Невеста-наследница - Кэтрин Коултер

— Ну, теперь-то деньги у нас есть и есть желание навести порядок, и мы с вами, миссис Ситон, займемся этим немедля. К тому времени, когда граф Эшбернхем вернется, замок Вир должен выглядеть так же, как при жизни его матери.

— Ох, миледи, какое его милости привалило счастье, когда вы согласились купить его и дать хорошую цену.

— Я бы предпочла, чтобы вы выразили это более дипломатично, миссис Ситон.

— Да, миледи.

Расставшись с домоправительницей, Синджен шла, весело насвистывая, чрезвычайно довольная тем, что она предусмотрительно забрала у Колина свои деньги — почти двести фунтов, которые она отдала ему на сохранение во время побега из Лондона. Интересно, что он подумает, когда обнаружит их исчезновение.

Синджен лежала в огромной кровати в спальне лэрда и думала о том, что, хотя кровать застелена чистым бельем и одеяло на ней хорошо проветрили на солнце, в комнате все равно стоит затхлый запах, как в любом помещении, в котором слишком долго никто не жил.

Первые три дня ее пребывания в замке Вир пролетели быстро. Миссис Ситон уже подрядила двенадцать местных женщин и еще полдюжины мужчин, чтобы они навели в замке чистоту. Спальню лэрда Синджен решила вымыть и вычистить сама. Если бы она ограничилась составлением списка того, что нужно сделать, а затем просто ждала бы мужа, как он того хотел, то этот список, пожалуй, протянулся бы до самого Северного моря. Само собой, у нее никогда не было намерения ждать. Побывав в личной комнате Колина в северной башне замка, она была очарована и вместе с тем встревожена. Лестница, ведущая к комнате, таила в себе немалую опасность, потому что многие деревянные ступени подгнили и могли предательски подломиться в любой момент. В самой комнате сильно пахло плесенью, и все книги там скоро рассыпятся в труху, если она срочно не предпримет мер. Синджен твердо решила, что к тому времени когда Колин вернется и поднимется по лестнице в свою комнату в башне, и лестница, и комната будут в идеальном порядке.

Миссис Ситон, Коротышка Мердок, который доходил Синджен только до подмышки и был одним из самых доверенных слуг Колина и к тому же мастером на все руки, а также сам мистер Ситон, управляющий имением Кинроссов, столь воздержанный во всем, что касалось утех плоти, — все они сопровождали новоявленную графиню Эшбернхем, когда она поехала в Кинросс. Миссис Ситон, неоценимый кладезь сведений обо всем и вся в округе, оказалась права: в Кинроссе имелись и швея, и столяр (он же плотник), и полный набор лавок и мастерских.

Кинросс был не деревней, а скорее маленьким, прелестным сельским городком, кормившимся в основном промыслом рыбы в близлежащем озере Лох-Ливен. Дорога, по которой ехали Синджен и ее спутники, шла вдоль северного берега озера, и лошади, судя по всему, знали ее очень хорошо. Вода в озере была изумительно синяя, и в ней отражались ближние холмы, то покрытые сочной зеленью, то голые и скалистые. Почти каждый фут земли здесь был обработан, и сейчас, в начале лета, поля были покрыты молодым ячменем, пшеницей, рожью и овсом.

Въехав в Кинросс, мистер Ситон сразу же показал своей хозяйке местную церковь и принялся превозносить добродетели пастора и его ревностность в осуждении всех тех, чьи грехи с неизбежностью влекли их в адское пламя. Затем он показал на старинный знак в виде креста, обозначающий место городского рынка. К каменному столбу были прикреплены железные ошейники, в которых выставляли на всеобщее обозрение грешников и правонарушителей. Что касается Коротышки Мердока, то Синджен заметила, что этот низенький (роста в нем было не более четырех футов) рыжий слуга старается держаться подальше и от церкви, и от каменного креста с железными ошейниками.

