Узник моего желания - Джоанна Линдсей

Значит, она напрасно огорчалась, в замешательстве подумала она. Или никто не заметил, что Уоррик держал ее у себя на коленях?

Она была сбита с толку, ей все это не нравилось. Ведь это его нужно было заставить смутиться, а не ее. Но можно было очень легко узнать, действительно ли произошло что-то за то короткое время, пока она ела в помещении для прислуги.

Она увидела молодую девушку Эмму, которая приходила за ней, когда прибыл сэр Шелдон, и остановилась у ее стола. Ровена не обратила внимания на то, что девушка сидела одна.

— Эмма, могу ли я, полагаясь на вашу доброту, спросить, что здесь такое произошло, чего я не видела, так как была внизу?

— С тех пор как вы разыграли здесь прекрасное представление, ничего не произошло…

— Понятно, — коротко ответила Ровена и повернулась, чтобы уйти. Она была огорчена: раньше девушка казалась более дружелюбной.

Но Эмма быстро схватила ее за руку и сказала, чтобы успокоить ее:

— Послушайте, госпожа, я не хотела вас обидеть. Просто непривычно, когда грозный дракон ведет себя как нормальный человек.

Грозный дракон? Как точно сказано. Но Ровену больше поразило то, как к ней обратилась девушка. Выходит, обитатели замка знают, что она не простолюдинка.

— Почему ты называешь меня госпожой?

Эмма пожала плечами:

— Вы не сможете скрыть под одеждой прислуги, кто вы на самом деле. Ваши манеры, госпожа, говорят больше, чем слова, хотя и ваши слова свидетельствуют о вашем благородном происхождении.

— Ты говоришь ничуть не хуже, — заметила Ровена, поняв, что это было всего лишь предположением Эммы.

Эмма усмехнулась:

— Да, это так, но я лишь подражаю, хотя и уверена, что делаю лучше, чем Силия.

Ровена не смогла сдержать улыбки.

— Да, и значительно лучше, чем она. Но скажи мне, если ничего не случилось, почему женщины выглядят, как бы это сказать, почти напуганными?

— Когда они смотрят на вас?

Ровена кивнула, а Эмма еще шире заулыбалась.

— Они слышали, что случилось с Силией, и считают, что это произошло по вашему приказу.

— Но я никогда…

— Лично я так не думаю, а они думают. Они еще потому в страхе перед вами, что вы не боитесь этого дракона, даже когда он в самом мрачном настроении.

— Конечно, я боюсь его. Моя жизнь в его руках.

— Нет, женщин он не убивает. Но даже Силия пряталась от него, когда он был в гневе, и все здесь видели, как вы заставили его рассмеяться. А это большая редкость — слышать его смех.

Выслушав это, Ровена вдруг ощутила грусть, но быстро постаралась избавиться от этого чувства. Ей-то что оттого, что этот человек не испытал радости в жизни? У нее у самой в эти последние годы радостей было немного.

Ровена очень хотела еще поговорить с Эммой, чувствуя, что могла приобрести в ней друга, но вынуждена была отправиться в покои Уоррика. И теперь, когда ее смятение улеглось, ей предстояло выполнить этот приказ и справиться с уже появляющейся нервозностью.

Итак, он с готовностью поддался ее обольщению, или, скорее, он сам попался в ее сети из-за этих своих непристойных подшучиваний над ней. Ей теперь даже не надо придумывать никаких хитростей. Правда, Ровена опасалась, как бы Уоррик не решил, что ею руководил лишь страх, а не действительное желание близости с ним. Ей придется показать, что она совсем не испытывала страха. Но мысль о соблазнении и сам акт соблазнения были далеко не одним и тем же, и ее нервозность была больше похожа на страх. Сама она не могла определить, что же это было на самом деле.

А что, если все это было напрасно, если все ее попытки к примирению не оказали никакого действия и его отношение к ней не изменилось? Милдред была уверена, что случится как раз наоборот, Ровена же не очень была в этом уверена. И все-таки… всего лишь несколько слов вызвали в нем страстное желание, что коренным образом изменило его настроение. Ей просто надо подождать и посмотреть, что еще следует предпринять. Едва Ровена вошла в комнату господина, как Уоррик закрыл за ней дверь. Он, наверное, сразу же последовал за ней, хотя и казалось, что он был поглощен беседой. И тотчас она заметила тот особый огонь в его глазах и все поняла.

Этот человек хотел ее прямо сейчас и хотел нестерпимо. Он не желал больше ждать. Эта мысль вызвала в ней пьянящее чувство власти. Оно поможет ей сделать все, что она захочет.

Но, к ее досаде, и в ней самой пробудились ответные чувства.

Вот он стоял у дверей, не сводя с нее глаз. На нем была роскошная коричневая туника, вышитая золотом по горловине и подолу. Цвет туники хорошо гармонировал с его золотистыми волосами, которые он не подрезал со времени пленения в Киркборо. Волосы теперь доходили ему до плеч. Он не хмурился, и она могла видеть привлекательные черты его лица, и это возбуждало ее чувства.

Оказалось, что Ровене было трудно смотреть на него, когда он был таким, как сейчас, вполне нормальным, а не жестоким чудовищем. А он, как она знала, мог им быть. После ее признания в зале застенчивость с ее стороны была вполне уместной. Она воспользовалась этим и опустила глаза.

— Пойди сюда, Ровена.

Она сразу же подошла к нему, но опять не могла заставить себя посмотреть на него и встретиться с его глазами. Под его магическим взглядом она потеряла контроль над собой.

— Значит, ты хочешь разделить со мной мое ложе?

— Да.

— Почему?

Боже милосердный, неужели он не мог поверить ей на слово? Почему? Она не предполагала, что ее будут расспрашивать, а думать, когда он был рядом, она не могла.

— Почему вообще женщина хочет разделить ложе с мужчиной?- задала она, запинаясь, встречный вопрос.

— Потому что моя постель мягче твоей.

Она бросила на него взгляд, и их глаза встретились.

Негодяй. Он подвергал сомнению ее слова, он заставлял ее убеждать его. Сперва она не хотела его соблазнять. Да она проклянет себя, если будет унижаться, чтобы это сделать.

— Это, конечно, так, — сказала она решительно. — Однако в вашей постели мне не очень-то хорошо спится. И может быть, в конце концов, моя собственная постель лучше.

Она сердито отвернулась, и он схватил ее за руку и крепко прижал к груди. И тогда его губы рассказали ей о том, какие чувства она в нем вызвала: они были горячими, жадными, страстно ловящими ее губы. Она прижалась к нему, чувствуя, как слабеет ее тело, прижалась потому, что ничего другого сделать не могла. А он не прекращал страстно целовать ее, полный решимости заставить ее чувствовать то же самое, что чувствовал он сам, и в ней пробудилась ответная страсть.

Она чуть не упала, когда он разжал свои объятия. Он отодвинулся от нее, сел на постели и рванул себя обеими руками за волосы, да так сильно, что Ровена поморщилась, понимая, как больно ему было. Но когда он поднял на нее глаза, она беззвучно простонала: его лицо опять приобрело то самое выражение страшной жестокости, которого она так боялась.