Про две жизни и одну смерть - Ольга Пряхина

все врагам и отнес.

Энтар вздохнул.

— И так каждый раз. Сколько бы я ни бился, сколько бы ни следил за будущим, но итог всегда оказывался один. Жить стало невыносимо. Как будто заглянул в конец книги и узнал, чем закончилось, и теперь читать неинтересно.

Энтар опустошил пиалу, а Гера только пригубила жгучий напиток, ожидая продолжения.

— Столетие я провел в поисках, всю голову сломал, как мне победить богов, а все потому, что однажды я увидел свое поражение. Нет бы жить это столетие в свое удовольствие! А я все метался, людишек вот вырезал городами. Силы наращивал — и все без толку. Пришли они за мной, и я проиграл.

— Это они тебя прокляли?

— Ты про тот облик? Нет, они хотели меня убить, а перед этим отнять все силы и меж собой поделить. Поверь, убить взрослого дракона даже им было не по плечу, поэтому они устроили мне одну подлянку и при этом безо всякой меры потратили свои собственные силы. А я что? Я свою рассеял, только бы им не досталась, а сам дракончиком обратился — только такую внешность и смог удержать, чтобы не умереть.

Его губы чуть растянулись, но улыбка вышла не радостной, а мстительной.

— Тогда-то боги и закончились. Знала это?

Гера помотала головой.

— Сами-то они живы, только попрятались по норам, поджав хвосты. Они не могли больше поддерживать порядок в своих владениях, на людей обрушились несчастья, и те совсем перестали молиться и нести подношения. А без силы людей боги так и не смогли оправиться. Не знаю, что с ними стало дальше, но с тех времен по земле ходит только один бог. Не пошел он тогда на меня и братьев своих отговаривал. Ну, это он их братьями звал, те все больше смеялись над ним. Как глупо для бога — желать семьи, а не власти, правда?

Энтар снова наполнил пиалу.

— Не зря говорят, дай только старику заговорить о прошлом, и тот за деньги не замолчит, — он преувеличенно громко вздохнул. — В общем, быть всеведущим так утомительно, да еще бесполезно. Но времена нынче такие, что решил я заглянуть вперед.

— Что ты увидел? — спросила Гера пересохшими губами.

— Ничего, — пожал плечами Энтар. — Темнота и тишина, ни проблеска моего сознания. Я долго бегал от смерти, целую тысячу лет. Помогал вот вам потихоньку, жаль только, что Магнусу не смог. Я ведь чуть не увел у него жену, — с хитрой улыбкой добавил он.

— У директора Магнуса есть жена?

— Была, — с грустью сказал Энтар. — Мы с Фламмой виделись, еще когда я императорствовал. Я тогда решил, что последнему дракону в пару подойдет только феникс.

— Погоди, у Магнуса жена — феникс?

— И не подумаешь, да? Как она на него глянула с этой его бородой? Ладно. Так вот, госпожа Фламма мне отказала в очень грубой форме. Пылкая женщина! — мечтательно сказал Энтар и даже причмокнул от воспоминания. — Много позже я узнал, что она стала женой Магнуса, я тогда уже несколько сотен лет скитался по миру в своем унизительном облике и надеялся, что пламя феникса мне поможет. Увы, когда я нашел своего старого друга, его жена и дочь уже пропали.

Гера хотела спросить, зачем ему пламя феникса, но Энтар выдал такое, что все вопросы разбежались, как тараканы на свету.

— Так что верну я тебе твои драгоценные хвосты, и закончим на этом.

Он кивнул, будто внутренние часы показали, что пришло время браться за дело, и разлил новую порцию выпивки.

— Видишь ли, моя рыжая драгоценность, сил у меня осталось на донышке, и пока они не рассеялись, давай выпьем еще по одной — и в путь.

Гера вскочила на ноги.

— Погоди! Надо идти к Агнии, к директору Магнусу!..

— Сядь. Сядь и выпей со мной.

И так он это сказал, что Гера замерла, а потом опустилась на стул и взяла протянутую пиалу. Она без слов выпила все до дна и подняла взгляд на Энтара: тот сидел, чуть откинувшись на спинку стула, поглаживал кончиком пальца кромку пиалы и улыбался.

Связь

Регина стояла перед ошеломленными мужчинами, скрестив руки на груди.

— Так, — сказала она. — Мне ваши байки слушать неохота.

Этот Магнус смотрел на неё с неверием, даже рот от удивления приоткрыл.

— И я не буду спрашивать, о каких таких фениксах и прочей гадости вы говорили. Главное — Фламма. Это ведь моя мама?

— Регина…

— Офицер Бланд, вообще-то.

— Офицер, — сдался бородатый, — разве все, что ты увидела сегодня, не показалось тебе… необъяснимо странным?

— Видала и страньше, — из чистого упрямства сказала Регина. — Так вы поможете?

— Ты действительно ничего не помнишь? — спросил вместо ответа Магнус и посмотрел с такой тоской, что Регине, непонятно с какой радости, захотелось его утешить.

Отмахнувшись от странных идей, она ответила:

— Я прекрасно все помню: и улицу, и приют, и ублюдскую патронажную семью. И что раньше было, тоже помню… — она осеклась.

Их с мамой очень долго держали взаперти, а потом та сказала ей бежать. Обещала, что пойдет следом, но так и не пришла. Позже Регина поняла — никто в здравом уме не поверил бы в то обещание, а она поверила и как дурочка убежала, пока вокруг все горело и сверкало. Её одежда пахла гарью и пестрела прорехами, оставленными огнем, но Регина как-то умудрилась избежать ожогов, а потом её нашел патрульный — грязную и испуганную. Но Регина полицейскому ничего не рассказала, как только смогла, так и сбежала из участка и долго искала место, где их держали, но когда нашла — увидела только обгоревший остов здания.

— Как бы пренебрежительно ты ни отзывалась о магических созданиях, — подал голос петух разряженный, — ты и сама эта «гадость». Феникс, а если точнее, то всего наполовину.

Регина, как и другие ребята, в детстве мечтала, что ей прилетит письмо из волшебной школы, но она не ожидала, что вместо совы новость о её избранности принесет павлин.

Регине даже захотелось притвориться, что она купилась, чтобы посмотреть, как Асгрим начнет хохотать и кричать: «Попалась!», но тот оставался серьезным, не отводил взгляд и будто ожидал, что ему поверят. Регина умела играть в гляделки, так что уставилась на Асгрима