Очень скоро она обнаружила, что, хотя она и носит титул графини Эшбернхем, местные лавочники и ремесленники не очень-то верят в то, что она может оплатить их счета. А между тем платить им всем наличными было бы неразумно — так ее двести фунтов разошлись бы слишком быстро, а она знала, что этого допускать нельзя. Недоверие жителей Кинросса можно было понять — как заметил старый Беззубый Горм, «прежний лэрд, папаша нынешнего, уже продал одну усадьбу рода Кинроссов — Кинросс-Милл-Хаус, потому что иначе ему было не расплатиться с долгами. И теперь в Кинросс-Милл-Хаусе живет проклятый выскочка-фабрикант, нажившийся на скобяном товаре, и помыкает всеми вокруг».

Миссис Ситон пришлось прибегнуть к самым недипломатичным выражениям из своего лексикона — собственно, она просто-напросто без обиняков говорила, что «миледи — богатая наследница, денег у нее куры не клюют, и лэрд теперь ее законный супруг», — чтобы Беззубый Горм и все остальные оставили свои подозрения и начали принимать Синджен с улыбками и изъявлениями восторга.

Синджен и миссис Ситон накупили материи на новую одежду для детей, для слуг и для самой Синджен, приобрели новые тарелки для людской, где ела прислуга, новое постельное белье и многое другое из того длинного списка, который Колин никогда не увидит и в котором множество пунктов уже было вычеркнуто. Какой превосходный получился нынче день: с утра предстояло так много дел, и вот все они уже успешно выполнены.

Синджен повернулась на бок в своей огромной кровати. Она устала, но сон не шел к ней. Ее не оставляли мысли о Кинросс-Милл-Хаусе, усадьбе, которую отец Колина был вынужден продать. Она попросила Коротышку Мердока проводить ее туда. Ее взору предстал красивый дом, окруженный чудесным садом, разбитым еще в семнадцатом столетии, и старинная мельница, в честь которой и был назван дом (Милл (mill) — мельница.), с сохранившимся водяным колесом, нависающим над журчащим потоком. Она постояла в саду, любуясь прелестными прудами, в которых разводили рыбу, прекрасными статуями, искусно подстриженными деревьями и необычайно красивыми розариями, и мысленно поклялась, что когда-нибудь они с Колином возвратят Кинросс-Милл-Хаус роду Кинроссов. Их дети и внуки должны получить обратно то, что принадлежало их предкам.

Она очень скучала по Колину. А вот он, похоже, совсем не торопился возвратиться к ней, своей жене. Теперь она понимала, что мужчины не могут обходиться без плотской близости с женщинами, так уж устроен мир. И поцелуями дело не ограничивается, нет, мужчине нужно обязательно вонзить в женщину свое орудие и излить в нее свое семя. И ничего не поделаешь, ей придется терпеть это, чтобы Колин был ею доволен. Наверное, у нее потом так сильно саднило между ног из-за того, что в ту ночь он вошел в нее целых три раза, а на следующий день свою роль сыграли три часа быстрой верховой езды. Если ей удастся убедить его, что для удовлетворения его мужских потребностей ему хватит и одного раза, она сможет вытерпеть этот единственный раз без труда. Один раз за ночь? А может быть, за неделю? Она не знала, как часто это может быть нужно мужчине. Интересно, как часто ее братья, Райдер и Дуглас, занимаются любовью со своими женами? Ах, почему, почему она не поговорила с Аликс, не задала ей несколько точных, конкретных вопросов! Собственно, она знала, почему это не пришло ей в голову. Потому что она воображала, будто ей и так известно все, что должна знать женщина. Она перечитала все древнегреческие пьесы, какие были у Дугласа, а они были весьма откровенны, когда речь шла о делах плоти. Тысяча чертей! Она вспомнила Аликс и Дугласа, которые старались все время прикасаться друг к другу и пылко целовались всякий раз, когда им казалось, что их никто не видит. Да и Райдер с Софи вели себя примерно так же. Синджен представила себе, как Райдер, смеясь, ласкает Софи или поддразнивает, покусывая ее ушко. Ей бы хотелось, чтобы и Колин делал с ней то же самое, ей бы это понравилось. Ей не нравилось только одно — то, что он делал в их брачную ночь. Ну почему ей не хватило ума поспрашивать Аликс? Кстати, Аликс ведь очень маленькая, намного ниже и тоньше ее самой, а Дуглас так же высок и широкоплеч, как Колин. Как же Аликс его терпит, ведь это кажется невозможным… Тысяча чертей!