Пороховой погреб Европы - А Задохин

На основании статьи 12 принцип демилитаризации распространяется на все греческие острова - Лемнос, Самофракия, Митилена, Хиос, Самос и Никерия. В соответствии со статьями 4 и 6, касающимися проливов, устанавливается демилитаризованный статус островов, расположенных у входа в Дарданеллы. После Второй мировой войны юго-восточные острова Эгейского моря Додеканезские, в силу Парижского договора 1947 года отошли к Греции, и для них был устанавлен режим демилитаризации. Однако в начале 1960-х годов Греция постепенно приступила к ремилитаризации своих восточных островов. Турция с беспокойством следила за нарушениями международных договоров. Только за период 1970-1980 годов турецкая сторона направила более пятидесяти нот протеста по этому поводу, обеспокоенная безопасностью своих восточных границ. Первоначально греческая сторона отрицала тот факт, что проводится милитаризация. С середины 1970-х годов Греция заявила, что она имеет право укреплять в военном отношении свою восточную границу, поскольку обстоятельства, при которых были подписаны Лозаннский и Парижский договоры, изменились коренным образом. По мнению Афин, существует несколько причин, которые не позволяют Греции соблюдать эти договоры.

Во-первых, тот факт, что со времен Анкарского договора 1930 года двусторонние отношения претерпели большую эволюцию и отсутствуют обстоятельства, которые в то время требовали демилитаризации островов.

Во-вторых, ремилитаризация зоны проливов по Конвенции 1936 года, подписанной в Монтре, отменяет статьи Лозаннской конвенции 1923 года, предусматривающие демилитаризацию островов в восточной части Эгейского моря.

В целом же Греция считает, что находится под постоянной и усиливающейся угрозой со стороны Турции, которая стремится отобрать у нее некоторые острова. Исходя из этого, Греция имеет суверенное право на самооборону. Она должна укрепить свою восточную границу, чтобы защищаться от турецких притязаний. В Афинах болезненно внимательно наблюдают за тем, что происходит в Турции, и отмечают малейшие нюансы ее внутренней и внешней политики

Например, греческая сторона считает, что ремилитаризация Турцией своих островов Имброс и Тенедос дает право Греции в качестве ответной меры приступить к милитаризации островов Лемнос и Самофракии, расположенных у Дарданелл.

В свою очередь, турецкая сторона обвиняет Афины в нарушении международных договоров. При этом турецкие юристы отмечают, что существует большая разница между тем, почему произошла ремилитаризация зоны проливов и почему это делает греческое правительство. Ремилитаризация зоны проливов явилась следствием многостороннего международного договора, в то время как для ремилитаризации греческих островов существуют причины политического и военно-стратегического характера, но она не обоснована с юридической точки зрения. Что касается островов Имброс и Тенедос, то надо отметить, что они расположены гораздо ближе к проливу, и поэтому в преамбуле Конвенции 1936 года говорится об их ремилитаризации. Государства, подписавшие эту конвенцию, руководствовались положением, что в случае участия Турции в войне ей представляется право разрешать или запрещать проход через проливы, а если Турция не участвует в войне, проливы должны быть закрыты для прохода военных судов любой воюющей державы. Турецкое правительство получило право ввести такое положение и в том случае, если оно решит, что Турция находится под непосредственной угрозой войны. Следовательно, в целях обеспечения национальной безопасности Турция получила в 1936 году право ремилитаризировать зону проливов и двух островов. Итак, Конвенция 1936 года отменяет режим, установленный Лозаннской конвенцией 1923 года, только в отношении островов Имброс и Тенедос. Все положения, в том числе статья 4/3 и статья 6 Лозаннской конвенции относительно греческих островов Лемнос и Самофракии, которые не входят в противоречие с Конвенцией 1936 года, будут действовать.

Турецкая сторона категорически не согласна с греческими утверждениями о том, что с милитаризацией турецких островов нарушилось военное равновесие в регионе. Наоборот, считает она, это способствует политической стабильности.

