Такие, как есть - Сьюзен Одо

— Открытыми?

— Да. — Карен отвела взгляд, — И мы с тобой прекрасно понимаем, что подразумевается под этим. Свобода спать с тем, с кем хочешь.

— Может, она имеет в виду лишь чуть большее пространство свободы?

— Едва ли. — горько усмехнулась Карен.

— Но я думала… — начала АнНа.

— Что? Что лесбиянки и геи испытывают другие чувства? Неужели правда? Так вот, в этой среде отношения еще более закручены!

— Что ты имеешь в виду?

— Они более непредсказуемы. А я всегда мечтала найти человека, с которым могла бы поделиться самым сокровенным. Того, кому могу довериться, кто может понять меня.

— Этого хочет любой из нас.

— Правда?

— Еще бы!

— Нет! Я думаю, что здесь ситуация серьезнее. Люди стараются не залезать в самые глубины отношений, потому что это затрагивает… эгоизм.

— Я сегодня ездила к матери. — Анна вдруг покраснела.

— Да? И как она?

— Умирает…

— Анна, почему ты ничего не сказала?

— Потому что тебе хватает своих проблем. Но ты права относительно эгоистичных людей. Я увидела мать и задулалась о себе.

— Но ты не эгоистична, Анна!

— Вот как? Я — классический образец эпохи девяностых — карьера, стиль жизни… и все прочее. Но…

— Но что? — Карен пристально вгляделась в ее лицо.

— Помнишь, мы когда-то говорили об этом? — Анна потупилась.

— Ты хочешь ребенка? Так возьми и роди!

— Но есть одна проблема, которую ты не учитываешь.

Карен рассмеялась, и Анна удивленно взглянула на нее.

— А мне-то казалось, что это я наивная!

— О чем ты?

— О том, что ты ждешь принца с Антильских островов вместо того, чтобы строить свою жизнь. Знаешь что? Я готова поклясться, что половина моих учеников из неполных семей. У тебя есть отличная работа и своя квартира. Тебе нужен мужчина только для того, чтобы зачать…

— Но… — Анна замерла. — Я не могу растить ребенка одна.

— А ты и не будешь. Мы все поможем тебе. Послушай! В мечтах ты будешь жить с принцем датским и обсуждать с ним одну-единственную проблему: отдать сына в футбольную команду или отправить его играть в регби. Я понимаю, что пока нет никого подходящего на примете, но ведь ты слишком разборчива!

— Спасибо, Карен, что разъяснила мне кое-что.

— Извини. — Карен пожала руку подруге.

— Но как мне приняться за это дело?

— Ты ведь можешь позволить себе завести ребенка?

— Да, но…

— И твоя компания обязана предоставить тебе содержание на ребенка.

— Шесть месяцев, да, но…

— Послушай, я много лет работаю в школе и знаю: те, у кого есть отец, ничем не лучше тех, у кого только одна мать.

— Понимаю. — сказала Анна. — Хочешь, я приду завтра утром? Поддержу тебя морально?

— Ты можешь прийти? — обрадовалась Карен.

— Давай сменим тему. Ты слышала о Дженет? — Анна улыбнулась.

Анна увидела у подъезда своего дома машину Фрэнка.

— Что тебе нужно, Фрэнк?

— Она выгнала меня из дома, Анна.

— И что ты делаешь здесь?

— Анна, я… — Фрэнк зарыдал как ребенок.

— Господи! Пойдем, я напою тебя кофе. Только сначала запри свою машину.

Она принесла из кухни две кружки кофе и села напротив него в кресло.

— Что случилось?

— Кто-то рассказал ей.

— Что рассказал?

— О нас с тобой.

— О нас? — изумилась Анна.

— Верно.

— Но, мы уже не встречаемся несколько месяцев.

— Да.

— И что она сказала?

— Чего она только не сказала! Она выложила все, что обо мне думает! Но это ладно… Она настаивает на разводе. Хочет, чтобы мне прочистили мозги в суде.

— Это жестоко.

— Хотелось бы мне знать, что за ублюдок рассказал ей.

— Это была не я.

— Я и не подозревал тебя.

— Правда?

— Нет. Именно поэтому я здесь.

Анна не могла выставить Фрэнка на улицу.

— Можешь остаться. — предложила она.

— Спасибо. Анна, я скучал без тебя. Послал тебе цветы.

Да. А она выбросила их. Но ответить ей было нечего. Фрэнк сделал все, чтобы их роман закончился. А теперь вдруг изъявил желание начать все с начала.

— Анна, я…

— Оставь, Фрэнк. Ты можешь остаться на ночь. Но завтра найдешь себе номер в гостинице.

Карен помедлила у двери комнаты матери. Снизу, доносился шум голосов, и она наконец решительно нажала на ручку.

— Мама?

Карен вошла и огляделась. Мать лежала на кровати, закрыв лицо руками, и плакала. Карен села на край кровати.

— Мам, тебе надо спуститься. Пора. Похоронная процессия должна была быть у дома через пятнадцать минут.

