Белое, черное, алое - Елена Топильская

- Ты же сказала, что он тебя просил пустить его на вскрытие.

- Ну с какой стати, Леша? Слушай, а может, он так суетится, поскольку приложил руку к безвременной кончине Вертолета? А теперь ему надо следы замести?

- Может, может...

Дверь моего кабинета распахнулась от мощного толчка ягодиц - это наша завканцелярией Зоя так входила в помещение, поскольку руки были заняты внушительной пачкой дел, из-за которой и лица-то ее не было видно. Задом дойдя до моего стола, она подбородком спихнула, с самого верху кипы томов и папок, маленькую бумажку, которая слетела прямо мне в руки.

- Зоя, - простонала я, - это что, все мне?!

Зоя помотала головой.

- Что, мне?! - перепугался Горчаков.

- Спи спокойно, дорогой товарищ Горчаков. Машка, тебе только вот это...

Она подбородком показала на бумажку. После чего вышла из кабинета и потащила свою кипу дальше, оставив мою дверь нараспашку, поскольку тем же манером, что и на входе, прикрыть ее не могла. Лешка оторвался от стула, захлопнул дверь и сунул нос в бумажку.

Бумажка оказалась планом методсоветов по нераскрытым убийствам, и в ней черным по белому значилось, что послезавтра мы с шефом должны прибыть в городскую прокуратуру на заслушивание хода раскрытия умышленного убийства неустановленными преступниками депутата Государственной Думы Бисягина Ю. П. и его помощника Гольчина В. В.

- Леша, - тут же вцепилась я в Горчакова, - подшей мне дело о взрыве. Я тебе сложу в станочек, а ты только дырки просверли и нитками сшей, как ты умеешь. А, Лешечка? - Если бы у меня был хвост, я бы повиляла перед Лешкой хвостом.

- Швецова, я тебя умоляю! Ты сколько лет следователем работаешь? А дела шить не научилась.

- Лешечка! - я молитвенно сложила перед собой руки. - Разве можно сравнить мое корявое шитье с работой мастера? Так, как ты шьешь, мне никогда не научиться,

- Веревки ты из меня вьешь, Швецова.

- Ты это уже говорил.

- Ну, где станок, где дрель?

У нас, как и во всех прокуратурах, имеется специальный станок, сконструированный, наверное, еще в те времена, когда прокуратуру возглавлял сталинский птенец Андрей Януарьевич Вышинский, и любовно передаваемый из поколения в поколение. В деревянный ограничитель складываются поочередно листы дела, выравниваются специальной досочкой, еще одной досочкой накрываются и сверху прижимаются прессом, сила давления которого регулируется двумя гайками. Сбоку дрелью (обязательно механической, электрическая дрель уже не то, "тут ручная работа нужна", - шутит Лешка) сверлятся дырки, в которые потом продеваются суровые нитки.

Воспользовавшись тем, что коллега дал слабину, я помчалась в канцелярию за станком и дрелью. Станок нашла сразу, а про дрель Зоя сказала, что ее кто-то унес домой дырки для гвоздей в стенах сверлить, на выходные, и до сих пор не вернул.

- На тебе шило...

Она протянула мне агрегат с узловатой деревянной рукояткой, который больше смахивал на орудие убийства, а не на мирный инструмент. Пришлось брать, а что делать.

Я, бережно прижимая к себе станок и держа наперевес шило, вернулась в кабинет.

- Господи, что это? - Горчаков выхватил у меня шило и стал фехтовать им, как шпагой.

- Леша, дрели нету, а шилом дырки прокрутишь? - ворковала я, складывая в станок материалы, наработанные мной по взрыву несчастного депутата в лифте; все сложив и подровняв, я уступила место мастеру.

- Ты в морг ездила, а трупных иголок догадалась натырить? - строго спросил мастер, придирчиво оглядывая фронт работ.

- Обижаешь, начальник...

Я вытащила из сумки полиэтиленовую упаковку кривых игл с треугольным сечением для зашивания разрезов на трупах. Может, конечно, они и еще для чего-нибудь в медицине используются, я не знаю, но в морге ими шьют кожу на трупах после вскрытия, а мы в прокуратуре сшиваем ими уголовные дела; за счет их треугольного рельефа небольшие дела можно шить, даже не пользуясь шилом, эти иглы легко протыкают нетолстые стопки бумаги. Эксперты это знают и делятся с нами инструментами.

Пока Лешка работал, я набрала домашний номер Василия Кузьмича. С тем же успехом, что и несколько часов назад. Контральто Галины Павловны поведало мне, что он все еще в бане.

- Звоните позже, дорогая, - посоветовала она. - Лучше ближе к полуночи...

Ближе к полуночи я как раз закончила мытье посуды после ужина, имевшего место довольно поздно. Ребенок сегодня был у бабушки, поэтому мы с Лешкой, естественно, засиделись на работе, а в девять вечера меня умыкнул спутник жизни, выполнивший на текущий день план по .оказанию населению стоматологической помощи.

