Клетка и жизнь - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары

Ровненькой стопочкой высотой в полметра лежали аккуратно обернутые толстые общие тетради с надписью на корешках: «Лекции по анатомии №№». К сведению не знающих, скажу, что в мединституте лекции по анатомии никто не записывает, разве что только самые отчаянные зубрилы. Рядом лежал обломок булыжника с надписью: «Этот гранит науки изгрызен аспирантом Васильевым». Следующим экспонатом была галоша примерно 45-го размера с пояснением, что в галошу Васильев никогда не садился. Был еще и «любимый микропрепарат» аспиранта Васильева, т. к. известно было, что Шеф в аспирантуре много занимался соединительной тканью и изрядно поднаторел во многих методах ее окраски. По этому поводу Вика Ямскова изобразила тоненьким перышком женский пляжик. Миниатюра на стеклышке была положена под микроскоп, из которого вывернули объектив. Окуляр позволял лицезреть подробности на все вкусы. Первым к «любимому препарату» подошел наш всеобщий учитель — великолепный Лев Манусович. Через секунду стол, в который он уперся своим немалым животом, заходил от смеха… Лежала там еще в бархатном футляре присланная то ли Нейфахом-старшим, то ли кем-то еще из приятелей юбиляра косточка моржа, гарантирующая мужское достоинство. ЮМ среагировал молниеносно — сказал, что не может отнимать последнюю надежду у дарителя, и велел возвратить подарок за ненадобностью.

В общем, Шеф был доволен. Уж кто-кто, а он умел ценить хорошую шутку.

Дневные чаепития

Ирина ТИНТ. Кандидат биологических наук; работала в Университете штата Иллинойс и нескольких университетах в г. Филадельфия (США).

Много лет назад в лаборатории Юрия Марковича Васильева образовалась небольшая группа сотрудников для совместных чаепитий во время обеденного перерыва. В то время никто не называл это ланчем. После переезда лаборатории Васильева в новое здание и образования Института канцерогенеза у нас появились просторные лабораторные комнаты. В комнате Саши Бершадского стоял большой стол, где могли разместиться многие. Нам было интересно общаться в неформальной обстановке, и число сотрудников там постепенно увеличивалось. В какой-то момент к нам присоединился и Юрий Маркович. И мгновенно превратился в абсолютного лидера этой группы. Тут было много причин: его интеллект, знания, память, актерские таланты и красноречие. Как-то мы задумались, кем бы мог стать Васильев, если бы не стал биологом. Единодушно решили, что он мог бы стать выдающимся адвокатом.

Я хочу предложить вам несколько фрагментов его рассказов, безусловно звучавших много увлекательнее, когда говорил он сам.

О спасении семьи

Бабушка Юрия Марковича происходила из известной купеческой фамилии Абрикосовых и вышла замуж за Васильева. (Мой комментарий: до революции девушки из состоятельных семей получали денежное приданое, впоследствии принадлежавшее мужу.) Дедушка Васильева, естественно, хранил деньги в банке. Сразу после революции его заставили отказаться от своей собственности в пользу большевистской власти. Этот поступок спас его семью от вполне вероятной гибели. Дедушка умер дома, в своей постели, в 30-х гг.

О религии

У Юрия Марковича был близкий родственник Сергей Сергеевич Васильев, физикохимик, при этом глубоко верующий человек. Однажды юный Васильев спросил его, существует ли Бог. Его ответ был лаконичным. Бог есть, если ты в него веришь. Или Бога нет, если ты в него не веришь.

В другой раз Васильев спросил его, как можно доверять (и исповедоваться) священнику, ведь добрая их половина является сотрудниками КГБ.

Ответ был необычным: священник — лишь промежуточное звено между верующим и Богом. Неважно, кто этот человек, он приведет верующего к Богу.

О вербовке

В начале 60-х годов Юрий Маркович был молодым и подающим большие надежды ученым и заместителем директора Института онкологии, возглавляемого академиком Блохиным. И вдруг ему представилась возможность поехать на четыре месяца в Соединенные Штаты с ознакомительной командировкой от Академии медицинских наук. Ситуация была уникальной и, добавлю от себя, не было человека, от нее бы отказавшегося. Командировка прошла очень хорошо, но в Москве, в Минздраве, Юрия Марковича попросили написать небольшой «отдельный» отчет — помимо многостраничного отчета о профессиональных аспектах поездки. Такого рода «отдельный» документ означал бы согласие на сотрудничество с «органами». Он отказался, и нет необходимости объяснять, почему в течение многих лет после этого, несмотря на многочисленные приглашения, в том числе, и в страны народной демократии, Васильев не получал разрешения на поездки за границу.

Более двадцати лет я работала в лаборатории Васильева и считаю это огромной удачей моей жизни. Мне кажется, что лучшей лаборатории в Москве не было.

Бесценный опыт

Мира КРЕНДЕЛЬ

Владимир СИРОТКИН

Руководят исследовательскими лабораториями в Департаменте клеточной биологии и биологии развития в Медицинском университете штата Нью-Йорк в Сиракузах (США).

Нам посчастливилось близко работать с Юрием Марковичем на протяжении нескольких лет, когда он приезжал заниматься исследовательской работой в Ратгерский университет в штате Нью-Джерси, в лабораторию Эда Бондера. До этого мы уже посещали знаменитый Васильевский семинар и работали в Онкоцентре, но опыт близкой совместной работы над экспериментами и статьями с Юрием Марковичем, который нам удалось получить за время учебы в аспирантуре в Ратгерсе, оказался совершенно бесценным.

Юрий Маркович имел совершенно уникальную способность подмечать особенности и закономерности в том, как ведут себя нормальные и опухолевые клетки. Помимо того, что мы очень многому научились у него в плане клеточной биологии рака и технических аспектов работы с клетками, основным результатом этой совместной работы было формирование наших представлений о том, как планировать эксперименты, писать научные