— Не знаю, как с этим справиться. — сказала мать.

— Не волнуйся, мам. Все будет в порядке. Мы с Джеком поможем.

Но мать была невменяема. Карен помогла ей подняться.

— Вот так. Дай мне руку. Я поддержу тебя.

— Карен, подай мне черное пальто из шкафа. — сказала мать, заметив напряжение между детьми.

— Хорошо. — Карен открыла шкаф, и на нее пахнуло духами матери.

— Не понимаю, как у тебя хватает совести… — начал Джек.

— Джек, перестань…

— Нет, мам. Я должен это сказать. Отец лежит в гробу из-за нее! Мы все это знаем. Его убило то, что его дочь оказалась убогой уродиной!

— Что?! — Карен подступила к брату, но он оттолкнул ее.

— Ты всегда была не в порядке. Я подозревал это, когда мы были еще детьми, но не знал, что все зайдет так далеко… — Он поморщился от отвращения. — Ты не могла держать свое дерьмо при себе? Тебе обязательно надо было вывалить все на него?

Джек набросился на сестру и ударил с такой силой, что Карен упала. На голову ей посыпались нафталиновые шарики. Она хотела подняться, но Джек закрыл створки шкафа, несмотря на ее крики.

— Джек, оставь ее! — прозвучал вдруг резкий и громкий голос матери.

На лестнице послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел дядя Пит. Он отстранил Джека от шкафа.

— Что, черт побери, с тобой стряслось? Это похороны твоего отца, малыш! Имей уважение к его праху! — сердито заметил дядя Пит.

— Не смейте говорить со мной таким тоном! — воскликнул Джек. — Это она убила его! Грязная шлюха!

— Может, хватит? — нахмурился дядя Пит. — Если ты еще раз откроешь рот, я закрою его тебе навсегда!

Одного взгляда дяди было достаточно, чтобы брат замолчал. Дядя принадлежал к тому же поколению, что и отец, — они никогда не угрожали понапрасну.

Джек с угрюмым видом вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Карен бросилась вниз по лестнице и вдруг услышала знакомый голос. Сьюзи! Да, и Мэнди! Карен кинулась к подругам, уже не сдерживая слез.

Служба в маленькой местной часовне была такой странной, что Карен никак не могла соотнести траурную церемонию с фактом смерти собственного отца. Патер явно не думал о том, по ком именно служит панихиду. Впрочем, наверное, так бывает всегда: когда умираешь, люди начинают лгать о тебе. Ложь приятная, но все же ложь. Но горе Карен было неподдельным: она стояла в кругу друзей и родственников и, когда гроб опускали в землю, вдруг поняла, что пути назад нет.

Джек вообще не смотрел в ее сторону, а мать лишь украдкой бросила взгляд на дочь, словно стыдясь того, что произошло в ее комнате. Карен не рассказала подругам о случившемся. Это относилось только к ее семье, было ее тайной, и она должна жить с ней дальше. Но мысль об этом приводила Карен в ужас.

Мэнди потянула Карен за руку, когда друзья и родственники стали расходиться.

— Пойдем и мы.

Карен была искренне рада, что в такой день не осталась одна — Мэнди и Сьюзи слева, Дженет и Анна справа.

Мэнди окунула очередную креветку в соус и подалась к Сьюзи, в гостиной больше никого не было: все ушли на кухню — то ли чтобы привести себя в порядок, то ли чтобы развеяться.

— Ты как, Сьюзи?

— Я? — рассеянно переспросила та. — А что тебя волнует?

— Ты какая-то притихшая. Малыш в порядке?

— А Джо?

— Отлично.

Мэнди, зачерпнув пригоршню орешков, откинулась на спинку дивана.

— Тогда в чем дело?

— Этот мерзавец подбивает под меня клинья, — тяжело вздохнув, ответила Сьюзи.

— Кто?

— Гас. Он подловил меня на кухне и обнял.

— Не может быть! — Мэнди чуть не подавилась орешками. — Его Святейшество Гас?

— Черт бы его побрал! Он схватил меня за грудь, и мне пришлось сопротивляться. А он ничего не хотел слушать!

— Господи, Сьюзи! Это же сюжет для книги!

— Что ты имеешь в виду?

— Ты откажешься от борьбы! — воскликнула Мэнди, — То есть я понимаю, что главное — как на это отреагирует Джо.

— Правильно! — Глаза Сьюзи возмущенно сверкнули. — И потом, за кого он меня принимает? За дешевую шлюху?

— А что Гас говорит? — Мэнди потянулась к бокалу.

— Нет, прошу тебя! — смутилась Сьюзи.

— Он сказал, что любит тебя?

— В том-то и дело, черт побери, что сказал! У Гаса безумные фантазии на мой счет. Извращенец какой-то!

— Такие извращенцы называются мужчинами. Или ты забыла, Сьюзи?

— Нет, но… Он же видит, что я счастлива с Джо. И потом, ведь есть Натан!