Войны некромантов - Андрей Дашков

Ее очаровательный ротик произносил все это так, словно она растолковывала дикарю азбучные истины.

– Хм, ближайшее окружение... Кого вы имеете в виду?

Тут Руди заметил, что Габер бросил на него взгляд, полный отвращения, чуть ли не гадливости. Как будто он заговорил за столом о чем-то непотребном.

Тина опустила глаза.

– Этот вопрос – вне моей компетенции.

– Другими словами, вы боитесь? – на правах юродивого он позволял себе задавать любые вопросы.

– Ради бога, тише!.. Это может быть кто угодно. Например, любой человек из сидящих здесь...

– Даже он? – Руди показал на Габера и захохотал. У него получилось неплохо, только он не был уверен в том, что кожа на лице приобрела нужный оттенок. Краем глаза он видел, что Павлиди уже разделался с рыбой и теперь скучает, поглядывая в сторону хора, тянувшего что-то заунывное.

– Почему бы вам не поговорить о чем-нибудь другом? – процедил Габер, которому стало ясно, что служить этому безумцу может только еще больший безумец. Парень рыл себе могилу быстрее, чем экскаватор. Все психоты, находившиеся в зале, «прислушивались» к их беседе с неослабевающим интересом. Больше всего Карлу хотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше отсюда – в охотничьем домике, в глуши, – и чтобы вокруг не было ни единого человека.

Ему удалось вытащить Рудольфа из-за стола лишь после того, как тот прикончил пузатый графинчик водки с посильной помощью Тины. В результате девушка тоже нетвердо держалась на ногах. «Снимает стресс», – понял Габер. Ему тоже хотелось напиться, но он не мог позволить себе такой роскоши.

Его и так уже выворачивали наизнанку на изощренных и продолжительных допросах в столичной полиции, пытаясь установить все обстоятельства гибели графа и появления зомби. Габеру пришлось согласиться на сканирование памяти, хотя в данном случае испросить его согласия было со стороны следователей лишь данью вежливости.

Чтобы освободиться от всего этого, он должен был подать прошение об отставке, но хорошо понимал, что уволиться может только на тот свет. Осознание этого не добавляло светлых красок в палитру его ощущений. Габер почти не верил в то, что Рудольфа утвердят в должности губернатора, и потому считал свою карьеру оконченной.

...Втроем они выбрались на панель перед рестораном. Резко похолодало. Солнце село, и горы стали неразличимыми. На западном краю небосвода таяли последние изумрудные мазки. Там, где находились жилые кварталы столицы, разлилось море огней.

Руди и Тина были слишком пьяны, и за руль ее «форда» пришлось сесть Габеру. Он медленно покатил вниз, к гостинице. Не доехав до цели двух кварталов, по настоянию Руди они завалились в бар, в котором исполнялись тантрические танцы, и здесь Хаммерштайн попытался довести Тину до нужной кондиции. В конце концов, танцуя, обнимаясь и перешептываясь, они пришли к соглашению и договорились, что едут к ней.

Насколько Руди понял, жизнь в столице была не из легких. Ментальное напряжение было причиной хронической депрессии. Самочка откровенно скучала, и он собирался как следует развлечь ее. В тот момент, когда она согласилась, он понял, что имеет дело с еще одним человеком Павлиди. Впрочем, это совершенно не мешало ему действовать в соответствии с программой, которой он даже не осознавал.

У дверей бара он объявил Габеру, что тот может возвращаться в гостиницу один. К его удивлению, шеф охраны не возражал. Должно быть, просчитал, что от такого хозяина лучше держаться подальше. Особенно тогда, когда Хаммерштайн ходил по лезвию бритвы.

Рудольф поймал такси, чуть было не оказавшись под колесами, и смеющаяся парочка погрузилась в просторный салон, оставив Габера с ключами от «форда» в кармане. Тина назвала адрес вслух, из чего следовало, что, по крайней мере, водитель является техном.

В такси оказалось довольно уютно, темно, и пахло пивом. Через минуту Руди осознал, что различает запахи духов, помады и особый запах женщины... Жар вожделения, мягкие губы, податливое тело... К своему удивлению, он обнаружил, что ему не нужно имитировать страсть. Все чаще он замечал за собой неконтролируемые проявления инстинктов, но не понимал – хорошо ли это или плохо. То, что он считал возвращением в животное состояние, напоминало ему нечто забытое, мучительной занозой засевшее в подсознании...

К тому моменту, когда он стащил с девушки трусики, оказалось, что такси уже подъехало к ее дому. Пришлось помятыми и возбужденными выбираться наружу, где их немного отрезвила нахлынувшая ночная прохлада. Трусики он все же успел сунуть в карман в качестве трофея.

Тина жила в доме, выстроенном в начале века в рациональном северо-европейском стиле. В его облике не было ничего лишнего, если не считать каких-то фигурок по углам крыши. Приглядевшись, Руди узнал в них демонов позднего буддизма. Многорукие, многоногие, оскалившиеся божки зловеще пялились сверху на гостя, но он лишь равнодушно скользнул по ним взглядом. Его Лоа обитали в другом слое – в зловонной луже кошмара, где не осталось места для веры.

Внутри дом был обставлен более чем скромно. Стандартная мебель из металлических каркасов и пластиковых панелей. Пара картин примитивистов на стенах. Уменьшенная скульптурная копия работы Эрнста Неизвестного. Никаких цветов – вообще, ничего живого. Стерильное жилище стерильно чистого человека, не желающего укореняться в преходящем...

Они торопливо сбросили одежду. Заперлись в душевой, и постель пришлось отложить на потом. Игра им понравилась и несколько затянулась. Они ласкали друг друга под тугими струями воды. Скользкие тела, облитые пеной, утратили индивидуальность. У Тины впервые был любовник, с которым она могла забыть обо всем, кроме секса. Естественно, он воспользовался этим.

Руди ненадолго отлучился – якобы, в туалет. На самом деле он пробрался в спальню и нашел там то, что хотел найти: музыкальную шкатулку. Он вскрыл ногтем «шрам» на груди и залез пальцами в образовавшийся карман. Его кожа снова приобретала чувствительность. Прикосновения были еще не болезненными, но достаточно неприятными...

Он вынул золотые диски, тускло мерцавшие в свете уличных фонарей, падавшем сквозь жалюзи, и очистил их от какой-то подозрительной слизи. Выбрал нужный диск, включил воспроизведение и убрал звук. Постоял немного, пока не почувствовал вибрацию, и вернулся в душевую.

Первый тайм был окончен; второй они решили провести в спальне. Девушка была распалена, и Рудольф знал причину. После небольшого технического перерыва он возобновил атаку, ожидая, когда мантра начнет действовать.

Спустя некоторое время ее взгляд стал не просто томным – глаза опустели, а в движениях появилось механическое однообразие. Она повторяла свои ласки настойчиво, как хорошо заученный урок, но между ощущением и удовольствием уже упал темный занавес...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});