Ты меня (не) любишь - Мари Са

ладно. Плевать. Я правда рада, что Жанна не до конца такой отбитой оказалась. Не довела все это безумие до финала. Оказывается, мозги у нее тоже имеются. Но эту выходку и то, что сына моего напугала, я ей все равно не прощу.

Уже почти расслабляюсь. Даже Данилу так отчаянно сжимать прекращаю. Как вдруг один из верзил выдает:

- Эй, мы так не договаривались! Нам обещали развлечения. Пацаны ждут.

Я Дане уши прикрываю. Так. На всякий случай. Мало ли что эти убогие еще скажут.

- Я вам деньги заплатила! Так что выметайтесь отсюда! Сделка закрыта.

- Денег у нас, итак, куча, – смачно плюет этот любителей развлечений на землю, - другой уговор был. Так что заткнись, брюнеточка. Или тебя тоже к стенке поставим. У нас Васек таких любит. Цыпочек дерзких.

По лицу Жанны вижу, что все не по плану идет. Но сообразить ничего не успеваю. Ведь тот что ближе меня за плечо хватает. Больно. Слезы из глаз брызгают. Я Даню оттолкнуть хочу. Чтоб под раздачу не попал. Маленький ведь. Затопчут. В голове приемы самообороны в экстренном режиме прокручиваю.

Но Даня вырывается и со всего размаха бьет одного из них ногой по колену:

- Отпусти моя маму ты, кусок дерьма!

Мужики взрослые, такого от шестилетнего ребенка не ожидавшие, в ступор впадают. Я и сама немного, если честно. Но насчет плохих слов мы после поговорим. А сейчас моментом пользуюсь. По кисти того, что меня держит ударяю. Сына хватаю и к Жанне отскакиваю.

Сама не понимаю почему. Но рядом с ней спокойнее. В конце концов она этих бандитов притащила. Нашла где-то. Денег заплатила. Если они кого и послушают, то только ее. И все это безумие наконец закончится. Да и кричит она так убедительно. А главное громко. Небось по всей окрестности слышно.

- Прекратите это немедленно! Если вы не уйметесь, я сейчас в полицию позвоню! И вы не только без денег останетесь, но и в тюрьму сядете. Да вы знаете, кто мой отец?

Они, похоже, не знают. Или просто настолько отбитые, что даже тюрьма их уже не пугает. Жанна, тем временем, в сумочке рыться начинает. Но не долго. Пара секунд и эта самая сумочка летит и ударяется о ржавое железное перекрытие. Жанна визжит, потому что один из верзил ее за волосы хватает.

Я тоже теряюсь. Хватку ослабляю. И в этот момент Даня вырывается из моих рук. Ловко среди верзил проскакивает. Как маленький яркий шарик. И каким-то чудом выход угадывает. Я за ним бросаюсь. Там снаружи такие дебри, что черт ногу сломит. Не то что маленький шестилетний ребенок, которому напороться на арматуру, ничего не стоит. К тому же стаи бездомных собак никто не отменял. А они любят такие места. Наверное, здесь тоже водятся.

Но и шага ступить не успеваю. Меня держат с такой силой, что глаза, кажется, на лоб скоро полезут. Словно в тумане вижу, как один из верзил вслед за моим ребенком бежит. Огромный бугай против маленького шестилетки. И что он с ним сделает, когда поймает?

Внутри рычаг опускается. Тот, который у любой мамы есть. Тот, что посильнее страха смерти. Стремление любой ценой защитить своих детей, свое потомство. Поэтому я сначала в руку сжимающее мое предплечье вгрызаюсь. А потом со спины на убегающего набрасываюсь. Как дикая кошка драть его начинаю. Мужик ревет. Бесится. Но скинуть у него меня не получается. Только когда подмога подтягивается, им втроем удается меня наконец-то снять с частично потрепанного бандита.

- Ну, ты и тварь кусачая! – произносит тот, которому я руку прокусила, – тащите ее сюда. Я ее научу уму разуму.

Глава 46

Глава 46

Если честно, мне вообще становится все равно, что со мной сейчас будет. Изнасилуют. Убьют. Ограбят. Все мысли о маленьком мальчике, что убежал в темную морозную ночь. Один. В промзоне. На заброшенном заводе. Где арматура, присыпанная снегом в каждой яме. И не упасть туда, лишь вопрос чуда. И собаки опять же. Злые. Голодные. Бездомные. Собаки!!!

Поэтому ни их удары, ни тычки, ни выкручивание запястий не воспринимаю. Меня словно обезболивающим накачали. Я кусаюсь. Дерусь. Царапаюсь в ответ.

- Да, брось ты ее, - сдается наконец один6 - пошли лучше к брюнеточке. Эта бешеная совсем. Выдохнется, тогда и ею займемся.

Меня оставляют на одного из верзил. Первую минуту он крепко руки за спиной держит. Не вывернутся. А я стараюсь эмоции унять. Из этого ангара я сыну не помогу. Значит, думать надо как выбраться. Значит, мозг надо включать.

Истошный визг Жанны эхом от стен отзывается. И, наверное, в любой другой момент я бы ее пожалела. В любой другой ситуации постаралась бы помочь. Но не сейчас. Сейчас для меня безопасность сына гораздо важнее. Как бы эгоистично это ни звучало. Из меня вообще хреновый альтруист.

Обороты сбавляю. Почти трепыхаться перестаю. Так, лишь немного для видимости. Чтобы совсем подозрения не вызвать. Жду. Не спешу. Вижу, что он заинтересован тем, что в другом конце ангара происходит. Я туда даже не гляжу. В конце концов Жанна должна была понимать, на какой риск идет, связываясь с бандитами. А мне сейчас о себе нужно думать и о сыне.

Убеждаю себя таким образом. Потому что сердце ведь тоже не каменное. И помочь этой дуре тоже хочется. Но сейчас для меня единственная надежда выбраться наружу и на помощь позвать.

Ловлю момент, когда мужик за спиной слегка хватку ослабляет. Рывок. Быстрый. Сильный. Все что накопила, в него вкладываю. К огромному облегчению вырваться удается. И я бегу. Стараюсь не слушать, как Жанна кричит. Не разворачиваться. Не сбавлять темп. Я спасу ее, только если выберусь отсюда.

Поэтому не торможу. Половину ангара на одном дыхании проскакиваю. А потом нога в чем-то путается. Цепляется. То ли в проволоке, которой здесь весь пол усыпан. То ли просто за железяку ржавую запинаюсь, которых здесь тоже предостаточно. И я падаю.

Феерично так. В паре метров от выхода. А сзади уже шаги настигают. И я понимаю, что всего чуть-чуть не успела. И от этого так обидно становится. Так тяжко. Слезы сами на глаза наворачиваются.

Я прикрываю их, предчувствуя неизбежное. Что меня сейчас огромная лапа бандита схватит. Но в следующую секунду такой грохот вокруг поднимается. Крики. Даже выстрелы, как будто. Что я глаза решаю не