиковской, накинулась на еду.

— А откуда сейчас клиентам взяться? Сам знаешь, что в последнее время творится, — говорила она с набитым ртом, — Псы словно с цепи сорвались, — девчонка хохотнула своему каламбуру, — Три декады тут всё шерстили. Хватали всех, кто не мог рассказать, где работает. И не соврёшь особо — проверяли. Правда, сегодня куда-то все исчезли. Как будто что-то задумали. Нетка говорит, что сожгут они нас тут всех. Дура. Да нешто мы в чём провинились?

В обычно полном зале этой дешёвой разливайки было необычайно малолюдно и тихо.

Кроме них с Собиком и Агленды с товарками, в кабаке была ещё основательно напившаяся, но тихая компания из пяти мусорщиков, пара загулявших скотников и сидевший за соседним столиком мрачный старый раб.

— Может, и не дура, — криво усмехнулся Гнус, — Может, и правду говорит. А то ты этих благородных не знаешь. От этих тварей всего можно ожидать, мы ведь для них не люди. Сейчас обложат всё вокруг и сожгут магией. Ты ведь про виконтессу нашу слышала, сколько у неё магической мощи? Ей спалить тут всё — раз плюнуть.

— Ой, да ладно тебе, Гнус, — быстро умявшая еду Агленда, взяла в руку кружку с прокисшим сидром. Отхлебнув, поморщилась, но проглотила, — Чем мы им мешаем? Да и виконтесса у нас добрая.

— Это все знают, — влез в разговор Собик.

Оказывается, он не только пускал слюни на девушку, но и слушал разговор.

— Да, — поддержала его Агленда, затем, вдруг, опустив голову, спросила, — Гнус, а у тебя ещё десятка солигров не будет? Я бы тебя порадовала, до самого утра. А то я третий день уже, даже долю своей толстухе не отдаю.

Девчонка была официальной должницей и находилась в закупе. Это было ненамного лучше рабства. Хозяйка не могла её убить или изувечить, но вот использовать остальные средства для побуждения закупов к выплате долга, не возбранялось. И хоть её хозяйка, сама в прошлом шлюха, сильно девчонку не тиранила, но и её терпение имело свои пределы.

— А правда, Гнус, давай с девками зажгём? — опять влез в разговор его соратник, — Ну, у нас же есть с собой деньги.

— У нас?! — разозлился главарь, — Ты много денег, что ли, добыл?

Вспышка ярости прошла так же быстро, как и нахлынула. У Гнуса, и правда, с собой были деньги, все, которые он забрал из подвала, а их было почти три рубля или девятьсот тугриков — хватит, чтобы зависать здесь с девчонками почти целую декаду, с учётом питания.

Столько времени он здесь проводить не собирался, но пару дней перекантоваться, пока выяснит, что тут за дела творятся, всё же стоило.

— Ладно, — сказал он своему единственному подручному, — Иди, выбирай там, — он мотнул головой в сторону троицы шлюх. Увидев, как Собик метнул взгляд на Агленду, злобно ощерился, — Даже не думай. Она со мной.

Собик вздохнул, но легко согласился и пошёл к девицам договариваться.

— Комнатка та же? — спросил Гнус у повеселевшей девчонки.

— А ты думаешь, что у меня комнат целый десяток или апартаменты? Пошли, и эта…спасибо тебе.

С самого утра на улочках Промзоны начались суматоха, гул и беготня. Гнус, отоспавшийся в своём схроне на год вперёд, встал рано, несмотря на то, что Агленда, действительно, хорошо постаралась.

— Что там? — спросила она, когда Гнус вернулся в её комнатку.

— Мы уходим, — ответил он, не давая объяснений, — Если и в этот раз получится выкрутиться, я за тобой приду, — он неожиданно, и для себя, и для неё, нежно обнял и крепко прижал Агленду у себе.

С Собиком, который, в отличие от своего пахана, всё ещё пребывал в сонном состоянии, они выскочили через подсобку прямо к Вонючке.

— Что случилось-то? Куда мы опять? — Собик уже запыхался, еле успевая бежать за Гнусом вдоль куч мусора и отходов заваливших берег Вонючки.

— Стой, — скомандовал Гнус и прислушался.

На соседних улочках слышалась брань и звуки ударов.

— Да что происходит-то? — снизив голос опять поинтересовался Собик.

— Облава. Только в этот раз всё серьёзно, приятель, — Гнус зло сплюнул себе под ноги, — Со всех сторон егеря и гвардия. Похоже, нас, и правда, решили извести. Ну, ничего. Мы с тобой прорвёмся. Ума у этих тварей не хватит, чтобы нас поймать. Ты, главное, от меня не отставай.

Сначала они добежали до ограждённой территории, на которую, якобы, чуть ли не по приказанию самого графа, свозили навоз в большие ямы. Затем вдоль забора, стоявшего почти вплотную к берегу, они шли почти три сотни шагов, иногда срываясь в воду.

В отдалении не стихал шум облавы, но здесь, где они шли, было тихо и безлюдно. Гнус давно присмотрел этот, по-сути, единственный выход к старому и заброшенному деревянному мосту через Вонючку, перебравшись через который, они окажутся вне кольца загонщиков.

— Ну вот и пришли, Собик, а ты боялся, — хохотнул он, когда обойдя недостроенный пакгауз, они оказались перед гниющим заброшенным мостом, — Тупые псы остались с носом.

Переправиться на другой берег, оказалось делом совсем быстрым. Главное было не провалиться в прогнивший настил.

Но отойти от моста дальше десяти шагов у них не получилось. Гнус почувствовал, как его тело онемело и не может совершенно шевелиться, и, одновременно, уже заваливаясь на землю, увидел, как такое же оцепенение охватило и его товарища.

— Я ж тебе говорила, Лол, что обязательно кто-нибудь умный найдётся, не все же у них дураки. Так что Нечай опять мне проспорил.

И ощущение