Нежный свет. Невеста для архимага - Татьяна Кошкина

не спалось и искры во все стороны летели.

– Как представительница рода Шайн Флай, я имею право голоса. Как твоя жена, Ричард, я тоже имею право голоса. Ты сам мне его дал. Итого трое против двоих. Демократия, – завершаю последнюю речь камикадзе.

Архимаг разворачивается и выходит из кабинета, с такой силой хлопнув дверью, что от косяка отваливает несколько щепок. Этого я и боялась. Баран уперся своими несуществующими рогами в стену и отказывается принять очевидное.

– Я с ним поговорю.

Выбегаю из кабинета и на секунду теряюсь. Куда делся? Закрываю глаза и прошу замок помочь. Да, это не гнездо Шайн Флай, но вдруг смогу? К моему удивлению, старинный своенравный зверь откликается. Я бегу по искоркам света и за ближайшим поворотом врезаюсь во тьму, то есть в своего мужа, если смотреть другими глазами.

– Надо поговорить. – Наконец вижу человека.

– Я не хочу, – заявляет он четко и притягивает меня к себе. Буквально впечатывает щекой в свою грудь и сжимает руками так, что трещат кости. – Я не готов тебя потерять, Вера. Слишком опасно.

Не дав мне ничего сказать, ослабляет хватку, но пользуется этим, только чтобы продолжить уговаривать губами. Впервые теряюсь и не могу найти решимость оттолкнуть, заставить выслушать. Каждое касание говорит мне больше, чем самые высокие слова. Архимаг рассказывает о моей ценности, своей любви и страхе потерять. Искрами по телу, кинжалом по сознанию и уверенности в своем шаге.

Сейчас в коридоре черное сливается с черным, мое платье с одеждой Ричарда, и мы оба с полумраком коридора. Нет никого и ничего, кроме нас двоих. Но я-то знаю, что где-то далеко есть она. Опасная, одержимая жаждой мести.

В отличие от нас, Катрин пойдет на все, чтобы одержать победу. Рискнет всем. А мы? Мы прячемся здесь в страхе потерять призрачное счастье. Оно не станет реальным до тех пор, пока фэмы не повержены, пока девушки исчезают и мощь сопротивления растет.

– Я должна, – шепчу распухшими губами.

– Ты никому ничего не должна, – ответ и пальцы, ласкающие голову, переплетающиеся с волнистыми прядями.

– Должна маме за помощь. Должна тем, кого погубила моя сестра. Ты знал, что ее кровь усилила Ведьмовскую чуму и спровоцировала эпидемию?

– Да, я же тебе рассказывал.

– А ты знал, что она отдала ее добровольно? Она поддерживала твоего отца и его безумие, Рич. С самого начала была с ним и уничтожила нашу семью, а вместе с ней и почти весь свет.

Мы соприкасаемся лбами. Ловлю его дыхание и кожей чувствую удивление. От Ричарда будто вибрации исходят, передают мне информацию, а я понимаю ее. Такое вот маленькое чудо в коридоре, занавешенном тяжелыми шторами, которые не пропускают в замок солнечный свет.

– Откуда знаешь?

– Зина. Рассказала вчера ночью. Я не могу все так оставить, Рич. Мы должны прекратить войну. Шайн Флай и Шайн Дрим вместе. – Касаюсь его щеки ладонью и даю столько света, сколько могу дать. Столько покоя, сколько могу подарить. Столько любви, сколько есть во мне. – Чего мне бояться, Рич? Ведь мой муж – самый сильный маг. Он нашел меня в другом мире, неужели не найдет в своем?

– Из-под земли достану, – улыбается архимаг, подпитываясь моим светом. – А теперь, знаешь что… позови-ка Зиночку!

* * *

Коридоры петляют, то узкие, то широкие, то освещенные, то совсем темные. Мы идем в другую часть замка. Я чувствую запах сырости и заброшенности. Здесь даже не проветривают. Смотрю на свои туфельки и подол платья – все в пыли.

Невольно прижимаю к груди Зиночку, что-то неуютно мне в этих стенах. Тут все как будто чужое и враждебное, словно я только что перешла на темную сторону родового гнезда архимага.

– Куда мы идем?

– В настоящий кабинет главы рода Шайн Дрим. Правда, сейчас он занят кое-кем другим.

В руках архимага, как всегда внезапно, появляется связка старинных ключей. Я такие видела только в фильмах-сказках, причудливо изогнутые и немного ржавые, обычно такими открывали сундуки с сокровищами или двери в воротах старинного замка. Хоть тут сказки не ошиблись.

Чтобы провернуть ключ в замке, Ричарду пришлось поднапрячься. Замок жалобно стонал и скрипел, но все-таки поддался.

Странные догадки одна за другой давят на грудную клетку, когда передо мной медленно открывается тяжелая дубовая дверь. Архимаг кого-то держит в заточении? Сколько же не открывали эту дверь? Петли скрипят так, будто им пара сотен лет.

– Обычно я хожу сюда потайным ходом, но втроем там неудобно, – поясняет архимаг.

Что ж, заключенного хотя бы кормят. Это уже успокаивает мою совесть и немного возвращает веру в людей.

– Как мило, – фыркает Зиночка. – Неудобно ему…

– Заходите, дамы.

Переступаю порог медленно и несмело. Ожидаю, что снова попаду в пыль, но в комнате удивительно чисто. Вот только не успеваю сделать и двух шагов, как упираюсь в железную клетку. Она отгораживает он нас почти все пространство комнаты. Присматриваюсь. Там… пусто?

Щелкает замок за спиной.

– Что за фигня? – Оборачиваюсь к Ричарду, но все решает Зиночка.

Она вцепляется когтями мне в платье, оставляя несколько мерзких затяжек, и вопит на всю комнату:

– Зигфрид, грязная ты жопа козла! А ну вылезай! Я из тебя дух вытрясу!

Штурмует клетку, но ее магией отбрасывает мне под ноги.

– Ричард?

Довольная улыбка на лице архимага.

– Будешь знать, как лезть вперед меня. – Снисходительный взгляд на мотающую мордой Зиночку. – Здесь магия, которая не пропускает Хранителей. Он не может выйти, ты не можешь зайти.

– Ты! – ершится моя защитница и напрыгивает на архимага, пытаясь укусить его за ногу. – Ты его заточил! Похитил! Урод! Я знала, что ты тот еще козел!

Ричард легко отцепляет ее от брюк. Слишком мелкая, чтобы тягаться со взрослым сильным магом. Зиночка просто беспомощно болтает лапками.

– Зина, успокойся. Я пришел сюда по доброй воле и попросил запереть меня, чтобы не натворить бед, – приятный мужской голос, низкий и обволакивающий, разнесся по комнате.

На письменный стол у окна запрыгнул самец ласки, в полтора раза крупнее моей подружки и с порванным правым ухом.

Если Зиночка всегда звучала звонко и истерично, то Зигфрид, наоборот, источал спокойствие.

– Пустите меня туда. Я этому гаду уши поотрываю, хвост отгрызу. Бросил меня на столько лет одну-одинешеньку! Скотина, а не муж! Ох, я тебе сейчас устрою! Развратник! Изменник!

Подавляю смешок. Кажется, кого-то сейчас ждут неласковые разборки. Ричард подцепляет рассвирепевшую Зиночку за шкирку и приподнимает на уровень глаз.

– Зигфрид. Давай так. Я сейчас вот это, – тряхнул лаской, как тряпочкой, – закидываю к тебе. Мы с Верой уходим минут на двадцать погулять,