Узник моего желания - Джоанна Линдсей

Она чуть не упала, когда он разжал свои объятия. Он отодвинулся от нее, сел на постели и рванул себя обеими руками за волосы, да так сильно, что Ровена поморщилась, понимая, как больно ему было. Но когда он поднял на нее глаза, она беззвучно простонала: его лицо опять приобрело то самое выражение страшной жестокости, которого она так боялась.

— Ты все еще настаиваешь на том, что ты хочешь меня, женщина?

Если она ответит утвердительно, он заставит ее страдать. Она знала это, прочитала в его глазах. Если она скажет «нет», скорее всего, он попытается доказать ей, что она лгунья, а сейчас, все еще ощущая вкус его губ на своих губах, она не была уверена, что ее «нет» будет правдивым. Но за победу ей придется платить своей гордостью, ибо план ее был похож на игру с огнем. И она знала, что и ей теперь придется пострадать от этого огня.

Он терпеливо ждал, давая ей достаточно времени, чтобы она, испугавшись, могла отступить. Она не отступила от своего решения. Она пройдет через все, чего бы ей это ни стоило.

— Я все еще хочу вас, мой господин.

Он ответил не сразу. Как будто принимая важное решение. Затем глухо прохрипел:

— Мне нужны доказательства. Докажи мне.

Ничего другого она и не ожидала. Она медленно направилась к нему, по пути расшнуровывая свою тунику. Затем сняла ее через голову и остановилась в двух шагах от него. И еще медленнее стала развязывать сорочку. При этом она, как гипнотизер, впилась взглядом в его лицо и видела все, что он чувствовал. Ощущение власти над ним вернулось к ней, и оно придало ей смелости.

Сорочка соскользнула с плеч и упала на пол, на ней осталась лишь нижняя сорочка, чулки и башмаки. Чтобы развязать башмак, она стала наклоняться и поставила ногу на кровать прямо рядом с Уорриком. Ровена нарочно поступила так бесстыдно, и это его доконало. Он застонал, обхватил ее за бедра и притянул к себе. Она обвила его торс ногами, спина ее неудобно изогнулась, когда он уткнулся лицом в ее мягкую грудь. Это объятие затронуло в ней какие-то нежные сладостные струны. Она обхватила его голову руками, совершенно забыв о том, что играет роль, которую сама выбрала. Сейчас Ровена делала все, исходя из собственного желания, ибо то, что она держала так его голову, казалось ей единственно возможным.

И тогда Уоррик поднял голову и сказал:

— Поцелуй меня.

Она поцеловала его, взяв лицо в свои ладони. Это был поцелуй, лишенный страсти, совершенно невинный, и длился всего несколько секунд. И тогда он, прильнув к ней губами, стал водить языком по их внутренней поверхности, прежде чем протолкнуть свой язык еще глубже в рот. Сначала она попробовала вытолкнуть его язык своим, но неожиданно ощутила прилив какого-то растекающегося по всему телу томления и больше не сопротивлялась.

Он повалился спиной на кровать и потянул ее за собой, не переставая страстно целовать. Затем быстро перевернулся и прижался своим напрягшимся корнем мужской силы в нижнюю часть ее живота. Волна возбуждения охватила все ее существо, сердце бешено заколотилось. Она ухватилась за его волосы, зажав их в горстях. Ей нужен был якорь, ибо ее бушующие чувства выходили из-под контроля.

Он отодвинулся от нее, чтобы раздвинуть ее бедра и сорвать с нее нижнюю сорочку, и теперь она лежала под ним совершенно обнаженной. Его взгляд обжигал ее, а потом она чуть не задохнулась оттого, что его руки, медленно двигавшиеся по ее животу, достигли грудей, и он взял ее грудь в свои ладони. Он наклонился, коснулся языком нежной юной груди, а потом попытался захватить ее губами.

Едва дыша и выгнувшись дугой навстречу ему, она держала его голову, как в тисках, и бессознательно требовала еще и еще.

Она действительно что-то выкрикнула, протестуя, когда он остановился и откинулся назад. Однако на этот раз, когда он услышал ее протесты, на его лице не возникло торжествующей улыбки. Его желание немедленно найти в ней утоление страсти было искренним и не оставляло места для мести.

Уоррик, тяжело дыша, сбросил с себя одежду, не спуская с нее глаз. Роскошная туника порвалась. Ровена поднялась, желая помочь ему раздеться, но у нее так дрожали руки, что она лишь затянула узлы на шнурках его штанов. Уоррик разорвал штаны, и показался корень его мужской силы, возбужденный, казавшийся нежным, как бархат, но на самом деле твердый, как сталь. Она взяла его в руки, и ей казалось, это было самым естественным, что она могла сделать.

Он втянул в себя воздух, потом простонал «нет», взял ее руку в свою и прижал ее к постели. Она что-то пролепетала в знак протеста, но он заглушил ее слова поцелуем. Затем он опять движением своего тела раскинул ее ноги и погрузился в нее. Она растворилась в нем и уже больше ни о чем не думала, только о том жаре, который охватил ее. Свободной рукой она старалась дотянуться до самого низа его спины, чтобы заставить его не останавливаться.

— Сейчас, пожалуйста, Уоррик, сейчас! — умоляла она, на этот раз без его приказа, и на этот раз ее мольбе вняли немедленно.

Он делал быстрые и сильные движения, как бы вонзаясь в нее. Она вскрикнула, достигнув высшей степени блаженства раньше его. Чувство это было таким сильным, что Ровена чуть не потеряла сознание.

Она все еще пребывала в состоянии полузабытья, когда немного позже услышала его слова:

— Интересно, ты всегда будешь доводить меня до подобного безумства?

Ровена только улыбнулась.

Глава 30

На следующее утро, когда Ровена проснулась, Уоррик все еще лежал рядом с ней на широкой кровати, но уже не спал. У нее было чувство, что он наблюдал за ней, когда она спала. Это обеспокоило ее, так как вид у него был слишком серьезным для такого раннего часа.

— Вам нужно было разбудить меня, милорд, и отослать к моим обязанностям.

— Неужели? А для чего, если ты сама решила, что с сегодняшнего дня одна из твоих обязанностей заключается в том, чтобы находиться там, где ты сейчас находишься?

Она мгновенно покрылась румянцем.

— Означает ли это, что я могу пренебречь своими другими обязанностями?

— А, — произнес он, как будто что-то внезапно понимая, — теперь я знаю, почему ты стремишься попасть ко мне в постель.

— Это не так. Просто занятия, которыми заполнен мой день, для меня не утомительны. Пока.

— Пока? — Он нахмурился, затем его взгляд упал на ее живот, и его глаза цвета серебра стали похожими на две льдинки. Но он продолжал говорить мягким голосом, хотя это было очень обманчиво: — Понимаю. Ты снова доказала, что невероятно глупа, раз напоминаешь мне о ребенке, которого ты у меня украла. Но тогда это еще одна причина, которой можно объяснить твою внезапную страсть ко мне, не так ли? Или ты хочешь сказать, что у тебя и в мыслях не было пойти со мной на сделку из-за ребенка?