Такая пикировка между членами одной военно-политической организации, отличающейся высокой степенью солидарности, могла бы удивить, если бы речь не шла о балканских странах. Причем и Анкара, и Афины стремились использовать эту организацию с целью получения односторонних преимуществ и давления на соседа. Это создавало не только дополнительные проблемы для натовского руководства, но и являлось одной из причин периодического обострения греко-турецких отношений. Так, например, было в 1974 году, когда Греция вышла из военной организации Североатлантического союза в знак протеста против позиции, занятой им во время военной интервенции Турции на Кипре. В 1983 году Греция предоставила остров Лемнос в распоряжение НАТО. Турецкая сторона сразу отрицательно отреагировала на это предложение. Анкара увидела в этом попытку Афин продолжить милитаризацию острова и узаконить это положение вопреки статьи 4 Лозаннской конвенции 1923 года. В 1984 году история вновь повторилась. Турция опять выступила против, заявив при этом, что будет бойкотировать работу Комитета по планам обороны НАТО. Инициатива Брюсселя провести модернизацию военных объектов на острове была заблокирована Анкарой. В свою очередь, Греция использовала свое право вето в отношении применения турецких вооруженных сил в рамках НАТО.

Фракия и Эгейское море являются районами острого и длительного противостояния различных социально-политических сил, связанного с многочисленными территориальными спорами и взаимными претензиями, подогреваемыми неудовлетворенными политическими амбициями. Это обстоятельство используется различными силами для провоцирования здесь кризисных ситуаций. Периодически в треугольнике Греция - Турция - Кипр возникают военно-политические конфликты, которые потрясают систему региональных отношений, а также угрожают всеобщему миру.

Другой территорией, принадлежность которой оспаривают также три государства, является Македония. Это историко-географическая область Балкан, расположенная на сопряжении границ современных Болгарии, Греции и Сербии. Население Македонии полиэтнично. Наиболее многочисленными группами являются греки, славяне-македонцы и албанцы. Есть также турки, влахи, цыгане и др. Смешанный состав населения и принадлежность их в разное время к трем соседним государствам давали последним повод претендовать на эти территории в той или иной их части. Не углубляясь особенно в древнюю историю Балкан, необходимо констатировать, что первоначально Македония являлась частью империи Александра Македонского, которую можно назвать одним из государств, предшественников Греции. Причем именно с этим государством греки связывают пик своего исторического величия. Позже в первые века прошлого тысячелетия Македонию, входившую тогда в состав Византийской империи, заселяли славянские племена. Но в тот период еще не возникло каких-либо устойчивых социально-политических образований, которые могли бы быть однозначно названы предшественниками современных славянских народов, а тем более государств. Хотя те славяне, которые называют себя македонцами, отмечают, что македонский царь Самуил (976-1014) объединил под своею властью большую частью Сербии, Болгарии, Эпира и Албании. *

Так или иначе, но процесс самоидентификации славянского населения шел медленно и противоречиво, так как был затруднен тем, что территории Македонии постоянно переходили от одного феодального правителя к другому. Язык и культура славянского населения Македонии хотя и имеют определенные особенности, но близки всем славянским соседям. В этой связи были бы интересны рассуждения одного из деятелей македонского национального движения начала ХХ столетия и автора первого македонско-русского словаря и краткой грамматики македонского языка Дмитрия Чуповского. Заочно отвечая болгарским и сербским оппонентам, он приводил доказательства того, что македонский язык существует, хотя процесс его оформления еще не завершен.

Прежде всего Д. Чуповский отмечал, что при создании сербского литературного языка в начале XIX века не было обращено внимание на славянские диалекты Восточной Сербии, Западной Болгарии и Македонии, поэтому принятие герцеговинского говора в качестве литературного языка не удовлетворяло потребности славян перечисленных территорий. При образовании же болгарского литературного языка, по его мнению, в основу которого легло восточно-болгарское наречие, также мало внимания было уделено наречиям западных болгар, восточных сербов и всех славян-македонцев. Славянские наречия Македонии, по мнению Д. Чуповского, представляет собой среднее между говорами Болгарии и Сербии. Таким образом, он делает вывод о том, что именно такой односторонний подход способствовал разделению славян Балканского полуострова на два лагеря, которые враждуют между собой на почве наречий, совмещающих особенности как болгарского, так и сербского языков. Между тем если бы при образовании того или иного литературного языка был возведен в степень один из центральных говоров Балканского полуострова, тогда можно было бы избежать антагонизма между южными славянами и соединить их в одно национально-культурное целое. По мнению Д. Чуповского, возведение одного из них в ранг литературного македонского языка способствовало бы устранению притязаний Сербии и Болгарии на Македонию и консолидации македонцев-славян на их землях. *