Нежный свет. Невеста для архимага - Татьяна Кошкина

а потом уже возвращаемся и обсуждаем важные вещи.

Зигфрид ответил обреченным вздохом и тут же получил себе в клетку сварливую и очень грозную соседку.

Держись, Зигфрид!

* * *

– Рич, а почему он в клетке?

За дверью слышится звон, грохот и невразумительные вопли Зиночки о том, какая скотина ей в мужья досталась. А она еще к моему архимагу прикапывается, пусть теперь своего мужа воспитывает. Смешно и грустно одновременно, сколько же они не виделись?

– Зигфрид сменил род. Он был защитником Шайн Флай, а решил стать моим. Для этого он не должен выходить из гнезда пять сотен лет, не поддаваться инстинктам и порывам. Выдержать такое сложно, поэтому я создал клетку.

– Ужас! Ему можно помочь?

Сидеть пятьсот лет под замком. Удивительно, как он с ума не сошел. Интересно, что толкнуло его на подобный шаг?

– Можно. Глава рода Шайн Флай должен отпустить его. Вот только по возрасту глава рода сейчас Катрин. Иногда она призывает его, как будто специально мучает. Он бьется всем телом о прутья клетки, пару раз уже лечил ему переломы.

– Ужасно… Я должна стать главой рода, Рич. Это решит все проблемы.

– Кроме одной. Для этого кто-то должен убить Катрин, – впервые в голосе архимага я слышу сомнения. Он не любит убивать, но вынужден снова это делать. Обнимаю его руку и дарю немного света.

– Мы справимся. Просто поверь.

* * *

Я впервые вижу такую умиротворенную Зиночку. Она клубочком свернулась рядом с Зигфридом, положила голову рядом с его лапой и зажмурилась. Только перевернутый с ног на голову кабинет напоминал о том, что свой стервозный характер она предварительно показала во всей красе.

– О чем ты хотел поговорить, Ричард? – все такой же спокойный, ровный голос Зигфрида.

Вот это самообладание. Только что получил порцию женской истерики и спокоен как удав. Нервам этого Хранителя можно только позавидовать. Хотя он женат на Зиночке – его нервная система, наверное, уже лет триста как в отключке.

– О Катрин. Ты знал, что она добровольно помогла Тезериусу? Знал о ее плане мести?

– Догадывался, но ты так трепетно хранил память о ней, что я решил не лишать тебя единственного света в душе. Боюсь, узнай ты правду до обретения Веры, просто сошел бы с ума. Ты и так был не в лучшей форме после убийства отца.

– Помню я, помню, – отмахнулся архимаг и тряхнул головой, отгоняя страшные воспоминания. – Теперь нам нужно каким-то образом добраться до Катрин. Вера хочет стать приманкой, я против. Что думаешь ты?

– Вера права, как прав и Видящий, который предложил этот план. Есть в глубинной родовой магии свои законы, которыми мы не должны пренебрегать. Род Шайн Флай – сильный и древний. Главу такого рода магия будет до последнего защищать от всех, кроме другого представителя рода. Так ты смог убить своего отца, Ричард. Вере придется справиться с Катрин самой, только она может нанести последний удар…

У меня перехватывает дыхание. Что? Я должна убить сестру? Да, она чертова фанатичка и виновата в смерти нашего рода. Но как же суд? Я думала, мы ее поймаем, обвиним и все будет как-то… цивилизованно. Ловлю себя на том, что уже пару минут изучаю свои бледные руки. Убить человека? Взять нож и воткнуть в чужое тело? Ужас накрывает меня с головой.

– Я не, – заикаюсь, – не смогу. Просто не смогу.

– Зигфрид, Вера – Свет. Убийство противно природе Света. Она создана даровать жизнь, а не забирать ее. – Ричард перетягивает меня с подлокотника кресла к себе на колени. Тепло его тела и запах успокаивают.

– Мое дело – дать информацию. Как быть с ней – решайте сами. Теперь, если можно, я хотел бы поспать. Эта женщина, – ткнул носом в Зиночку, – реально утомляет.

* * *

– Рич, что ты делаешь? – Извиваюсь на постели и иногда вздрагиваю от болезненных уколов под левой грудью.

– Лежи смирно, – ворчит архимаг, но каждый раз, когда мне больно, целует нежную кожу. – Завтра ты отправишься в лагерь фэмов. Я должен дать тебе защиту. Всю, что есть.

– А при чем тут моя грудь? – Снова вздрагиваю от боли и получаю поцелуй.

– Ее, кроме меня, никто не будет инспектировать, – выдает Ричард и обжигает кожу дыханием.

Нет, я только за, когда мой муж инспектирует достоинства и проверяет, все ли на месте. Особенно если губами. Но сейчас произошло что-то странное. Под грудью все еще чуть-чуть колет, а Ричард лежит рядом совсем бледный. Привычно смотрю другим взглядом и хватаю его руку.

– Ты почти пустой!

– Эта руна требует много магии и наносится только один раз в жизни, – улыбается он потолку. – Теперь я найду тебя везде, почувствую тебя за миллионы миль, где бы ты ни находилась. Ты не спрячешься, не сможешь убежать от меня и замаскироваться магией. Теперь часть моей тьмы навсегда в тебе, и она будет звать меня до тех пор, пока ты жива.

Если у меня и были надежды на развод, то сейчас они с треском рухнули. Не убежать. Не то чтобы я хочу, но Ричард – это такая зараза, которая через год может снова начать меня бесить.

– Что за руна?

– Мое магическое имя. Эр-дарк. Запомни его и никому не говори. Как только очнешься в лагере фэмов, просто позови меня. Я узнаю, где ты, и мы пойдем в атаку. – Резко оборачивается с какой-то шальной улыбкой, но тут же заканчивает строго: – Сразу, Вера, поняла меня? Не геройствуй!

– Нет никакого желания. Я хочу, чтобы все поскорее закончилось. – Прижимаюсь всем телом. – Почему только один раз в жизни можно нанести эту руну, Рич?

– Потому что у мага может быть только одна пара и есть только одно сердце, которое магия привязывает к другому человеку. Как только твоя жизнь закончится, моя закончится тоже.

– Рич…

– Это мой выбор, Вера. Я принял твой – пойти в лагерь фэмов, ты прими мой. Хорошо?

Несколько часов я не могла уснуть. Это безумие какое-то, теперь от меня зависит еще и жизнь архимага. Он так безмолвно, не спросив, просто отдал в мои руки самое ценное, и мне предстоит отправиться с этим прямо в руки наших врагов. Псих. Ненормальный.

Плачу и хочу его поколотить, но вместо этого сама проваливаюсь в сон. Тягучий и тяжелый, в котором сотни голосов шепчут:

– Их будет двое. Свет и Сталь.

Солнце и Луна. Любовь и Месть.

Погибающий мир придет к равновесию.

А раны излечит… Нежный Свет…

* * *

– Что это? – Держу в руках зеленую пастилку,