О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы - Юрий Николаевич Безелянский

и о прочих зверьках, к которым имеется шкурный интерес человека: мех. В конференц-зале все собравшиеся повторяли, как заклинание, слова «экология» и «популяция». Пришлось во всём этом разбираться. Такова профессия журналиста.

В стенной газете «Центросоюзовец» продолжал писать фельетоны, один из них – «Брызги томатного сока», посвящённый статье видного кооперативного учёного о рекламе товаров. Я взял один пассаж («специфика рекламного общения стимулирует реализации невалентных связей или реализации только отдельных валентностей, что отражает рекламные ассоциации передаваемых смыслов») и выдал канкан. Главное, учёная замысловатость, словесные джунгли и непонятные топи. Учёный не может писать и говорить ясно и просто, нет, нужен клубящийся учёный туман…

В чужом журнале «Закупки сельскохозяйственных продуктов» в декабрьском номере вышел рассказ «Испытание судьбы», который мы написали вместе с Виленом Аболиным. Вилен – это производное от Владимира Ильича Ленина. Хороший парниша. Но продержался в «СПК» недолго. Поехал в командировку и на пикнике, после выпивки, полез в воду, и… Вилена не стало. Это была не первая смерть в «СПК». Повесилась от несчастной любви и жизни переводчица Лена Дитерихс (фамилия из царского окружения). По разным причинам в разные годы ушли из жизни Аркадий Гаврилов (переводил поэзию Эмили Дикинсон), Шестириков, Трофимов… Зарезали художника издательства Соснина. Ну и т. д.

Но хватит о печальном, лучше о весёлом, об отдыхе. В 1964 году я с семьёй отдыхал в доме отдыха Центросоюза «Красная гора». Как журналиста поселили нормально, а вот многим другим не повезло. Администрация дома отдыха ретиво выполняла койко-план, о нём я написал в фельетоне «Собачий отдых». Отдыхающих селили помимо коттеджей в бане, в клубе, на кухне, в каких-то немыслимых коридорах и даже одного бедолагу поселили в собачью будку. Поначалу отдыхающий еле в неё пролезал, но потом обвык, приноровился. И даже научился здорово собачиться с администрацией.

И в заключение два события 1964 года, одно – маленькое, незначительное, другое – большое и, можно сказать, историческое для развития страны.

18 февраля

В Дзержинском райсуде Ленинграда началось слушание дела по обвинению в злостном тунеядстве 23-летнего Иосифа Бродского, будущего лауреата Нобелевской премии по литературе.

Судья: Почему вы не работали?

Бродский: Я работал. Я писал стихи.

Судья: Нас это не интересует…

Судья Савельева задавала вопросы один нелепее другого:

– А почему вы вообще считаете себя поэтом? Кто вас назначил?

Бродский ответил, что это от Бога. Судья взвилась до потолка. Приговор: 5 лет ссылки за «тунеядство».

Со стихами Бродского я познакомился, когда вышел в 1990 году первый в СССР маленький сборничек «Назидание» тиражом 200 тыс. экз. С тех пор Иосиф Прекрасный – мой поэт, и о нём я писал неоднократно. Последнее почтение и восхищение о нём в книге «Огни эмиграции» (2018).

14 октября

Гром среди ясного неба. «Дворцовый переворот» в Кремле: снятие Никиты Хрущёва со всех партийных и государственных постов. Избрание первым секретарём ЦК КПСС Леонида Брежнева, а председателем Совмина СССР назначен Алексей Косыгин.

«Отстранение Хрущёва не было просто сменой руководства, а явилось началом нового периода в жизни страны. Теперь уже никто не сомневался, что именно в октябрьские дни 1964 года начался период неосталинской реставрации со всеми вытекающими отсюда крайне негативными последствиями экономической, социальной и духовной жизни общества. Именно в эти дни силы торможения попытались взять реванш за ХХ съезд, задержав на несколько десятилетий развитие страны…» (Я. Этингер, журнал «Октябрь», 2-1987).

Несколько слов об одной утрате 1964 года: Сергей Иванович Ожегов, лингвист, языковед, автор «Словаря русского языка», который выдержал несколько десятков переизданий и остаётся самым популярным нормативным словарём. Примечательно, что Ожегов начал создавать свой словарь в коммуналке на Смоленском бульваре столицы. Словарь Ожегова у меня всё время под рукой, ибо что-то постоянно уточняю. Вот и в этой моей книге часто мелькает слово «судьба», вот как его определил Сергей Ожегов: Стечение обстоятельств, не зависящих от воли человека, ход жизненных событий…

Словарь Ожегова – это прекрасно, но я долгие годы мечтал о словаре Владимира Даля. Сначала не было денег на покупку, потом как-то жалко было тратиться, а сегодня – а зачем?.. И признаюсь, что я до сегодняшнего дня сожалею о трёх вещах: что не научился плавать, не выучил английский язык и не приобрёл словарь Даля. Три ошибки, которых легко было, в принципе, избежать. (3 февраля 2019 г.)

Так как 1964 год вышел куцый, кое-что добавим. Слова из ожеговского словаря – это одно, а вот факты и цифры – в тоталитарном государстве – это совсем другое и тщательно контролируемое. Многие сведения проходили лишь под грифом ДСП – «Для служебного пользования». Главлит многое скрывал от народа: массовую гибель людей, гибель посевов зерновых культур, стихийные бедствия – землетрясения, пожары и прочее. А главное, под строгим запретом находилась тема бедности. В Советском Союзе бедных не было!.. И вообще гражданам страны было непонятно, как обстоит дело с экономикой: разрушается она или преуспевает? Замалчивались катастрофы, аварии и разные ЧП. Достоверные сведения об Отечественной войне были официально закрыты до 1991 года, ну и т. д. Когда я делал эту книгу, вышел 26 января 2019 года номер «МК», в рубрике «Игры патриотов» обо всех этих запретах опубликован материал под заголовком «…Рай в СССР».

И только когда я перешёл на работу в Гостелерадио, в Иновещание, только тогда стало многое приоткрываться, благодаря доступу к ДСП. Но об этом, как строилась пропаганда советского образа жизни, в последующих годах…

1965 год – 32/33 года. «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь…»

Любовь – это эгоизм вдвоём.

Перефразированная Жермена де Сталь

Любовь – это не жалобный стон

далёкой скрипки, а торжествующий

скрип кроватных пружин.

Сидни Джозеф Перлмен, американский писатель

Любить – значит видеть чудо, невидимое для других.

Франсуа Мориак

Да, в ноябре, в конце года, нагрянула, накрыла, закружила любовь. Но об этом чуть позже. Сначала немного о том, что предшествовало любовному урагану.

2 марта

Мне исполнилось 33 года. Я работал зав. отделом и входил в состав редколлегии экономического и скучного «СПК».

Пришёл, увидел, пожевал

Ваш потребительский журнал.

Скуку разгоняла сложившаяся компания, которая тепло отметила моё 33-летие таким искрящимся текстом (по стилю узнаю руку Виктора Леонидовича Шестирикова):

«Наш дорогой и любимый, Юрий Николаевич!

Бросая ретроспективный взгляд на основные этапы истории