Пороховой погреб Европы - А Задохин

В религиозном отношении большинство населения Македонии было православным, но одновременно являлось объектом соперничества Болгарской, Греческой и Сербской церквей. Вопрос об утверждении автокефальности Македонской православной церкви имел и имеет важное значение в самоидентификации македонцев-славян. Как и в других национальных движениях на Балканах, этот вопрос был краеугольным камнем в национальной программе македонского национального движения.

В связи с определением границ воссоздаваемых славянских государств Болгарии и Сербии - между ними и Грецией разгорелся спор о принадлежности к ним той или иной части Македонии. В разрешении этого спора участвовали и великие державы. Каждая из них при этом преследовала и свои интересы. В 1913 году этот спор стал одной из причин начала Второй Балканской войны, в которой против Болгарии воевали все балканские государства. И после Первой, и после Второй мировых войн этот вопрос оставался на повестке дня мировой политики. Известно, что Сталин и Тито, Сталин и Димитров в 1944-1947 годы неоднократно обсуждали вопрос о принадлежности территорий Македонии и идентичности ее населения. Позднее - в период противостояния двух военно-политических блоков на Балканах - казалось, что стороны смирились со сложившимся положением вещей, хотя и продолжали заочную дискуссию об историческом праве на ту или иную часть Македонии и спорили об этнической принадлежности его населения. Так, в Болгарии не признавали самобытность македонцев-славян, считая их болгарами. В Сербии, напротив, утверждали обратное. В Греции говорили о том, что Македония не справедливо отторгнута от общего эллинского культурного и политического пространства.

Македонская тема вновь стала политически актуальной после распада СФРЮ, когда союзная югославская Республика Македония заявила о своей независимости. Но никто из соседних государств не захотел воспользоваться этой ситуацией, чтобы попытаться заявить претензии на какую-то часть территорий нового, еще не признанного мировым сообществом государства. Все понимали, что это может привести к новой всебалканской войне. Каждое соседнее государство стало с опаской наблюдать за формированием внешнеполитического курса нового независимого государства, подозревая его в экспансионистских намерениях. Поводом для этого, как считалось, могли быть прежние споры по поводу этнического происхождения славянского населения Македонии и даже само наименование государства. Особенно беспокоилась Греция, хотя в свое время Афины постарались отселить из своих северных территорий славян, а вместо них поселить выехавших из других балканских государств греков. В Греции также считают, что признание названия нового независимого государства автоматически ставит проблему принадлежности ее северных территорий, тем более что в Конституции Республики Македонии не констатировался факт признания ныне существующих ее границ. Более того, вдохновленные неожиданно свалившейся независимостью радикальные националисты уже строили планы о будущей Великой Македонии.

Европа под давлением Греции долго не признавала независимость бывшей югославской республики под прежним наименованием. Казалось естественным, что это сделали Турция, Болгария, Хорватия и Словения. Неожиданным явилось признание Москвой независимости Республики Македонии, ведь первоначально позиция российского МИДа в отношении этого была весьма сдержанной. Во всяком случае, Россия не стремилась быть среди первых. Российская дипломатия, безусловно, отдавала себе отчет, насколько сложен и болезнен македонский вопрос. Но президент России Б. Ельцин решил не вдаваться в исторические детали и во время своего визита в Болгарию в 1992 году на итоговой пресс-конференции заявил о признании независимого государства Македонии. Это было шоком не только для Греции, но и для самих российских дипломатов. Последним пришлось улаживать международный скандал. * Это удалось, так как интересы Российской Федерации и Греции по ряду важнейших вопросов международных отношений на Балканах совпадали. Причем каждая сторона надеялась на взаимную помощь в их решении.

