Ты меня (не) любишь - Мари Са

открывать. Лежу на стылой земле дальше. Жду, когда все закончится. Может эти бандиты Жанну не поделили, да перестреляли друг друга. Идеально, конечно. Но маловероятно.

- Ангелина!

Такой голос знакомый и так близко. Меня наверно одной из пуль зацепило. И я похоже или умерла, или при смерти. Потому что Богдану здесь делать явно нечего. Просто воображение надо мной издевается.

Но уже в следующую минуту меня от пола отрывают. И я глаза распахиваю.

- У тебя все цело? Что-то болит? Как же ты меня напугала! Убью тебя когда-нибудь!

На его лице столько эмоций перемешано. Злость. Досада. Ярость. Облегчение. Он меня прибить и расцеловать, наверное, сейчас готов. А я так ему рада. То, что он здесь, настоящее новогоднее чудо. Хотя еще только конец ноября. Как нашел? Как узнал? Как успел???

Но все эти вопросы уступают главному.

- Со мной все хорошо. Но Даня!!! Что с моим сыном? Он убежал на улицу! Я не успела его остановить! Мы должны его найти! Может с ним уже что-то случилось! Там арматура и собаки…

Он с моего лица слезы вытирает. Хмурится.

- Ангелина, успокойся. С нашим сыном все в порядке!

Меня наконец из ангара злосчастного выносят. На землю ставят. И Данька тут же в мои ноги с разбега впечатывается.

- Мама, мама! Я молодец! - кричать начинает, - я дядю Богдана и этих людей сюда привел. Сказал, что с тобой беда. Что злые дяди нас схватили. Мама, смотри какие у этих дядь маски классные! - я киваю, рассеянно вокруг себя спецназовцев разглядывая. - Они такие крутые. Правда на супергероев похожи?! Мама, можно я когда вырасту тоже таким стану. Буду людей от бандитов спасать.

Присаживаюсь на коленки и щупать сына начинаю. Он выворачивается. Хохочет. А я выдыхаю, убедившись, что ничего не сломано. И на нем, похоже, ни царапины. Он не упал в яму. И его не покусали собаки. Если это не чудо, то что?

- Мама, а можно дядя Богдан все-таки моим папой будет? – понимаю, что моя психика сейчас на грани. Одно неверное движение и я сорвусь. Поэтому просто его к себе прижимаю, - ты знаешь, у нас даже глаза одинаковые. Я проверял.

На Богдана взгляд поднимаю и хохотать начинаю. Вот она истерика. Привет!

- Знаешь это вообще не очевидно! – возражает мой муж, чем только длит мое веселье, - и не надо на меня, как на идиота смотреть!

А потом тоже к нам наклоняется, и я замираю. Не хохочу больше. Потому что понимаю: сейчас очень важный момент произойдет.

- Знаешь, я и правда твой папа - к сыну обращается.

Сердце в моей груди сбивается с ритма. Разве мечтала я, что это признание в такой атмосфере случится. В окружении отряда спецназа. Служебных машин. Бандитов уже в наручниках. И темноты промзоны. Романтика. Ничего не скажешь.

- Да?! А почему раньше не сказал? – задается вполне логичным вопросом сын.

- Сюрприз хотел сделать! Нравится?

- Очень!!! - кивает Даня.

- И мне!

Большие сильные руки нас в охапку сгребают. Сколько мы так стоим? Несколько минут. Или жалкие секунды. Я не знаю. Время в этот момент по-другому бежать начинает. Но когда глаза открываю, замечаю, что вокруг нас уже меньше народу.

Похоже с бандитами покончено. Кого-то из них грузят в машины. Я ищу глазами Жанну. Наконец нахожу ее тоненький силуэт. Изрядно потрепанный. Но кажется бойцы успели вовремя. Волна облегчения по телу прокатывает. Она, конечно, дура. И сама виновата. Но я рада, что все обошлось. Искренне рада.

Девушка идет шатаясь. На плечо мужчины рядом с ней опирается. Он в форме, но без маски. Наверное, кто-то из главных. Видно, что гораздо старше самого Богдана. Возможно, приятель его отца, кто и помог всю эту операцию провернуть.

Мужчине лет под сорок. И взгляд его периодически цепляется за ворот рубашки девушки. Все-таки пострадавший, разорванный, с проступающим кружевом нижнего белья. Красивой округлой грудью.

Но взгляд этот не похоти полон. А скрытого восхищения, от которого даже у меня сердце екает. И мысли странные в голову лезут. Что вот такой мужчина очень бы Жанне подошел. Солидный. Взрослый. То, что надо для ее инфантильной натуры.

Потом к реальности возвращаюсь. И понимаю. Шансов у генерала, или кто он там по чину в погонах, ноль процентов от нуля. Я бы на его месте даже и пробовать не стала. Хотя, возможно, он вообще глубоко женат. А у меня фантазия просто разыгралась на фоне нервного срыва. И не мудрено. Такое пережить.

- Пошли в машину!

Богдан Даню на руки берет. Тот улыбается от восторга. Сильнее к нему жмется. А я, заглядевшись, на ногу неловкое встаю.

- Ай!

Губы прикусываю. Но уже поздно.

- Что. Они. Тебе. Сделали?

Ох, знаю я этот взгляд. Он только на вид обманчивого небесного оттенка. Но таит в себе самую огромную опасность. Уже отвертеться хочу. Сказать, что пока бежала, запнулась и ногу подвернула. Не зачем Дану знать все то, что в ангаре происходило. Я и сама обо всем поскорее забыть хочу. Рот открываю, но звонкий голос сына опережает:

- Они над мамой надругаться хотели!

Почему детки нынче такие продвинутые? И еще вопрос: когда я упустила воспитание своего сына?

- Богдан, послушай, все не так…

Он сына рядом со мной на землю ставит и к машине уже за поворотом показавшейся подталкивает.

- Идите. Там Григорий вас ждет. Согреетесь.

- Богдан, куда ты? - за руку его хватаю.

Но ответить он не успевает. Потому что сын опять удивляет. Похоже пора всерьез заняться его воспитанием.

- Папа пойдет бить морды бандитам!!! - а потом улыбается так хитро и выдает, - знаешь, я тоже одного по коленке стукнул. Нечего нашу маму обижать.

- Молодец! - гладит его по шапке Богдан, - а теперь отведи нашу маму в машину. Чтобы она снова неприятностей на свою за… голову не нашла.

И меня тащат за собой. А я настолько в шоке, что даже не сопротивляюсь. Смотрю, как Дан удаляется в ту сторону, где пакуют бандитов. А потом зажмуриваюсь, когда он резко одного из них наотмашь бьет. Но там людей в форме полно и беспокоиться особо не о чем. Поэтому едва завязавшаяся потасовка, быстро заканчивается.

Однако я не могу удержаться и ворчу в машине:

- Какой пример ты подаешь сыну?

- Знаешь,