Грань реальности - Андрей Ливадный

– То есть мне нужно просто думать о них? – Уточняющая формулировка Даны была более понятна ей самой, чем обстоятельные технические инструкции дройда.

– Да, – подтвердил он. – Ты готова?

Дана зажмурила глаза, потом расслабилась – черты ее лица утратили угловатость напряжения, и легкий кивок сообщил Крису, что можно начинать.

Крис готовился к этим минутам всю дорогу, которая заняла несколько стандартных суток Гефеста. Он заранее отыскал в своей памяти все необходимые коды, еще раз отметив при этом, что память человека, размещенная на электронном носителе, несомненно, получает огромные преимущества, – будь мозг Криса живым, он вряд ли бы вспомнил цифробуквенные значения, с которыми мельком ознакомился несколько десятилетий назад.

Оказывается, подсознание хранило в своих глубинах даже такие мелочи, о которых молодой Раули, покинув десантно-штурмовой модуль, казалось, попросту позабыл.

Нет… Человек ничего и никогда не забывает. Вся наша жизнь разложена по глубинным полочкам долгосрочной памяти, просто мы не всегда умеем обращаться к ней в нужный момент.

Для электронного отпечатка личности Кристофера Раули, разместившейся на постоянных запоминающих устройствах человекоподобного робота, в данный момент не существовало проблемы амнезии.

Он четко выговаривал значения цифр и букв, и в такт его глухим, отрывистым фразам, похожим на заклинания, произносимые шаманом перед алтарем божества, меж волос Даны аритмично взмаргивал инфракрасный порт дистанционной передачи данных.

Прошло некоторое время, и внезапно люк в броне модуля пришел в движение, открывая таинственное, подсвеченное зеленоватым сиянием нутро машины.

Дройд уверенно поднялся по выдвинутому пандусу, а вот Дана замешкалась на пороге – там, где зеленоватая подсветка десантного отсека смешивалась с серыми красками угрюмого, пасмурного дня.

Она не знала, какими они выйдут отсюда.

Электронно-механический мир, оживший под ее непосредственным воздействием, одновременно и манил и пугал Дану: она уже начала осознавать, что машины станут теперь неотъемлемой частью жизни на Гефесте, но разум еще не свыкся с данностью…

Внутри десантного отсека, рассчитанного на взвод космической пехоты, стояли противоперегрузочные кресла, между которыми располагалась масса непонятного Дане оборудования. Но дройд не обратил внимания на места для личного состава и мерцающие консоли с множеством экранов. Проигнорировав эту часть оборудования, он направился в хвостовой отсек модуля, где за стенами узкого прохода, ведущего к десантной рампе, располагались два изолированных друг от друга отсека – медицинский и биореконструкционный.

Первый предназначался для оказания помощи легкораненым бойцам, второй, более обширный, содержал две специальные камеры, внешне похожие на ячейки для низкотемпературного сна.

Это были аппараты биологической реконструкции.

Обезглавленный дройд присел подле сложного пульта управления ближней к выходу камеры биореконструкции, анализаторам которой он несколько десятилетий назад отдал образчик своей ДНК, заключенный в капле взятой у него крови.

По мнению кибернетической системы модуля, генетический код Кристофера Раули должен был послужить доказательством его дезертирства и угона боевой машины, но сейчас, спустя бездну прошедших лет, после консервации и последующего холодного перезапуска всех систем, компьютер боевой машины, введенный Даной в режим внешнего управления, более не претендовал на роль судьи – он был полностью подчинен и обезврежен правильно подобранными кодами реактивации и сейчас спокойно ждал команд пользователя, готовый исполнить их точно и безукоризненно.

Однако Крис не торопился.

Операция, которую он замыслил, вероятно, не имела прецедентов.

Будь на его месте человек, он, наверное, растерялся бы, спасовал перед сложностью и необычностью предстоящей процедуры, но андроид не испытывал ни страха, ни волнения – Крис в последний раз пользовался этими преимуществами холодного, отрешенного от эмоций рассудка.

Прежде всего он проверил сохранность резерва биологической массы, которая предназначалась для регенерации поврежденных органов и частей тела у тяжело раненых бойцов.

Проверка прошла успешно. Криогенные баки были полны.