В настоящее время София и Белград более или менее спокойно относятся к вопросу о названии соседнего государства, считая, что дружественные отношения с ним и его внутренняя стабильность являются более значимым фактором, особенно в связи с теми процессами, которые происходят на соседних с Македонией территориях Косово, которые расположены в западной части Балкан. Земли Косово оспариваются двумя этническими группами: албанцами и сербами. Каждая считает, что имеет право на эту территорию. Об этом здесь можно сказать кратко, так как проблема Косово во всех аспектах будет рассмотрена специально. Каждая сторона утверждает, что она первой заселила Косово. Албанцы считают, что они, являясь потомками иллирийцев возможно, самого древнего народа Балкан, проживали издавна на этой территории, а славянские племена пришли на эту территорию значительно позже, в VI-VII веках н. э. Сербы, не углубляясь в древнюю историю, настаивают на том, что их государственность, культура и религия образовались на территориях, неотъемлемой частью которых является и Косово. Причем в то время, когда албанцев здесь не было. Последние появились здесь уже в период Османской империи как результат ее политики умиротворения непокорных сербов.

В настоящее время вопрос о пересмотре государственных границ официальными властями балканских государств не поднимается. Но в то же время в общественных и научных кругах не перестают обсуждать несправедливость договоров и соглашений по государственным границам, заключенным после окончания Первой мировой войны, а затем после Второй мировой войны, когда державы победительницы фактически навязали их балканским народам. Например, в некоторых болгарских средствах массовой информации положительно восприняли реакцию Германии и Венгрии на торжества в Париже, проходившие в связи с 80-летием окончания Первой мировой войны, на которых отсутствовал канцлер Г. Шредер. Затем положительную реакцию прессы вызвало заявление премьер-министра Венгрии В. Орбана (во время визита в Будапешт его болгарского коллеги И. Костова) о том, что границы венгерского государства не совпадают с границами венгерской нации. В болгарской прессе отмечалось, что вхождение в объединенную Европу не исключает сохранения национального достоинства и поддержания исторической памяти. Следует напомнить, что в Первой мировой войне Венгрия вместе с Германией и Болгарией (в составе дуалистической Австро-Венгерской империи) входили в один военно-политический блок.

ГРЕКО-ТУРЕЦКОЕ СОПЕРНИЧЕСТВО В ЭГЕЙСКОМ МОРЕ

После окончания Второй мировой войны отношения Греции и Турции временами настолько обострялись, что казалось - военный конфликт неизбежен. Почти все международные форумы и организации, в работе которых принимали участие Греция и Турция, превращались в арену столкновения двух национальных доктрин, в значительной степени выражающих несогласие с настоящим и желание исторического реванша по отношению друг к другу. Во время встреч с руководителями других стран, в том числе и балканских, греческие и турецкие руководители стремятся получить хотя бы морально-политическую поддержку от них.

Взаимные претензии Греции и Турции типичны для балканских государств. Это - положение национальных меньшинств, споры о принадлежности тех или иных территорий и по поводу идентификации их населения. Все это проходило на фоне крайне обостренного чувства взаимного недоверия и подозрения. 13 мая 1984 года на пленуме одной из ведущих политических партий левой ориентации ПАСОК ее лидер А. Папандреу заявил, что Греция находится под усиливающейся угрозой со стороны своего восточного соседа, который стремится отобрать у нее некоторые Эгейские острова и другие территории. Между Грецией и Турцией, заявил он, не существует вопросов, требующих разрешения, существуют лишь "турецкие претензии", поэтому начать переговоры, о которых заранее известно, что они испортят еще более наши отношения, означало бы поддаться политическому и военному шантажу. Это нельзя назвать диалогом. Нечто подобное можно было услышать и от турецкой стороны.

Неоднократно, с помощью Вашингтона и НАТО, Греция и Турция пытались отрегулировать и нормализовать свои отношения, но период относительного потепления заканчивался очередным кризисом. Они резко ухудшаились в 1974 году в момент раздела островного государства Кипр на турецкую и греческую части и самопровозглашения на северных территориях нового государства, так как именно Анкара оказала в этом политическую и военную поддержку туркам-киприотам. В конце 1970-х - начале 1980-х годов наметившиеся перспективы улучшения отношений между Грецией и Турцией опять сменились усилением конфронтации, что привело к новому кризису в 1986-1987 годах, когда оба натовских союзника оказались на грани войны.