Они с Лешкой поприветствовали друг друга, и Лешка попытался быстренько научить его подшивать уголовные дела. Но не на того напали, Александр эти гнусные инсинуации деликатно, но твердо отверг:

- Побойся Бога, я у себя на работе сверлю столько, что тебе и не снилось.

- Лешка, ну кто в здравом уме и твердой памяти откажется от твоих услуг? Смотри, какая красота! Кристиан Диор - дитя в сравнении с твоими швейными способностями...

Я покрутила в руках том дела, ровнехонько сшитый через аккуратненькие дырочки, и полюбовалась изящным бантиком из суровых ниток, венчавшим шов на краю тома.

Саша приобнял меня за плечи, и мне сразу расхотелось сидеть тут, в кабинете. Я в который раз подивилась на свою проснувшуюся в Сашкиных умелых ручках сексуальность. Подумать только, а было время, когда я всерьез считала себя чуть ли не фригидной. По крайней мере, - бывший супруг употреблял по отношению ко мне выражения "рыба" и "бревно". Конечно, прелесть новизны может временно улучшить ситуацию, но если такой стабильный - а главное, длительный прогресс, - наверное, это любовь.

По дороге домой Сашка затащил меня в круглосуточный магазин и подбил на покупку пирожных.

- Ты какие пирожные больше всего любишь?-спросил он перед кассой.

- "Картошку" и "полено", - подумав, ответила я.

- Ты ведь городская девушка, ну и вкус у тебя, - хихикнул он, нежно на меня глядя, и я, конечно, сказала ему, что со вкусом у меня все в порядке.

В полночь Василий Кузьмич все еще не вернулся из бани, а звонить позже мне уже было неудобно, хотя Галина Павловна мне это предлагала.

Уютно, как в гнездышке, устроившись в сильных руках Сашки, я небрежно поинтересовалась, что это мне Горчаков такое говорил про некоторых стоматологов, мечтающих сменить специализацию на судебную медицину? Неужели, мол, бывают такие ненормальные?

- Бывают, - подтвердил Саша. - Этот человек я.

Я села в постели и уставилась на него.

- Ну ладно я, я уже конченая женщина. Мне уже деваться некуда. Но тебе-то зачем, несчастный, это надо?

- Чтобы в одной семье была всегда дежурная бригада, - ласково ответил Сашка, укладывая меня назад.

- Ах так! Хорошо же. Тогда говори мне давай, от чего человек помер?

И я добросовестно пересказала Сашке все, что слышала в четвертой больнице про таинственное заболевание Вертолета, и все, что видела при вскрытии. У Сашки в глазах блеснул огонек.

- Говоришь, костный мозг утратил кашицеобразную консистенцию и легко вымывался из костных просветов?

- Подожди, я сверюсь с картотекой. - Я спрыгнула с кровати и сбегала за записной книжкой, куда добросовестно занесла во время вскрытия все эти мудреные термины. - Да, все так, как ты сказал, - подтвердила я, разобравшись в собственных каракулях.

- И селезенка дряблая была, и соскоб незначительный на ноже? А лимфатические узлы на разрезе красные были?

- Были, - нашла я в своих записях упоминание и об этом.

- А при госпитализации жаловался на тошноту? Рвота была?

- Доктор мне сказал, что предполагали отравление.

- А костно-мозговую пункцию брали?

- Не успели, он помер за день до запланированной пункции.

- Ага...

Сашка задумался, и я со смешанным чувством осознала, что из него получится отличный судебный медик. Я имею в виду не квалификацию, а специфическую одержимость, присущую увлеченным следователям и экспертам, которые не мыслят своей жизни без момента истины.

- Слушай, а волосы у него не выпадали?

- Саш, он лысый, как коленка.

- Моя? - Сашка задумчиво стал разглядывать свое отнюдь не лысое колено, выставив его из-под одеяла.

- Моя! - Я высунула свою коленку.

- Отвлекаешь. - Он засунул мою коленку обратно под одеяло. - Ну, - сказал он после долгого раздумья, - я, пожалуй, соглашусь, что смерть могла наступить от пневмонии.

Я недоверчиво уставилась на него.

- А что касается характера заболевания, я бы в первую очередь предположил отравление. Солями тяжелых металлов. У вас же когда-то давно было дело об отравлении семьи солями таллия, соседка их траванула, подсыпав крысиного яду в отварную картошечку.

- А ты-то откуда об этом знаешь?

- Читал, - пожал плечами Сашка.

- Отравление солями тяжелых металлов? - задумалась я. - Но ведь их надо с чем-нибудь принять внутрь. Вертолет ведь жил не в коммунальной квартире. Питался экологически чистыми продуктами. В йогурт или авокадо ведь крысиного яду не сыпанешь. Да и кто мог иметь доступ к его пище? Мне кажется, он дома и не питался, все в заведениях. На мой взгляд, это маловероятно.