Крис сделал несколько переключений на пульте управления камерой. За переборкой раздалось шипение, из невидимой щели вдоль пола поползли завитки ледяного тумана, быстро оседающего блестящими капельками конденсата.

Следующий этап: наличие в анализаторе ДНК Кристофера Раули.

«Образец сохранен», – высветил контрольный монитор в ответ на запрос.

Дройд повернулся всем корпусом. Дана стояла на пороге отсека, напряженно наблюдая за его действиями.

Крис поманил ее слабым движением искалеченной конечности.

– Подойди сюда, – попросил он.

Девушка повиновалась, не без дрожи перешагнув порог помещения.

– Что я должна делать?

Раули сдвинул защитный кожух со второй камеры биологической реконструкции. Автомат тут же активизировался, мягко осветились экраны второго пульта управления.

Крис указал на отверстие в панели анализатора.

– Погрузи сюда руку. Не бойся.

Дана сделала то, о чем он просил. Она почувствовала лишь легкий укол в подушечку среднего пальца.

– Все, – произнес дройд, взглянув на сменившийся узор огней. – Теперь подожди, пожалуйста, я буду занят некоторое время.

* * *

Действительно, операция, которую замыслил Раули, не имела аналогов.

Техногенная цивилизация способна творить чудеса, возводя в ряде случаев своих рядовых членов в ранг некоего полубожества, – стоит лишь применить волю и логику к исполнительным машинам и их функциям.

Военная техника, как известно, всегда шагает чуть впереди остальных образчиков научно-технического прогресса. Когда-то на далекой Земле, в веке двадцатом, началась эта гонка: например, в ответ на изобретение все более мощных зарядов утолщалась и совершенствовалась броня… Данный процесс противостояния средств уничтожения и средств защиты продолжался, взбираясь на новые и новые высоты технической мысли, по мере того как люди продвигались в космос, а войны, которые они вели, становились все более высокотехнологичными.

Это отлично понимал Кристофер. Тот факт, что его разум занимал сейчас нечеловеческое тело, предоставлял ему дополнительные преимущества. Он не волновался и мог действовать четко, расчетливо.

Камера биологической реконструкции не предназначалась для создания человеческих тел, но автоматика данной машины могла восстановить, расшифровывая участки ДНК, серьезно раненного солдата, заново воссоздав его руку или ногу, затянуть регенерированной тканью рассеченную осколками грудную клетку, реанимировать функции мозга при тяжелейших ранениях в голову.

Крис осознавал, что он первый, кто решил использовать данную машину на всю ее мощь…

От него остался только генетический код и описание параметров тела, которое хранил бортовой компьютер модуля с момента медицинского освидетельствования двадцатидвухлетнего Кристофера Раули непосредственно перед началом операции на Омикроне-6.

В распоряжении машины было достаточно биологической массы для реконструкции, но чтобы не травмировать ее программную логику, Крис не стал рисковать, отдавая приказ на полное воссоздание тела по данным, которые содержал его генетический код.

Он задал машине задачу по реконструкции сложного, жизненно важного фрагмента собственного тела – грудной и брюшной полости со всеми органами, элементами скелета и защитными кожными покровами, а сам занялся иной проблемой.

В капельке крови, отданной его спутницей анализатору второй камеры, содержалась иная ДНК, на спиралях которой определенные участки являлись не порождением миллионнолетней эволюции, а результатом работы генных инженеров Зороастры.

Машине, которой отдавал команды Крис, понадобилось много времени, чтобы локализовать эти фрагменты. Пока первая камера растила в своей утробе якобы поврежденный и утраченный во время боя фрагмент тела рядового Раули, он сам, оперируя системой второй камеры, выделил необходимые участки генетического кода и теперь, скопировав их структуру на электронный носитель, отдал приказ добавить полученные данные в запись своего генетического кода.

Работая, он позабыл обо всем, время перестало существовать для него, а когда интересующий фрагмент генетического кода, ответственный за формирование несвойственных нормальному человеку тканей головного мозга, был вписан в структуру ДНК самого Криса, он наконец обратил внимание на внутренний хронометр и понял, что прошло уже несколько часов с момента, когда они перешагнули порог открывшегося люка.