Пешка королевы - Мария Николаевна Сакрытина

бы он судил меня. Но в суде королевы ее брат власти не имеет никакой. Здесь слушают только магов, и чем маг сильнее, тем вероятнее его победа. И никаких законников или защитников. Каждый из волшебников объясняет свою версию произошедшего, а судья выносит вердикт или назначает расследование. Но чаще вердикт. Здесь чувствуют ложь, и не только ее, а раз так, то зачем расследование?

И сила – она главенствует здесь, как и везде в Нуклии.

– Ты – ученик, а значит, ниже лорда, – продолжал Криденс. – Ты из Средних миров и не имеешь нуклийского титула, поэтому твое положение еще ниже. Но ты под защитой королевы, следовательно, судья не может вынести смертный приговор. Отдать тебя моему отцу он тоже не сможет.

Зато заставить меня вернуть Криденса лорду Виете он мог… И делал это.

Ровно в девять я стоял за мраморной стойкой напротив отца Криденса – нас разделяли шагов десять, не больше. А выше нас – на метр точно, – у пустовавшего трона в кресле сидел худощавый волшебник с самой мерзкой улыбкой, которую я когда-либо видел. Улыбался он постоянно, и его магия пахла гиацинтом – терпко, ярко, и кружила голову. Взгляд Виеты тоже кружил голову – лорд знал, что победит. Что бы ни случилось. Он не был фигурой на этой доске, он был игроком. А я снова чувствовал себя куклой, и что бы ни говорил, что бы ни делал, это ничего не меняло.

– Зачем здесь столько зрителей?

– Потому что отец сегодня впервые открыто выступает против королевы. Ты же под ее защитой, и все это знают после того случая с демоницей, – сказал Криденс.

Я смотрел на скамьи и балконы – на них было не протолкнуться. Черные одежды, равнодушные выражения лиц, вспышки магии, флер, щиты и блеск артефактов…

В королевский суд совершенно свободно мог войти любой волшебник. Человек – даже принц, если здесь не было его сестры – не имел права появляться здесь. Но волшебник – любой.

Я совершенно заледенел под их взглядами.

«Ученик Элвин, где твоя наставница? Почему она не с тобой? Как ты посмел забрать собственность лорда Виета? Тебе неизвестны наши законы? Почему наставница тебя не предупредила?» – спрашивал судья, и для меня это было в новинку, ведь судьи на Острове только слушают.

Я отвечал, и лишь выучка спутника, вбитая за последние два года до мозга костей, помогла не лепетать, а говорить более-менее спокойно. Даже Криденс был впечатлен.

– Ты хорошо держишься, – удивленно заметил он во время перерыва.

А я смотрел, как по-дружески беседует с судьей лорд Виета, и мне было холодно. Так холодно!

Чтобы отвлечься, я кивнул налево.

– Зачем там столько места?

За трибунами судящихся сторон находилось нечто похожее на арену с щитом из заклинаний, который закрывал ее, как купол. Кресла зрителей располагались полукругом над ним на безопасном расстоянии, как трибуны.

Криденс оглянулся и ответил:

– Для ритуальных поединков. Если расследование заходит в тупик, судья объявляет дуэль. Выживший побеждает.

– И часто?..

– Часто.

Обсудить это мы не успели, так как на меня набросился Сэв – он первый вышел из портала как раз у моей стойки. Я подумал, у меня галлюцинации. Он же должен был быть на занятии!

– Элвин, демоны тебя забери, я же говорил: отдай мне его!

Тут же появилась Адель. Она оттолкнула Сэва, быстро обняла меня и тут же отстранилась.

– Сэв, помолчи. Элвин, мы можем помочь?

– И что же ты сделаешь, Шэнь? – фыркнул Криденс. – Твой Дом…

Я не слушал. Я ошеломленно смотрел на всю мою группу, на Нила, бледного и испуганного, будто это его судили, а не меня, на альвов (Хэва точно притащили сюда силой), – даже Наила была здесь. Она выглядела расстроенной.

– Мастер Рэми не смог прийти, – сказал Фэй, беря меня за руку. Я почувствовал легкий укол магии и мгновенный прилив сил – он колдовал. – Привязан к академии. Элвин, как ты себя чувствуешь?

Я улыбнулся, хотел было ответить, но тут прозвучал колокол, объявляя конец перерыва, и я вынужден был замолчать.

Мне думается сейчас, что не будь тогда моих одногруппников среди зрителей, не чувствуй я их поддержки («Эл, не будь глупым, я кучу денег поставил на то, что мы в этом месяце выиграем!» – кричал, не унимаясь, Сэв, когда его тащили на балкон), наверняка все сложилось бы иначе. Я бы сдался. Я бы сделал так, как сказал Криденс. Я бы никогда этого себе не простил, но сделал.

Второй акт этой пьесы, именуемой здесь королевским судом, был ничем не лучше первого и закончился трагически.

– Ученик Элвин, согласен ли ты передать подчиненного тебе мага Криденса Виета лорду дома Виета? – до сих пор помню, как мне показалось, будто по залу прокатилось эхо от этих слов. И мои руки покрылись коркой льда.

Нет, конечно, не эхо и не лед. На балконах среди зрителей было довольно шумно, и никакого льда быть не могло, потому что в Нуклии тепло. Не жарко, как в Арлиссе, но уютно тепло. Я впервые оказался в этом мире, но слишком волновался, чтобы как следует осмотреться.

Я спрятал руки за спину и сжал кулаки. А потом выдохнул, сам не веря тому, что говорю:

– Нет.

Вот тогда настала тишина. Тоже не сразу, но настала.

Судья смотрел на меня, и его взгляд выражал удивление.

– Ученик Элвин, ты уверен? Может быть, ты недостаточно хорошо понимаешь нуклийский?

И улыбнулся. Мне хотелось разбить эту мерзкую улыбку, и я поскорее отвернулся. Кто знает мою магию – вдруг получится?

– Понимаю. Да. Полностью. Я отказываюсь передать…

– Элвин, не надо! – воскликнул Криденс, и в его голосе впервые прозвучало что-то кроме высокомерной насмешки.

– … передать Криденса лорду Виета, – я повысил голос.

Лорд Виета улыбнулся мне – ласково, почти нежно. Вот уж кому происходящее было по душе.

– И ты согласен отстаивать свое право владеть им в ритуальном поединке? – продолжил судья.

Я закрыл глаза. Криденс схватил меня за плечи – до этого он с отсутствующим взглядом сидел в кресле позади – и зашептал. Не помню, что. Я думал только, могу ли я сейчас умереть? Да, могу. Мне было очень страшно.

Но я знал, что если скажу «нет», то не избавлюсь от этой вины никогда. Она будет на меня давить так же, как давят воспоминания о годах работы спутником. Два года назад я спасал сестру. Сейчас я очень хотел спасти наконец себя. Но не мог.

– Я не дам тебе умереть, – сказал я Криденсу, отбрасывая его руки.

– Да